Голубой бриллиант (Сборник)

выдавливала Наташа, сжимая крепкие кулаки.

– Или расстреляла б, - подзуживал Макс.
– Вот так, в

упор, пиф-паф.

– А что, могла бы, - соглашалась изрядно захмелевшая

Наташа, все же не веря своим словам.

– А подложить в кабинет шефу, например, под диван

небольшую, но вот такую штучку размером с кусок туалетного

мыла могла бы?
– подначивал Макс. Для себя он уже решил,

что ни двадцать пять тысяч долларов, ни тысячи рублей, как и

Любиной квартиры, ему и его подельщикам не видать.

Осталось единственное средство проучить упрямца - страшная

месть. - И что эта штучка? Взорвется?
– заинтересованно

полюбопытствовала Наташа.

– А это будет зависеть от тебя. Эта штучка с

дистанционным управлением: нажмешь кнопку, когда в

кабинете они будут оба, и произойдет взрыв.

– А я где должна находиться? Ну, с этой кнопочкой?

– В другой комнате. Или даже на улице.

Наташа всерьез задумалась. Мысль ее работала

напряженно, вытесняя хмель. Она начала трезветь. Спросила:

– А что будет с ними? После взрыва? Их только напугает

или, может, ранит?

– Это уж как повезет, - уклончиво, с наигранной

легкостью ответил Макс.

363

– И погибнуть могут? - В голосе ее звучала тревога,

Максу это не понравилось. Он с раздражением ответил:

– Я ж тебе сказал: как повезет. Тут, как на войне, где

стреляют, взрывают. . там и ранят и убивают. А кому повезет -

отделываются легким испугом. А тебя что смущает? Ты чего

испугалась, народная мстительница?

– Я - чтоб не убивать, а только напугать. Или легко

ранить.

– Ты, девочка, ненадежный партнер, - подосадовал Макс.

– С тобой трудно иметь серьезное дело. Ты годна только для

постели.
– Он спустил свои волосатые толстые ноги на пол и

закурил. Наташа лежала, по пояс прикрытая давно нестираной

простыней, крепкими руками гладила его широкую твердую

спину и приговаривала:

– Ну не сердись, Максик. Я на убийство не способна.

– А кто сказал, что обязательно - убийство? Как повезет.

И какая ты убийца? Тебе только кнопку надо нажать.

– Но сначала надо эту штучку подложить. Нет, я не смогу,

– решительно сказала она.

– Не сможешь, ну и не надо. И закроем тему. Пусть

уезжают на свой Кипр и там наслаждаются любовью.

– Не сердись, милый, - капризным тоном проговорила

она. - Ну, иди ко мне. - Длинная рука ее потянулась к его

животу и ниже. Макс смилостивился, уступил. Ткнув

недокуренную сигарету в пепельницу, обнаженный, волосатый,

он лег на спину и вытянулся поверх простыни. Он не хотел

ссориться с Наташей, зная, что она ему пригодится в

осуществлении его недоброго замысла.

2.

В пятницу вечером Евгений позвонил Тане и сказал, что

он хотел бы забрать свои вещи.

– Можешь завтра приезжать: я их собрала, - спокойно

ответила она, хотя вещи Евгения еще не были собраны, она

только думала собирать их и хотела позвонить ему и сказать,

чтоб приезжал за своим барахлом. И теперь ей было досадно,

что не она, а он позвонил первым, опередив ее. Вещей было

много: полдюжины костюмов, пять демисезонных и зимних

пальто, плащи, обувь, рубашки, шляпы, белье. Словом, на

целую машину. Книги, конечно, он не возьмет, как впрочем, и

посуду: не станет же мелочиться. Начнет новую жизнь -

наживет. Сердце заныло от таких мыслей, но она взяла себя в

руки и стала складывать в чемоданы и сумки обувь, белье,

364

рубашки и прочую мелочь. Пальто и костюмы пусть тащит с

вешалками. Делала она все это со степенным спокойствием,

как делают привычное дело, без всяких эмоций, которые она,

кстати сказать, подавляла усилием воли.

Евгений приехал в субботу утром - как всегда, вместе с

телохранителем. Выглядел он неважно: на лице и во всем

облике уже не было прежнего самодовольства, печальные,

затуманенные глаза выражали смирение и покорность

неизбежному удару судьбы. В руках появилась дрожь, чего

раньше не наблюдалось даже в минуты нервной вспышки.

Пока телохранитель выносил вещи, сваленные в гостиной,

Евгений пригласил Таню в спальню и заговорил тихим

дрожащим голосом:

– Обстоятельства сложились так, что я вынужден

безотлагательно покинуть страну. Надежды на Ярового не

оправдались.
– Заметив на лице Тани ироническую усмешку, он

запнулся и неожиданно спросил: - Вы что, встречались?

– Да, он приходил свататься, - с саркастической улыбкой

ответила Таня, но Евгений сделал вид, что его это уже не

интересует, и продолжал:

– Да, так распорядилась судьба. Ты была права, когда

говорила, что счастье не в деньгах. Нам не повезло. Всё

кончилось крахом.

Говоря это, он смотрел на Таню в упор жадным

вопросительным взглядом, на ее высокий лоб и густые

блестящие солнечные волосы, в большие глаза, когда-то

излучающие сияние любви. Теперь они были потухшими,

холодными, безучастными. Он всматривался в тонкие черты

еще недавно цветущего с нежной ослепительной кожей лица, -

теперь аскетически бледного, потускневшего, усталого. Сердце

его разрывалось от вдруг молнией сверкнувших воспоминаний,

он ждал от нее каких-то спасительных, ну хотя бы

утешительных слов. А она каменно молчала. "А что, если ей

предложить: поедем на Кипр к теплому синему морю, все

начнем сначала, я устрою для тебя рай, земной, вечный,

желанный? Нет, она никуда из России не уедет, ни на что ее не

променяет. А к тому же Люба... она должна родить сына. Итак,