Голубой огонь

Дэрк, выбежав вперед, прыгнул на ближайший камень и протянул ей руку, чтобы помочь забраться. Они передвигались от камня к камню, и Сюзанна видела зеленую мраморную воду там, где рокотал прибой, видела, брызги улетали высоко вверх и исчезали из поля зрения.

Успокаивающее влияние моря и неба и физическая разрядка пошли Дэрку на пользу, и когда он сказал:

— Давай немного посидим, — его тон был мягче, чем прежде.

Она села рядом с ним на теплый гладкий камень, ее не успокоило изменение его тона. Она сидела и мол смотрела на открывавшийся перед ней вид.

Ближе к земле на камнях росли золотистые лишайники, а между ними цеплялись маленькие лиловые цветы. Со стороны воды водоросли висели подобно прядям длинных темных волос, дрейфуя и поднимаясь вместе с движение волн. В отдалении находился маленький остров, где на пляже собирались бакланы. И повсюду вокруг них раздавался бесконечный грохот поднимавшихся и опускавшихся волк.

Она догадывалась, почему он привез ее сюда, и эта мысль огорчала ее.

— Здесь мы попрощались, перед тем как уплыть в Америку, — сказала она, размышляя вслух. — Я пыталась фотографировать тебя в тот последний день, но ничего не получилось, потому что я сломала фотоаппарат. Отец не знал, что я его сломала. Это был его особый подарок, а он всегда сердился, когда я ломала что-либо. Я боялась сказать ему. Поэтому я не смогла запечатлеть тебя таким, каким ты был в тот день. Но я все равно помню.

Она не знала, почему коснулась этой темы, которая его явно не интересовала. Это были не те воспоминания, которые ему были нужны. Он смотрел не на нее, а на знакомые наклонные пики, которые, в соответствии с их количеством, назывались Двенадцать Апостолов. Отчужденность ушла с его лица, но по-настоящему оно еще не смягчилось.

Она провела ладонью по теплой поверхности камня и увидела зеленоватый отблеск слюды на солнце. Под ее ногами была песчаная расщелина, и она нагнулась, чтобы разглядеть ее — горизонтальную пещеру, достаточную только для того, чтобы проползти ребенку. Каждый шаг отзывался ностальгическими воспоминаниями. Она наклонилась, чтобы зачерпнуть пригоршню искрящегося песка и просеять его сквозь пальцы. Было ли в этом просеивании что-то общее с тем, что произошло с ее замужеством? Мальчик, с которым она попрощалась на этих камнях, не был похож на человека, за которого она вышла замуж, Или, может быть, разница не столь велика, как ей кажется, Неизбежно ли тот мальчик должен был превратиться в этого мужчину, а она была слишком юной и восторженной, чтобы почувствовать в нем черты, от которых сегодня съеживалась?

Дэрк стал тихо насвистывать, и ее сердце сжалось, когда она услышала и вспомнила эти слова: «Я увижу мою милую, когда зайдет солнце… низко, низко, за гору…" С печалью она повернула кольцо на своем пальце оправой вниз, чтобы алмаз не сверкал так ярко на солнце.

Он заметил это движение, которое, видно подсказало ему, что ожидать от нее больше нечего. На этот раз он предложил ехать домой, и глаза его были холодными. Вскарабкавшись на камни, они вернулись к машине, Дэрк выбрал нижнюю дорогу к Кейптауну, ниже оконечности Льва, которая образовала Сигнал-Хилл. Наверху была снова видна вершина Стол-горы, и внезапно Сюзанна почувствовала себя сдавленной и сломленной массой серого камня, его властными боковыми холмами. Она всегда знала, что ей не удастся убежать от горы. Гора знала все.

ГЛАВА XVII

Вечер за чаем, который устроил Ван Пелт для Сюзанны и Дэрка, проходил с переменным успехом. Тот день был пасмурным, холодным и промозглым. Мара выступала в роли хозяйки, была — красивой, но отстраненной, так что ее присутствие не создавало уюта.

Сюзанне было ясно, что она с отвращением относится к поставленной перед ней задаче. Когда она встречала взгляд Мары, то видела, что в ее глазах пылает огонь почти ненависти. Сюзанна, которая не испытывала прежде такую неприязнь к себе, внутренне содрогалась и старалась избегать девушку. Дэрк, казалось, не замечал ничего необычного, и Сюзанна едва ли могла обратиться к нему за защитой от взглядов хозяйки.

В любом случае, она не могла держаться с искренним радушием, поскольку непрекращающаяся боль, овладевшая ею в тот день на горе, не ослабевала ни на минуту. Дэрк не проявлял враждебности, но брешь между ними молчаливо росла. Она знала, что он недоволен ею, но ничего не могла изменить. Память принесла ей только это — и ничего больше. И никакие усилия не помогали.

Случай с изрезанной пленкой остался невыясненным. О нем больше не упоминали ни Дэрк, ни Сюзанна. Действительно, он стал казаться незначительным по сравнению с растущей отчужденностью между ними.

Поэтому чай Никласа оказался некстати и едва ли мог заинтересовать Сюзанну.

Южноафриканцы — дружелюбный народ и всегда рады знакомству, но даже пришедшие гости не могли оживить обстановку. Прошло достаточно много времени, пока на их вежливых лицах не появилась заинтересованность. Как всегда, речь зашла о сложных подспудных явлениях, имевших место в те дни в Южной Африке. У Никласа было много друзей среди африканцев, и их точка зрения на политику была противоположна точке зрения английских южноафриканцев.

Один седовласый кейптаунец-англичанин горячо говорил Сюзанне:

— Я предполагаю, что вы, американцы, озабочены тем, что происходит здесь. Большинство голосующих теперь не на стороне англичан. Наше поражение и в том, что мы практически упустили наши исконные права, и нет больше возможности спасти себя от грязного курса, которым нас ведут. Африканерство ослепло.

В противовес ему старый друг отца объяснял Сюзанне с негодованием, что внешний мир не понимает целей великого эксперимента с апартеидом и не должен лезть в чужие дела.

— Мы хотим только помочь чернокожим, — сказал он, пылом превосходя англичанина. — Когда мы полностью разделим расы, каждая сможет идти своим путем, и чернокожие вернутся к племенному строю, который больше подходит им, и будут править как им вздумается.

Джон Корниш, сидевший рядом с Сюзанной, прервал его:

— Я знаю. Я был в Транскее. Белые по-прежнему там правят бал и издают постановления.

— Мы стараемся, чтобы им же было лучше, — сказал его оппонент и отвернулся.

Джон с отчаянием покачал головой:

— У нас нет объединяющего фактора. Если разум пересилит, это будет Алисина страна чудес. Единственное, с чем нельзя спорить, — это то, что все мы сильно перепуганы и ждем очередного взрыва. Я надеюсь дописать свою книгу прежде, чем он произойдет.

— Как идут у вас дела? — спросила Сюзанна.

— Не очень хорошо. Ваш отец ухитрился разубедить меня во многом, за исключением самого очевидного. Мы все еще занимаемся обсуждением, и я, по крайней мере, гораздо яснее представляю себе прошлое.

Дэрк подошел к ним, холодно кивнув Джону, и после обмена несколькими фразами писатель удалился, оставив Сюзанну с мужем.

— Как ты выносишь все это? — спросил Дэрк. — Дядя Никлас пригласил сегодня довольно разношерстную компанию. Пламень и вода. Беда в том, что твой отец так долго не предпринимал попыток выбраться в люди, что не знает, как это взрывоопасно.

Кто-то рядом окликнул Дэрка по-по-именино перед тем, как ответить, он побормотал Сюзанне несколько слов так тихо, чтобы никому больше не было слышно: