Голубая галактика, или Слэш в космосе

Клерк встал.

— Артем, — сказал он, слегка кланяясь, — добро пожаловать на Андрос!

Выждав ровно одну секунду, он сел и демонстративно уставился в свой виртуальный экран. Все, больше он не собирался уделять мне ни секунды своего драгоценного времени.

— И тебе того же! — кивнул я. Парень услышал. Удивленно поднял на меня глаза, и я добавил: — В смысле, спасибо!

По команде моего коннекта на полу замигала виртуальная линия, ведущая на стоянку скипперов. Надеюсь стоянка охраняется, не хочется, чтобы похотливые аборигены поймали меня на выходе из космопорта.

Я повернулся к клерку задом (а это движение ведь их не обижает, а, наверняка наоборот, радует!) и пошел по линии в дальний конец зала.

На полдороги зазвонил коннект. Я вывел экран метра на два перед собой и улыбнулся родителям.

— Ты на Андросе! — сразу же закричала мама. — Ты знаешь, что это за планета! Будь очень осторожен! Артемка, умоляю тебя, будь осторожен!

Если бы проводили конкурс среди людей, говорящих очевидные вещи, мои родители были бы чемпионами!

Глава 2. Бар

«Международная» была такой же, как и любая другая «Международная». Меня поселили в стандартный номер без изысков, но мне изыски и не были нужны.

Разговор с консулом тоже не принес неожиданностей. Стандартный набор ничего не значащих любезностей и уверений. Пожалуй, единственное, что теоретически могло мне пригодиться — это дополнительная кредитная линия для потерпевших аварию, которой я мог воспользоваться в любой момент. Не слишком щедрая, не слишком дешевая, но вполне достаточная, чтобы выбраться отсюда, если вдруг окажешься без копейки денег.

В конце разговора убеленный сединами дядька, представлявший здесь Землю, замялся и сказал, изо всех сил подчеркивая неофициальность своих слов:

— Наши сограждане иногда выражают беспокойство касательно местных порядков. На всякий случай, предваряя ваш вопрос, хочу вас заверить, что здесь вполне безопасно. На моей практике не было ни единого случая насилия… насилия любого рода, совершенного по отношению к землянам.

Он подождал, не задам ли я уточняющий вопрос, но я ничего не спросил. Статистика статистикой, но стать первым случаем в его практике мне не хотелось. Береженого бог бережет.

Потом позвонил мой друг Паша. Мы дружили с детского сада. Вместе учились в одной школе, теперь вместе учимся на одном факультете. В нашей жизни всякое бывало, мы ссорились и мирились, вдруг резко сближались, отдалялись по непонятным причинам, но друзьями мы оставались всегда.

Павел, похоже, проводил выходные где-то на морском берегу. Был в плавках, весь в солнечных лучах, с налипшими песчинками на успевшей слегка загореть коже. В таком виде он выглядел потрясающе, и вместо разговора об аварии у нас получился разговор о том, как Пашке отбиваться от девушек. Он скалил зубы, выпячивал грудь и всячески демонстрировал, что проблема избытка вешающихся на его шею девушек стоит остро как никогда. Потом мы все-таки вспомнили, что я, вообще-то, считаюсь потерпевшим бедствие в глубоком космосе. Пашка уверил меня, что завтра прямо с утра, как только вернется в универ, попытается получить катер и прилететь.

— Я ведь свой учебный полет еще не совершал, — говорил он. — Вот и слетаю, получу зачет, а заодно и тебя спасу. На какой планете ты застрял?

Я сказал. Паша не знал такой планеты, и по перефокусировавшемуся взгляду стало понятно, что он просматривает коннект. Уже через мгновение улыбка сползла с его лица.

— Я сделаю все возможное, — сказал он серьезным, озабоченным голосом и дал отбой.

После разговора я завалился спать. Авария, посадка, суета вымотали меня совершенно. Да и разница во времени сказывалась.

Проснулся я посреди ночи. Было то ли слишком поздно, то ли слишком рано. По местным часам, конечно.

Я полюбовался здешним звездным небом, восхитился огромным диском покрытого метановыми льдами Гесиода, с которым Андрос составлял систему двойной планеты. Потом пощелкал на коннекте местные каналы, но ни один меня не заинтересовал. Когда я наткнулся на любовный сериал, в котором одного и того же парня любили двое других парней, и они, страдая и совершая глупые, но героические поступки, пытались распутать этот треугольник, я отключил экран. Сна не было ни в одном глазу. Рассудив, что все аборигены, коварно затаившие для меня свои железные дубинки и похотливые члены, спят, я решился спуститься в гостиничный бар.

Против моих ожиданий там не было пусто. За стойкой вместо автомата стоял и вытирал стаканы вполне живой бармен, парень моих лет, а за одним из столиков сидела пара пацанов. На первый взгляд, двое друзей пили кофе, лениво о чем-то переговариваясь, но я тут же понял — любовники! Воркуют!

Я сел за стойку и приложил палец к считывающему устройству.

— Возрастные ограничения на напитки крепче трех градусов, — сказало устройство.

Бармен улыбнулся. Похоже, не профессиональной улыбкой, а вполне искренней.

— У меня те же ограничения, — сказал он. — Представляешь, целую смену наливаю людям, а самому даже попробовать нельзя!

Он поставил стакан, который протирал белой салфеткой, и вновь повернулся ко мне.

— Что, переживаешь из-за проигрыша «Тигров»? Заснуть не можешь? — спросил бармен.

— Кофе, — попросил я вместо ответа. Это было первое слово, которое я произнес в баре. Местные диалектные слова я уже загрузил в свою память, туземный акцент совпадал с земным, и я надеялся сойти за андросца.

Мы разговорились. Парня не удивило, что я не знаю, кто такие «Тигры». Я не стал объяснять, почему у меня бессонница. И истории своей не стал рассказывать. Поэтому разговор у нас получился напряженный, легкий, вполне подходящий для разговора в гостиничном баре глубокой ночью.

Меня живо интересовали пацаны за столиком. Это ведь тот случай, когда никаких сомнений нет — они настоящие гомики! Странно было видеть, как они вот так вот просто сидят, поглядывают друг на друга, что-то говорят, улыбаются. На вид — обычные юноши. А вот на тебе — пидоры!

Бармен спросил, не мои ли это знакомые? Я покачал головой и промолчал. Себе дороже что-то объяснять.

Парень продолжил:

— Я замечал, как земляне смотрят на нас, особенно в первые несколько дней на Андросе. Ты только что прилетел?

Я опешил. Ничего себе!

— А как ты узнал? — невольно пробормотал я. Если бы я мог сдержать свой проклятый язык, то просто поднялся бы и ушел, но слова вылетели изо рта сами собой.

Дружелюбие бармена никуда не исчезло.

— Что именно? Что ты с Земли? Или что ты только что прилетел?