Голован
Шрифт:
Разумеется, уничтожили городок все-таки не варвары. Они его просто добили. С землей его сравняли во время активного махания Большими Атомными Дубинками. Но городку повезло, его застройки проредили только фугасками и напалмом. Вот находящемуся всего в тридцати километрах более крупному провинциальному центру, тому, да, не подфартило. Что-то там подорвалось, из не особо чистого ядерного подвида. В общем, по словам Дьюки Ирнаца, там точно никто не живет. Даже как проходная территория тот местечковый центр отныне непригоден. Зато из-за его «профнепригодности» статут этого города повысился.
Варвары, кстати, здесь тоже лишь иногда настоящие. В основном «оварварившиеся» местные и другие пришлые не из варварских стран. Варварами всех их сделали обстоятельства — резкое
— Вы пойдете со мной, доктор, — приказал Жуж Шоймар. — Поможете выбрать товар.
Я, по своей наивности, и до самого конца, между прочим, думал, что мы будем закупать продовольствие. Как же я ошибался! Цивилизацию с меня еще срывать и срывать. Клочьями. Рубаночком жизни…
Шагать пришлось по неким останкам улицы. Справа и слева наличествовали развалины. Под ногами у нас была застывшая грязь, причем в весьма приличном количестве. Первые этажи некоторых домов затянуло почти до верхнего края окон. Создавалось ощущение, что после БМАД прошли не считаные годы, а добрая тысяча лет. Дьюка Ирнац пояснил, что от подрыва гидростанций в верховьях Красной Змеи вниз пошел селевой поток. Некоторые поселки вроде бы вообще смыло до основания, но Новому Бракуру снова повезло — его просто накрыло грязью по уши, и все. Вода ушла — сор остался, и уже некому стало его вычищать. Всяким ДЧК — Департаменту Чрезвычайных Катаклизмов — хватало дел в столице и окрестностях. Там все эти полки «катаклизов» и ковырялись, пока очередная волна бомбовозов с юга не накрыла столицу и окружение окончательно.
— Что из продовольствия мы будем закупать? — переспросил меня Жуж Шоймар, почти не скрывая издевки. — Здесь его брать нельзя, доктор Гаал. Спросите Дьюку, он расскажет.
— Пустыня наступает, оттуда тянет радиоактивную дрянь. Если тут что-то и растет, то есть это не следует. Если, конечно, наличествует выбор. У нас пока наличествует, да, господин профессор? — осклабился Дьюка Ирнац в сторону Шоймара.
— Кое-что есть, — кивнул начальник отряда. — Вы же не обманывали, что у нас еще будет место по дороге, где мы сможем прикупить еды?
— Надеюсь, будет, — снова жутковато и наигранно улыбнулся Дьюка Ирнац. — Вряд ли менее чем за полгода тут все изменилось совсем уж коренным образом. Хотя, кто знает. Вы ж слышали, что какие-то недобитые южане организовали новую войнушку. Не дай Мировой Свет снова будет «ядрёная». Тяжелые времена…
— Ладно. Насчет пищи я понял, профессор. Ее приобретем позже. Но что тогда мы собрались прикупить? — спросил я, игнорируя подначки.
— Надеюсь, сейчас поймете, доктор, — сказал Шоймар.
— Зачем мучить дока? — вмешался наш проводник. — Я поясню, ладно?
— Валяйте, — кивнул Шоймар. — Хотя что по мне, так это лишняя трата энергии. Сейчас ведь все равно сам увидит. Так ведь, мастер-охотник? Кстати, нам еще долго?
— Один момент. Уточню все же. Времена меняются, мало ли что, — отозвался Ирнац. — Вот только найду, кого бы спросить.
Этот утрамбованный грязью город был населен. Люди нам уже встречались. По идее, когда-то они в подавляющем большинстве числились жителями Империи. Ныне, не зная, угадать это по их внешнему виду нельзя. Прошло каких-то семь лет после начала Всеобщей Атомной, но между нами и ими явно образовалась и разрослась не просто трещина, а цивилизационная пропасть. Вокруг наличествовал, может, и не каменный век, но что-то близкое феодализму. Может, стоило по случаю помянуть добрым словом Неизвестных Отцов, удержавших в статике хотя бы север Империи? Может, и стоило, но сейчас нам было не до того.
До сего момента мы с тутошними не общались. Не имелось повода, да и особого желания, если честно. Не все, кстати, местные создавали впечатление настоящих варваров своим внешним видом. Всё же в обноски были облачены только некоторые. Семь лет, это
даже не десять — одежда не успела сноситься. Но вот выражения лиц у них были диковатые. Чувствовалось, что в общении с чужаками они натуральные диоды. То есть, способны лишь на две реакции — нападать или бежать сломя голову. В отношении нас, слава Мировому Свету, покуда действовала исключительно вторая прерогатива. Женщины и дети, до того мирно ковыряющиеся в костерках среди кирпичей, заметив нас, тут же снимались с места и прятались за стенами и углами. Мужчины обычно делали то же самое. Исключая случаи, когда попадались группы, по три и более.Вообще-то я их понимал. Вместе с солдатами Маргита Йо нас было шесть человек. Все рослые, здоровые. Все экипированы. Все — даже я — вооружены до зубов. К тому же солдаты были все время настороже и поводили стволами по сторонам. Мы трое — я, Жуж Шоймар и Дьюка Ирнац — двигались посередине. Маргит Йо и остальная наша охрана — по сторонам, но соблюдая дистанцию. Нас явно не получилось бы укокошить одной очередью или одной гранатой. Опознать в нас пришлых не составляло труда. То, что мы прибыли из куда более цивилизованных мест, угадывалось на раз. Но мы явно не походили на миссионерскую миссию. Мы были опасны.
Тем не менее речь у людей возникла не только благодаря Выдувальщику, который, надув Сферу, одновременно вдохнул в нее и жизнь тоже, ибо в исторгнутом им воздухе имелись его собственные бактерии. Надув Сферу Мира до задуманного размера, Выдувальщик Мира вдохнул туда же и первые слова. От них зародились последующие, и таким вот образом дело встало на поток. Примерно так возникла речь по легенде, но и по науке тоже. Не только от того, что высшие приматы заскучали на деревьях и решили, вместо приевшегося пуканья хором, порадовать друг дружку веселеньким анекдотом. Речь возникла из необходимости — для координации рассредоточения в охоте и в борьбе за доминирование на суше уже не хватало повизгиваний и чавканья. Вот и сейчас не только нам требовались местные, но и мы им. В конце концов, неужели в этот полудохлый город заглядывали исключительно принцессы в каретах, благоухающих розами? В преддверии радиоактивной пустыни и вблизи бывшей границы старой Империи сюда наверняка могли добраться только люди с ружьями и с лицами, которые не хочется наблюдать вблизи. Разве что с приличной дистанции и сквозь оптический прицел. Только вот извечная судьба городов — стоять на пересечении интересов. Потому здешних жителей держали в оседлости явно не только развалины или вывороченные ударной волной могилки предков. Их держал тут собственный шкурный интерес, помогающий выживать. Жизнь — штука приспособленческая, а речь — лишь один из инструментов выживания. Хочешь жить — умей… Правильно! Разговаривать.
Вот и сейчас так же. Дьюка Ирнац еще не успел наметить, к кому бы обратиться, как из-за покрытого странным красноватым мохом здания бодро выковылял хромоногий мужчина неопознаваемого возраста и тут же взял курс на пересечение. Не сразу было понятно, что он улыбается шире Сферы Мира, потому что зубы во рту хромого напрочь отсутствовали. Он верещал что-то на чужих языках, причем каждую новую фразу выстраивал на другом. Где-то на третьем-четвертом переборе они с Дьюкой Ирнацем нащупали общую составляющую. Правда, почти тут же обмен репликами перескочил на старый общеимперский. Густющие брови Хромого при этом чуть вздернулись — он удивился. Впрочем, тут же об этом и сказал.
— Давно нас не посещал никто с Севера. Давно. Кто-то пускал слух, что там у вас все вымерли, а оно… Надо же. А я вот всегда говорил, что северяне не вымрут — у них там эта… Как ее бишь? Цивилизация, о!
— Да, она у нас еще на мази, — согласился Дьюка. — А ты куришь, любезный?
— Как не курить? — даже удивился встречный. — Один раз живем. И сам Выдувальщик вроде бы курил. Да еще неясно, что. Надо ж было так накуриться, что б выдуть такое…
— Послушай, любезный, — оборвал тутошнюю пещерную философию наш охотник-проводник, протягивая сигаретку. — А где тут у вас теперь базар? Не перенесли ли в другие места?