Голубой берег

— Велик аллах, велик Магомет, велик святой, велик домулла! — закричали Шамши и караванщики.

— Аллах хранит вас! — закричал домулла. — И я пошлю с караваном опытных людей, которые за вас готовы рискнуть жизнью. За это вы привезете на ваших лошадях дров с гор.

— Это хорошо, — обрадовался Шамши и другие, — лучше сто раз дрова привезти, чем идти раз по Голубому берегу.

* * *

Караван давно уже выехал, когда Саид прискакал в кишлак Большая Дувана. Узнав, что Джолдывай выехал с караваном, поскакал за ним. Так скакал он до Голубого берега. Джолдывая он увидел на холме, у самого Голубого берега: он отчаянно что-то кричал.

Саид подскакал к нему.

— Где караван, где зерно?

В ответ Джолдывай протянул трясущуюся руку вперед. По огромному наклону горы взвивались облачка пыли: то летели камни. Можно было очень хорошо видеть, как прыгали камни по склону. Ударяясь с размаху о синюю глину и скалы, камень, как пружина, каждый раз подлетал вверх, чтобы еще сильней с размаху удариться и с еще большей силой взлететь кверху.

Мелкие камни, в три — пять килограммов, со свистом неслись вниз, делая менее крутые прыжки и, пролетев дорожку, исчезали в бездне.

Ишаки медленно шли по тропинке, шевеля длинными ушами. Прежде чем Саид догнал бы их, они должны были пройти Голубой берег.

— Хр, хр, хр, — погоняли их два незнакомых Саиду погонщика, бегая между ишаками и тыкая их в спины длинными палками с гвоздями на концах.

Погонщики-дервиши ловко лавировали между летающими камнями. Не то было с ишаками. Вот заднего ишака ударил камень, и ишак, взвившись в воздух, перевернулся вверх ногами, пролетел двадцать метров и исчез в бездне.

Очень скоро ишаки достигли ложбины, и, как будто по команде, один за другим далеко сверху полетели огромные камни по ложбине вниз.

Ишаки, шатаясь под большим грузом, подходили к ложбине и входили в нее как в конвейер смерти: камни по очереди сбивали их с дороги, и ослы, взвиваясь, исчезали в пропасти.

Оба дервиша остановились, не доходя до лавины камней, но продолжали тыкать ишаков гвоздями, подгоняя их вперед.

Маленький ишачок свернул к ложбине и задвигал ушами, остановился и закричал, как бы понимая опасность. Но дервиши, подскочив, укололи его гвоздями и сами отскочили в более безопасное место.

Ишачок засеменил ножками. Над ним свистели камни, но он бесстрашно шел вперед. Казалось, камни жалели его. Но уже у самого выхода из ложбины он остановился съесть одуванчик. В это время небольшой острый камень ударил его в живот, второй большой камень увлек его с собой. Часть ячменя просыпалась, и мешок упал на самом краю откоса. Дальше была бездна.

Джолдывай тихонько пригнулся, как-то снизу виновато взглянул на Саида и испуганно отклонился назад. У Саида глаза перекосились.

— Мерзавец! Отдал зерно дервишам! — закричал Саид и начал хлестать Джолдывая по голове камчой. Тот, даже не закричав, погнал коня в кишлак. За ним скакал Саид, и, наконец, сзади всех бежали погонщики ослов с дикими воплями:

— Назад! Назад! — кричали они. — Камни!

В этот самый момент в кишлак вошел наш караван.

Мы застали следующую картину.

Посреди площади стоял Саид, направляя на Джолдывая винтовку.

— Где Сабира? Где зерно?! — кричал он.

Взволнованная толпа окружила их.

— И зачем вам ехать?! — кричали из толпы. — Всех ишаков перебило и зерно погибло. Вот когда осыпется немного камень, через месяц, можно ехать. А теперь лучше ехать по горам, через Сох.

— Там снег еще, — говорили другие. — Через два месяца через Сох дорога будет!

— Тогда ждать и ждать, а то все равно пропадете…

Все ожесточенно жестикулировали, с ужасом показывая в сторону Голубого бе-бега.

Барон юлил в толпе, хихикал и говорил что-то Туюгуну. Увидев нас, они оба скрылись в толпе.

Сложив зерно у чайхана и поставив часовых, мы отправились к председателю.

Через час туда же пришел Саид и молча лег на кошму, не говоря ни слова. Сабиры не было.

ЧЕЛОВЕК С ГОР

Эту ночь, до самого рассвета, мы просидели в маленькой комнатке чайханы, освещенной коптилкой. Это было самое странное заседание из всех, какие мне приходилось видеть; на нем не было ни одного оратора, однако все присутствующие с напряжением прислушивались к единственному голосу — голосу гор. Он ворчал и стонал где-то в темноте, за окошком, и от этого голоса зависело наше решение о дальнейшем. Местные колхозники, старые скотоводы, опытным ухом ловили звуки обвалов, определяя их место.

— Нет, нет, — говорили они. — Это далеко. Голубой берег молчит.

Асан, старшина наших караванщиков, самый молчаливый из всех караванщиков, сидел с непроницаемым лицом, нахмурив огромные брови, закрывавшие глаза. Мы смотрели на вздрагивающий огонь коптилки. Старик Шамши свернулся в углу на полу и дремал. При каждом отдаленном раскате грома он поднимал голову.

— А? Кто что говорит? — бормотал он, обводя всех туманным взором, и опять засыпал или делал вид, что засыпал. Старый хитрец с нашим прибытием в Дувану присмирел, чувствуя, очевидно, ответственность за проделки с подменой семян. Он даже не выходил гулять в кишлак. Джолдывай и остальные караванщики где-то пропадали.

— Закрой рот, закрой рот, старая лиса, — говорил Карабек старику. — Слышишь: от твоего храпа падают камни…

— Все спокойно на Шайтан-горе, — сказали скотоводы.

— Что за Шайтан-гора? — спросил я.

— Проклятая гора. Нехорошая гора. Так они называют гору, с которой сыплются камни на Голубой берег, — усмехнулся председатель. — Правоверным запрещено ступать на нее. Да сейчас спокойно. Днем был, наверное, одиночный обвал. Я говорил вам, вначале падает с большими промежутками. Можно пройти…

В это время вбежал один из погонщиков, по имени Мурат-Али.

— Аксакал, — сказал он, обращаясь к Асану, — домулла кормит и поит караванщиков. Все пьяные. Хотят забрать назад своих лошадей и не давать везти посевное зерно по Голубому берегу. Хотят ждать горной дороги. Если сейчас не уедем, то они к утру заберут своих лошадей…

Карабек перевел мне его речь.

Асан поднялся и зажал в кулак свою иссиня-черную бороду.

— Надо ехать, — оказал вдруг он.

— Правильно, — согласился я.

— Спроси, — оказал я Карабеку. — Мурат-Али не боится ехать?

— Зачем не боится, — ответил Карабек, считая, повидимому, лишним задавать такой наивный вопрос Мурат-Али, — Конечно, боится, я боюсь и ты боишься. Ехать надо — едем, — добавил он.

— Боишься? — опросил я Шамши. Но тот сделал вид, что очень крепко опит, и Карабеку долго пришлось трясти его, прежде чем он открыл глаза.

— Воля аллаха, — ответил он, растерянно разводя руками. — Воля аллаха…

Итак, нас было шестеро: Карабек, Асан, Азим, Мурат-Али, Шамши и я. Саид куда-то исчез. Мы его решили оставить здесь, а самим непременно вернуться и помочь ему отыскать Сабиру. Председатель заявил, что Сабиру прячут где-то поблизости и не решатся увезти из кишлака, пока кто-либо из нас тут. Кроме того он обещал поставить дозоры на всех дорогах, чтобы Барон не мог проскочить незаметно и увезти с собой Сабиру. Настоящие розыски должны были начаться после нашего возвращения.