Голован

Может быть, через круглую голову моей шерстистой сущности народ людей решил выведать у Лапы ее планы? Вернее… Кто люди супротив Лапы из Пещеры? Они могут стать лишь посредниками между ней и богом Железа. Или Пламени. Но какие переговоры могут идти между разными богами? Быть может, с помощью моих шерстяных ушей и красного языка боги Железа и Пламени решили покорить или хотя бы выгнать из пещерного края дух народа голованов — добрую Мягкую Лапу? Такое не следовало исключать.

И значит, каковы планы по противодействию?

Школа народа людей не прошла даром. Их игры кое-чему научили.

Легче и проще всего стереть стаю-отряд людей в костную муку. Но будет ли это правильно? Так можно действовать с волками-мигрантами. Перекусил глотку — проблема решена. Народ людей другой. Их стаи слишком велики и слишком сложно устроены. И потому тут будет иной способ. Пока продолжение наблюдения — встречная разведка-контрразведка. Все же эти людские сущности что-то ковыряют в древних экскрементах или развалинах, если попугаить по-человечьи. До сих пор непонятно, просто для маскировки своего наблюдения за истинным народом или по-серьезному. Видимо, для прояснения придется захватить «рваного языка» и расспросить, что к чему.

Кто из пришельцев более всего подходит на роль «рваного языка»? Комментарии излишни, если опять попугаить по-человечески.

16. Палеонтолог Каан Гаал.

Отслоенные мысли

— Почему я? — поинтересовался я в очередной раз. Не знаю уж, в какой.

— Родственные связи, братик. Я хочу, чтобы ты жил, — просто ответил Дар. Само откровение.

— Ну да, жил, — почти передразнил я. — Как же! Если меня не угробит эта надувная штуковина — но как же, не угробит она! — то уж точно пришьют островные имперцы. Да еще как пришьют. Тигрозмея этого доторорского вспомнишь, как гуттаперчевую зверушку.

— Пусть они вначале тебя найдут, братец, — вздохнул Дар.

— Да, кстати. И как же они меня найдут?

— Мы дадим тебе небольшой передатчик. Маломощный. Действует на минимальную дистанцию. Но, надеюсь, у белых субмарин неплохие приемные антенны. Наверняка неплохие. Мы уже их тестировали, как помнишь.

— Ладно, массаракш! А если они, эти островитяне, все же меня допросят. Что им можно…

— Тогда уж все говори. Все, как есть, — слишком спокойно и явно натянуто произнес Дар Гаал. — Может, хоть они тогда ударят по этим голованам. Может, хоть они…

— Чем же они ударят?

— А тебе не все равно, брат? Ясно, что не пушками. И не с этой субмарины. Чем-нибудь посерьезней.

— А если нашим фото не поверят? Если…

— Кинопленки со съемкой съеденной туземной деревни тоже прихватишь, и дешифрованные записи чужого спецназа. Все что надо возьмешь. Но… Поскольку это в любом случае увидят и островитяне, то мы им передадим — понятно, от имени островного адмиралтейства, — что это, мол, специальная провокация. В общем, для растраты сил остатками Империи. Пусть, мол, поспособствуют. Но еще…

— Да?

— Про ментоскопирование слыхал?

— Воспроизведение на экране образов в мозгу? Само собой, брат.

— Ну вот! Даже если не сохранятся кинопленки и фотографии, в деле все равно будет твоя голова.

— Ясно. Моя голова на плахе.

— Прости за это. Но именно на тебя возложена миссия.

— Почему не на тебя, мой старший брат? Ты спец по голованам. Ты докажешь.

— Я врач, я нужен здесь, — потупился Дар. — Без меня шансы выжить еще уменьшатся. Для всех, в смысле. И я не ученый, просто врач-ветеринар. Я не дипломированный специалист по голованам. Так, самоучка. Это только будет мешать при убеждении.

— Так ведь сам говоришь, ментоскоп все расставит на места!

— Выбор сделан, братик. Выбор сделан. К тому же, почему ты сбрасываешь самый главный фактор? Не видишь? Я же уже говорил. Ты гораздо худее меня, — Дар усмехнулся. — Посмотри на себя. Меньше весишь, значит, дольше пролетишь. И дальше.

— Ага, ага. И буду еще лучше выглядеть, когда приземлюсь. Ноюйская надувная игрушка не рассчитана на перевозку пищевых запасов, так что я явно прилечу похудевшим.

— Будешь стройным, как пальма. — Дар снова выжал на лице улыбку. — И вообще. Физиологически человек способен не есть дней сорок, даже чуть больше. Ты прилетишь гораздо быстрее.

— Да уж, сорок дней. Так то под присмотром врачей и…

— Извини, брат, но я с тобой не полечу. Придется тебе заняться… самоприсмотром.

Пожалуй, в других обстоятельствах это и правда звучало бы смешно. Сейчас — нет, не веселило. С чего было веселиться? Вначале полет над джунглями Топожвари-Мэш неизвестной продолжительности, потом меня должна — если до нее дойдет и ею отловится наш сигнал — подобрать островная белая субмарина. Наша старая знакомая, как я понял. Если ее, конечно, за это время не потопил какой-нибудь доблестный ветеран-миноносец, сохранившийся от старых запасов. И вот уже она должна доставить до берега. Какого-нибудь. Лучше всего — до Страны Неизвестных Отцов. Мне предстоит веселое путешествие. Положительный результат такой «боевой операции» не более вероятен, чем, к примеру, посылка письма бутылочной почтой конкретному адресату посредством реки Иррациональной.

Но мог ли я, в свою очередь, придумать что-то более элегантное? Разве что послать вместо себя того же голована. Как наглядное пособие и пациента для ментоскопирования. Вдруг получится? Говорят, ментоскопирование еще развивается — метод новый. Так неужели его сразу стали испытывать на человеке? Может, все же на собачках для начала? В этом мире бывает всякое, но вот рекорд полета над тропическими лесами придется устанавливать мне. С какого массаракша?! Я всего лишь палеонтолог. Моя работа ковыряться в земле кисточкой, а не воспарять над ней в наплечных воздушных шарах!

17. Доктор Дар Гаал.

Приписываемые дневники

— Это мы его разбудили, — заявил зоолог Кож Зола.

— О чем вы, Кож? — спросил я, наклоняясь ближе, ибо наш главный биолог сильно сдал за последние дни. Любимые микроорганизмы добивали его тело ударными темпами. Честно говоря, я думал, и разум тоже. Ошибался, однако. Или, может, наоборот — не ошибался?

— Знаете, Дар, — сказал Кож Зола, — теперь вы у нас останетесь за главного по общей биологии. А кто же еще? Я почему-то не наблюдаю больше вашего братика Каана. С ним случилось что-то нехорошее?

— Надеюсь, что нет, Кож. Очень надеюсь. Мы отправили его в цивилизацию. Шанс, что он доберется… В общем, очень маленький, почти никакой, — пояснил я спокойным тоном. — Рад, что вы в сознании, Кож Зола, наш главный биологический эксперт. Им вы и остане…

— Не успокаивайте меня, не надо. — Он попытался мотнуть головой, но снова откинулся на надувную подушечку. — Дайте скажу по делу, Дар.

— Я весь внимание, Кож.

— Так вот, не сочтите бредом… Кх-кх! — Кож Зола закашлялся. Я вынужден был помочь ему повернуть голову набок и сплюнуть мокроту. То есть выполнил свои докторские функции. Что ж делать, санитаров у меня тут не значилось. Наконец Зола смог снова заговорить.