Голубая галактика, или Слэш в космосе

Он помолчал, думая о чем-то своем.

— Когда мне было почти шестнадцать, я тоже разделся для… Разделся для своего любимого. После этого мы оставались вместе три года. А теперь он ушел к другому…

Лицо Леся стало совсем грустным. Даже земной глаз мог заметить это.

— Я могу раздеться для тебя, — неожиданно предложил парень. — Если это не связано с сексом, и ты пообещаешь не касаться меня, то я могу это сделать. Просто показать тебе древний ритуал приветствия Гесиода. Хочешь?

Я посмотрел на Леся. Он явно чувствовал себя не в своей тарелке.

— Ну, не все так плохо! — улыбнулся он. Как обычно, мое лицо уже все ему сказало. — В конце концов, это всего лишь секс. Можно прожить и без него.

Можно. Но не хочется.

Лесь легко поднялся и встал между мной и диском восходящей планеты-близнеца. С плотно прижатыми друг к другу ногами, с вытянутыми вдоль тела руками, он казался тоненьким прутиком. Было достаточно темно, чтобы я видел, как сияет на фоне Гесиода его силуэт. Было достаточно светло, чтобы я видел выражение его широко открытых, казавшихся сейчас огромными глаз.

Лесь стоял и смотрел на меня. Возможно, я должен был что-то сделать или сказать, но я, конечно, не знал что, поэтому просто сидел на траве и смотрел на него, не в силах оторвать взгляда.

— Ты ведь знаешь, что красив? — тихо спросил Лесь.

Наверное, это была ритуальная фраза.

— Нет, это я тебе говорю совершенно искренне, — тут же продемонстрировал свои телепатические способности парень.

Я почувствовал, что краснею. Было чертовски приятно слышать это…

Почему же мы не можем трахнуться…

Лесь без каких-либо лишних движений, просто и буднично потянул вверх свою футболку, снял ее и отбросил на траву. Мне открылся его торс: грудь с тонкими плиточками мышц, полосками ребер и крошечными точечками сосков, плоский живот с двумя тяжами мышц и глубоким пупком, бархатная кожа.

Я замер не в силах оторвать взгляда от Леся. Он был прекрасен!

— Спасибо, — прошептал он. — Это все свет Гесиода. Я самый обычный.

Ну да! Видел бы он себя!

Так же буднично Лесь вынул ноги из туфель. Пригнулся и снял носки. Выпрямился. Пошевелил пальцами, приноравливаясь к ощущению прохладной травы.

— Нет, это не стриптиз, — буркнул он. — Это ритуал приветствия Гесиода. Он выполняется не на потеху толпы, а ради одного-единственного зрителя. Тебя.

— Извини, — сказал я, смутившись.

Лесь все еще хмурился, но все же расстегнул пуговицу на брюках. Потянул молнию вниз. Ширинка под давлением обтянутого трусами бугра распахнулась, и я едва не задохнулся от вида оттопыривавшего ткань члена.

Парень просто отпустил брюки, и они сами упали на землю. Ноги у Леся были длинными, ровными, тонкими, такими же прекрасными, как и он весь. В щелочку над прижатыми друг к другу коленями проник лучик света планеты-спутника.

Как же я хотел Леся!

Потом парень стянул с себя трусы. Тоже простым, будничным движением.

Разогнулся. Застыл.

Прямо передо мной вертикально вверх торчал его член. Не знаю, что я почувствовал бы, если бы это был член любого другого мужчины, но передо мной был член Леся, и я заскрипел зубами от навалившегося на меня непреодолимого желания. Член парня был прекрасен. Так же, как и все в Лесе. Мне кажется, этот фаллос был произведением искусства. Прямой, гладкий, с аккуратной розовой головкой, кончик которой проглядывал через отверстие в шкурке. На кончике в лучах Гесиода блеснула прозрачная капля. Над основанием члена шевелился под дуновениями ветерка кустик маленьких курчавых волосков, а под ним свисал аккуратный мешочек мошонки с двумя ясно проступавшими яичками.

Я смотрел на все это с нескрываемым восхищением.

— Ты меня смущаешь, — пробормотал Лесь. — Не преувеличивай.

— Ты…

Я не знал, что сказать. Не знал, как выразить то, что я чувствую.

— Я обыкновенный человек.

— Я знаю, — прошептал я.

За исключением кустика волосков над членом, вся кожа Леся была лишена волос.

— Тоже генетическое вмешательство, — тут же сказал парень. — Наши предки ваяли будущее так, чтобы оно было красиво, но у них было свое, субъективное ощущение красоты. В него не укладывались волосы на теле мужчины…

Он пытался шутить, но получалось плохо. Он был возбужден и смущен. Только тут я подумал, что это ведь для одного меня все происходящее — демонстрация красивого тела красивого парня. Для Леся же это был какой-то их древний ритуал, и я понятия не имел, что он означает, какой в него закладывается смысл и как далеко заводит участие в нем…

— Нет никаких подводных камней, — тут же пробормотал Лесь. — Нет никакого скрытого смысла. Просто один мужчина раздевается перед другим в свете Гесиода. И все. Способ выразить свои чувства. Ничего более.

— Способ выразить свои чувства? — эхом отозвался я. У меня в голове не укладывалось, что парень может устроить для другого парня столь удивительное, прекрасное, полное сексуальной энергии зрелище просто так.

— Ну… — Лесь замялся еще больше. — Ты меня привлекаешь. Ты красив, умен, обаятелен и очень-очень необычен. Только пойми… Это не любовь и даже не желание секса… То есть… В общем, секс между нами невозможен… Но…

Парень поднял на меня глаза.

— …я хотел бы подойти к сексу с тобой как можно ближе, насколько возможно близко…

Лесь всматривался в мое лицо, ловя на нем отголоски моих мыслей.

— Не к обжиманиям, а чему-то более похожему на отношения между цивилизованными людьми…

Я кивнул. Лесь смотрел на меня все тем же затуманенным взглядом. Грудь его часто вздымалась. Красные пятна на лице стали больше. И появились новые на шее и даже груди.

— Я не знаю, чем продиктовано мое решение провести ритуал для тебя. Наверное, частично я делаю это из-за того, что меня бросил любимый. Мне больно, и я бы хотел как-то сгладить… А может, все дело в избытке гормонов из-за вынужденного воздержания. Ты все-таки очень привлекательный. Или причиной является мятежный характер врожденного бунтовщика…

Лесь слабо улыбнулся, и в его улыбке были и самоирония, и грусть, и горечь.

— …Хочется сделать что-то невиданное, немыслимое, извращенное. Например, провести ритуал приветствия Гесиода для настоящего, живого землянина!

Парень опять осторожно взглянул на меня.

— Зря я говорю все это…Проклятая андросская прямота! Я просто не знаю, как быть с тобой честным и одновременно выражать мысли так, чтобы они тебя не обижали…

— Совсем я не обижаюсь, — буркнул я.

— Было бы настолько проще сказать тебе, что я тебя люблю… Или хотя бы влюблен… Но…