Голубая мечта(Юмористическая повесть в эпизодах)

— Понимаешь… — продолжает осторожничать Дробанюк. — Этот тип на машине ездит…

— Хамло на колесах, так сказать?

— Причем, нарушает правила движения на каждом метре. На любой знак прет со скоростью сто двадцать! А у тебя же капитан есть знакомый…

— Был, да сплыл. Ну да ладно, перезвони мне минут через двадцать.

Дробанюк с облегчением кладет трубку. Хорошо, хоть кончилось все благополучно. Послушался жену — и вот на тебе, влип. Нашел, с кем связываться — с Ухлюпиным! Не-е, с кем угодно, только не с ним! Вот на вельветовом типе отыгрывайся сколько душе угодно. Вельветовый тип — совсем другое дело.

Дробанюк заходит в планово-экономический отдел — там Муляев и Рудь корпят над бумагами.

— Ну ты, Коля, в восторг еще не пришел от идеального порядка в поликарповской вотчине? — спрашивает он Муляева с многозначительной ухмылкой, адресуя ее пенсионеру Рудю.

— А вы знаете, Константин Павлович, у них действительно почти ажур, — с каким-то радостным удивлением сообщает Муляев. — Даже не верится.

— Это на первый взгляд, — заверяет Дробанюк. — Бойся полного ажура, Коля!

— Ну почему же?! — обиженно возражает Рудь. — У нас нет никакой показухи. Иван Сергеевич никогда бы не позволил очковтирательства.

— Да, да, — поддевает его Дробанюк. — Иван Сергеевич у вас образцово-показательный руководитель. Идеал!

— А что — при Поликарпове наше управление за короткий срок поднялось по всем показателям, — защищается тот.

— В облаках парит, — продолжает гнуть свое Дробанюк. — Вот мы и спустим его на грешную землю! Ты, Коля, повнимательнее смотри на этот ажур, в нем наверняка дырочек хватает— на то он и ажур.

— Что вы такое говорите? — кисло отбивается пенсионер Рудь. — Если вас задело, что Иван Сергеевич не встретил вас, то вы не правы. Он очень долго ждал вас…

Разговор продолжается в том же духе, пока Дробанюк не спохватывается, что пора звонить Ухлюпину — двадцать минут истекли.

— Рисуй хоть на лбу, — в своей обычной манере отвечает ему тот. — Телефон девяносто четыре семьдесят ноль три, фамилия Сюкин.

— Это с материального склада? — уточняет Дробанюк, вспомнив давнишний разговор с жующим голосом по поводу коробки передач на «Москвичок». — Юлий Валентинович, если не ошибаюсь?

— Почти. Это его единоутробный брат Гай Валентинович. Он все, что надо, сделает.

— Он и на ГАИ выход имеет? — все же уточняет Дробанюк.

— И на самого папу римского. Папа римский тебя устраивает?..

Дробанюк тут же набирает подсказанный Ухлюпином номер, и в трубке раздается мужской голос. Отчетливо слышно, что тот, кому он принадлежит, жует. «Ну, комедия, — отмечает Дробанюк. — Жующие братья-кролики. Сюкина сыны… А впрочем, хорошо, что так. Козырну тем, что знаю Юлия. И вообще не помешает заиметь с ними дружбу. Да и в автоинспекцию тропинку найти заодно…»

— Гая Валентиновича можно?

— Смотря кому, — отвечает голос.

— Я Дробанюк. От Ухлюпина…

— A-а. Че нада? Я — Гай Валентинович.

— Ну… вопрос, конечно, личный, Гай Валентинович, — объясняет Дробанюк. — Однако общественного значения. С выходом, так сказать, на ГАИ.

— Права отобрали? — интересуется тот.

— Хуже, Гай Валентинович. Права личности нарушены, если можно так выразиться. В душу наплевали на автозаправке. Один тип, весь в вельвете, нахамил так, что дальше невозможно. Подъехал, видите ли, на шикарной двадцатьчетверке, фирмовый весь, будто только что из Парижа, — и нахрапом, нахрапом! Ему говорят — в очередь стань, а он — вперед, ему закон не писан! Я ему втолковываю, что я заместитель управляющего трестом, а ему хоть бы хны! Считаю, что безнаказанным такое оставлять нельзя! Как вы считаете, Гай Валентинович?

— Примерно так же. У меня тоже такой случай был. Один толстобрюхий тип пытался нагадить на заправке… Ты вот что — подъезжай сейчас ко мне, я тебя с нужными людьми сведу. Оставлять безнаказанным такое нельзя, ты прав. Можешь сейчас подъехать, пока я дома? Запиши адрес…

Через минуту Дробанюк с ярко выраженным нетерпением на лице вбегает в комнату к Муляеву и Рудю.

— Ну, ажур сплели тут? — спрашивает он. И, не дожидаясь ответа, жестом поднимает с места Муляева: — Перервемся, Коля, на полчасика, надо срочно в трест. Одним колесом туда, другим — обратно. Быстренько, быстренько, — торопит он его. А по дороге покровительственно похлопывает по плечу: — Сейчас возьмем того вельветового типа с заправочной голыми ручками и покажем, где раки зимуют. Есть у нас в запасе один всемогущий человек…

Через пятнадцать минут Дробанюк поднимается в лифте на четвертый этаж и нажимает кнопку звонка в одну из квартир. Дверь ему открывает сногсшибательно красивая молодая женщина в модных «бананах».

— К Гаю Валентиновичу? Проходите.

Дробанюк входит в одну из комнат, и ноги у него снова слабеют — на этот раз из робости перед тем великолепием, которое он видит. Мебель резная, стулья с гнутыми ножками — цены, наверное, не сложишь. Стереосистема «Акай». Хрусталь в три яруса. Бутылки с яркими наклейками. Сплошной импорт. Ничего отечественного, кроме стен.

— Гай Валентинович переодевается, — с обворожительной улыбкой сообщает Дробанюку красотка в «бананах». — Курите? — протягивает она сигарету. И усаживается в кресле напротив, закинув нога за ногу — острым носком розовых туфелек целя Дробанюку прямо в сердце. — Сейчас вы поедете в ГАИ. У Гая Валентиновича тоже был сегодня дикий случай на заправке.

Дробанюк мысленно спотыкается на слове «сегодня», — совпадение, что ли?

— Один толстобрюхий тип не давал ему заправиться, бегал вокруг, как кабан, и орал, что он какое-то значительное лицо, хотя это была настоящая харя…

Дробанюк чувствует, как остроносый туфелек впивается ему в сердце все глубже и глубже. Слова, которые произносит красотка в «бананах», начинают расплываться, он вдруг перестает понимать их смысл, а когда в комнату входит лощеный тип с благородной седины ежиком на голове, в вельветовых джинсах, кедах и голубой ковбойке с какой-то английской надписью, будто проваливается куда-то, где его обдает чем-то горячим. С громадным усилием вынырнув оттуда, Дробанюк подхватывается и, оттолкнув расплывшегося в гадкой ухмылке вельветового типа, бросается в прихожую…

— Ну как, Константин Павлович? — встречает его в блекло-белого цвета «Запорожце» Муляев. — Порядок?

— П-порядок, — отвечает Дробанюк, заикаясь, и тот удивленно смотрит на него: с чего вдруг это?..

БОЛЬШОЙ МАЛЕНЬКИЙ ЧЕЛОВЕК

инок! Балычка хошь? — Голос у Дробанюка густо насыщен торжествующими нотками. — Осетринки не желаешь, случаем?

— Хэ! — со скептицизмом реагирует Ида Яновна. Но не потому, что не верит мужу, а потому, что это кратчайший путь «расколоть» его, выведать, что кроется за этими интригующими намеками.