Голубой Ютон

Ангелика, почему-то в рамках своей программы дорожного строительства, весной запустила цементный завод рядом с поселком Волоть (так, уже более по привычке, все – включая местных жителей – именовали Любин костр). Скорее всего потому, что Ангелика рядом с костром поставила большой красивый указатель с надписью «Волоть», хотя указатель всего лишь сообщал о названии реки, через которую вел деревянный мост. Но других-то указателей вообще не было, этот первым появился!

А завод переводчица с японского и английского выстроила в полном соответствии со своим «традиционным» подходом, основанном на ядерной смеси уверенности и дилетантизма. Причем «дилетантизм» был вовсе не синонимом воинственной безграмотности в какой-то сфере знаний. Скорее всего – синонимом понимания полного отсутствия таковых знаний, но уверенности в том, что «будет нужно – и знания найдутся». Однако у Ангелики часто «находились» очень… специфические знания.

Дорога, которую она «проложила» до Тулы, пересекала Упу, и, по-хорошему, там нужно было строить мост. Пока обходились наскоро сколоченным паромом, но с мостом же удобнее! В древнем фолианте из библиотеки Михалыча, именуемом «Альбом чертежей сооружений Российских железных дорог», она нашла чертеж (ну, если его так можно было назвать) деревянного моста с пролетом в двадцать пять саженей. На неожиданный вопрос «а сажень – это сколько?» Катя ответила «примерно два метра с четвертью», и Ангелика – померив линейкой(!) на рисунке (!!) размеры балок моста, принялась за его строительство. Чтобы просто доски дубовые напилить в нужном количестве, она выстроила (тут уже по «чертежам» из Брокгауза с Ефроном) водяную мельницу на Волоти, но это было лишь началом. Так как на картинке мост опирался на каменные устои, она попыталась выпросить у Лизы цемент – но успеха в этом не обрела, а Лиза ей посоветовала самой построить «одноразовую цементную печь», пообещав разве что с жерновами для уже выстроенной мельницы помочь…

Катя ответила и на вопрос «а сколько нужно цемента для постройки устоев». Сообразив, что со следующими вопросами ее будут посылать достаточно далеко, Ангелика пригласила в свою команду Дениса, поручив ему «подобрать проект простенькой цементной печи тонн на тридцать-пятьдесят» – то есть, по сути, процитировав парню ответ Кати. Денис мальчиком стал уже большим – все же ему уже четырнадцать исполнилось, и очень возгордился тому, что ему поручена важная самостоятельная работа. Так на берегу Волоти поднялась «простенькая цементная печь», на которой можно было сделать тонн двадцать цементного клинкера. Каждый день можно было столько сделать: мальчик изыскал «чертежи» шахтной печи производительностью в пятьдесят тонн клинкера в сутки, но не смог придумать, где и как изготовить всю потребную «механизацию» агрегата.

Учителя в Школе все же были действительно лучшими. Сумели передать детям не только знания, но и понимание того, что «от работы каждого зависит благосостояние всех». Денис долго выбирал, какую лучше выстроить мельницу для цемента, и в конце концов догадался изготовить мельницу валковую. Да, она была посложнее в эксплуатации, но ей хватало для работы и энергии водяного колеса, поставленного на трехметровой плотине Волоти. А то, что ей требовалось и около десятка рабочих, было не заслуживающей внимания мелочью, ведь и для работы самой цементной печи рабочих нужно было человек тридцать – а уж где их взять, пусть у Ангелики голова болит: время у нее было.

Времени на поиск рабочих действительно хватало, ведь эпопея со строительством «цементного завода» тянулась больше года. Впрочем, с рабочими стало сильно проще еще до завершения стройки: после того, как Денис приступил к возведению кирпичных домов для пролетариата, мужское население Волоти в очередь выстроилось у ворот этого завода. Хотя бы по той причине, что востребованность прежних «традиционных мужских работ» резко снизилась: так как Лиза в своих планах поселок решила сделать основной «кормовой базой» строящейся Тулы, уже второй из сделанных Сашей тракторов был направлен именно сюда. А с пахотными землями всё очень быстро лучшело, ведь добыча того же топлива для цементной печи довольно быстро высвобождало «дополнительные площади»…

По счастью, не так быстро, как опасалась Люда. Уже весной начала выдавать продукцию первая шахта у речки Колпины, а полтора десятка простых телег полностью могли обеспечить потребности цементного завода в топливе. Правда пока уголь возили только шесть, но телеги – это дело наживное…

А цемент был очень нужен, так что лес на дрова пока рубили с увлечением. Зато за лето получилось построить в Туле здание педагогического института. Нормальное такое здание, четырехэтажное (и с бетонными перекрытиями), а рядом – выстроить трехэтажный дом «для профессорско-преподавательского состава» и два двухэтажных корпуса общежитий. По все тому же «двести четвертому» проекту, благо сталинские архитекторы в проект заложили планировки от «элитки» с четырех- и пятикомнатными квартирами до общежития коридорного типа. Пока будущим студентам предстояло там жить по восемь человек в комнате: для второго корпуса общежития просто не хватило стекол для окон, но это вообще никого не смущало. Во-первых, для нынешнего времени и это было «просторно», а во-вторых, все видели, как быстро поднимаются новые дома.

Со стеклами нестыковка возникла из-за «ошибки планирования»: Лиза недоучла некоторую криворукость молодых строителей, которые очень много их просто побили. А когда проблема проявилась, решила, что стройку из-за такого пустяка останавливать не нужно. Ведь скоро и новые стекла сделают, а готовый дом в этом случае лишним не окажется.

Скорее всего он не окажется лишним только к следующему учебному году, так как на весьма ограниченные мощности «стекольного завода» очередь выстроилась минимум на год вперед. Даже с учетом запланированного его расширения шансов успеть быстрее у общаги просто не было. Да никто особо и не спешил, все радовались тому, что уже было построено. Например, Тульской ТЭЦ.

Михалыч с Вовкой уже осенью смогли запустить эту электростанцию («первую очередь электростанции», как не уставал уточнять Михалыч) с двухсоткиловаттным турбогенератором. В проектировании и строительстве приняли участие не только эти двое: турбину рассчитывали Кати и Нина, большую часть работы по изготовлению турбины выполнила Ксюша, а котел и спроектировала, и изготовила Александра Гаврюшина. В школе она вела столь нужные всем попаданкам предметы как «обществознание» и «экономика», поэтому буквально с первых дней «в прошлом» занялась как раз изготовлением отопительных котлов. По той простой причине, что немного в этом разбиралась: в родном городе жила она в собственном доме с собственным же котлом, который периодически ломался. Ну а так как на учительскую зарплату хорошего ремонтника не нанять, чинила она свой котел самостоятельно.

И в результате на электростанции появился весьма навороченный котел, работающий на пеллетах. Установку для изготовления пеллет она тоже сделала – после того, как Михалыч публично заявил, что котлы на пеллетах более эффективны, чем работающие на дровах. Если учесть, что теперь в качестве «ценного топлива» можно было использовать хворост, опилки, древесную кору и прочий горючий мусор, это было абсолютно верно. Правда Сашина машина, работающая от водяного колеса, сооруженного на Тулице, пеллет делала килограмм сто в час, а электростанция их жгла в тот же час по полтонны – поэтому еще две машины, на этот раз с электромоторами по десять киловатт, пришлось срочно делать уже Ксюше и Вове. Зато электростанция выдавала обещанные двести киловатт электричества – что, кроме всего прочего, обеспечивало и отопление, и бесперебойное водоснабжение во всех уже выстроенных домах: насосы в этих системах ставились электрические.

Обеспечивало правда лишь пока домов этих было немного. И пока заводы, которые должны были разместиться в Туле, только приступали к работе. Однако только Саша Лобанов для потихоньку запускаемого тракторного завода уже запросил киловатт пятьсот, а сколько наметил Вова для завода электрических машин, он даже вслух сказать стеснялся. Да и для тех, кто на будущих заводах работать будет, потребуется жилье с отоплением, так что под следующий генератор Михалыч решил изготовить котел «паровозный», работающий, как и большинство паровозов Российской империи, на дровах. Не так эффективно, зато с топливом попроще будет. Позже, когда тех же пеллет окажется в достатке (а Саша Гаврюшина, оценив свой «провал», новую установку для производства гранул решила выстроить возле «закрывающейся» шахты в Вялино – там на речке можно было плотину поставить не в полтора метра, а в восемь и пара тонн пеллет в час проблему закроют), можно будет котлы и поменять – а пока энергию обеспечить требовалась быстро, так как строительство не останавливалось.

Дома же строились быстро в том числе и потому, что цемента было много. Однако и тут все было очень непросто: обслуживать все нужды новенького цементного завода пока могли лишь шесть лошадей, которые только уголь с шахты возили. Собственно, по этой причине Лиза и поставила в план «строительство Тулы» на первое место, хотя многих (включая ее собственную дочь) это сильно удивляло. Поначалу удивляло…

– Катя, ну ты сама подумай: завод ведь производит цемента по двадцать тонн в сутки?

– Да, и это хорошо. Но почему вся стройка ведется в Туле? Сама же говорила, что там строить в последнюю очередь нужно… Я помню, в Китае вроде были выстроены города, в которых вообще никто не жил – и тебе лавры китайских строителей покоя не дают, что ли?