Голубой Ютон
Шрифт:
– Ага, прям все так и бросились обратно притаскивать. Скорее грекам продадут, персам тем или римлянам…
– Степняки – возможно, даже скорее всего так и поступят. Но даже самые ленивые и глупые рабы соображают, что дешевле просто удавиться, чем в степь бежать. А вот лесовики – они у нас сколько уже всякого покупают? А за раба возвращенного хозяину ведь премия полагается. Оля-большая как-то говорила, что с верховьев Москвы к ней в Коломну целая делегация приплывала: к ним какие-то люди пришли, так они, прежде чем их к себе принять, решили поинтересоваться, не от нас ли людишки эти убежали.
– И что?
– Не от нас,
– Ну, допустим я тебе поверила. А с бабами-то то делать? Все равно сюда тащить или все же на месте предварительную селекцию делать? Ведь чтобы они просто детей нам рожали, их и кормить нужно, и житье хоть как-то обустроить…
– Тащить. А работать мы их заставим. Я уже поговорила с Ларисой и Леночкой, они потихоньку начали формировать органы правопорядка.
– Будем полицейское государство строить?
– Нет, займемся трудовым перевоспитанием. Будем строить социальное государство. А какой же социализм без ГУЛАГа?
– Тьфу на тебя.
– Взаимно. Кстати, ты же рассказывала, что у местных общинность в крови?
– Так это в сложившихся общинах…
– И, если мне память не изменяет, говорила, что разбивать общину нельзя при переселении?
– Не изменяет.
– А что если эти общины не разбивать, а разбавлять такими лентяйками? Меж собой бабы, думаю, быстро воспитательную работу в нужном направлении проведут.
– Вот за что тебя так люблю, так это за креативность и полет фантазии. Но в одиночку…
– А чтобы тебе одной не корячиться, поговори как раз с Ларисой. Если при милиции нашей создать и подразделение по связям с бабской общественностью…
– Горшочек, больше не вари! Мне уже на месяц твоей каши расхлебывать хватит. Ладно, побежала. Лариса где, у себя?
Алёну год тоже порадовал. Вместе с Аней Тепляковой она, пользуясь запасами борной руды, наварила борного стекла, Аня из него изготовила приличный набор разнообразной стеклопосуды – и Алёне удалось синтезировать немножко мепакрина. Совсем немножко, грамм пять-шесть, но ведь это было лишь начало: главным для фармацевта стало то, что технологию синтеза она отработала. И при необходимости могла теперь за пару недель сварить химикалия хоть пятьдесят грамм, а при определенной помощи – и больше. Правда с помощниками пока было неважно, но ведь их можно (и нужно!) подготовить…
Но самым запомнившимся сорок первый год оказался для Никиты. Летом он «закончил школу», по какому поводу в поселке был организован небольшой праздник. Лично для него организован, так как Оленьке, четыре года учившейся вместе с ним, предстоял еще год учебы в школе. Может быть потому, что девочка проявляла чуть меньше усердия в деле овладевания знаниями, а может быть потому, что уже три года она, твердо решившая стать учительницей, училась по другой, специально под нее составленной Ярославной, программе. Но скорее всего потому, что взрослые решили, что из мальчика нужно готовить инженера, так как других кандидатов просто не просматривалось. Никита не возражал, но вот каким именно ему быть инженером, пока не решил.
Ведь «на энергетика» уже Вовка выучился, да и Кати быстро осваивала столь полезные для всех знания. Строительством кораблей весьма успешно занимался Маркус, строительством зданий – Катька, причем в ее альбомах было уже столько разного, что поразить
кого-то архитектурным изыском шансов совершенно не было, а Сашка уже делал разные моторы. Химия Никиту не привлекала, да никто ему особо химиком стать и не предлагал, а врачей (кроме, разве что, Марины) он откровенно побаивался. Когда человеку только что исполнилось тринадцать лет, он мечтает о выдающихся достижениях, а как таковых добиться в деле, гораздо лучше уже освоенном другими?Никиту «с выбором жизненного пути», впрочем, никто не торопил. Все вокруг люди взрослые, понимают, что трудно выбирать когда тебе только тринадцать. Нужно время чтобы осмотреться, подумать, набраться жизненного опыта… Тем более никто не торопил, что на любой инженерной стезе нужно и знание математики, и знание физики, и многих других наук, которые никто не мешает изучать хотя бы «впрок». А в процессе изучения, обдумывания и оглядывания точно так же никто не мешает попробовать сделать что-нибудь – может и не очень выдающееся, но посильное и полезное.
Последняя идея, высказанная Михалычем, Никите понравилась. Проблемой же было то, что у тринадцатилетнего мальчика, пусть и закончившего школу, ни сил особых не было, ни знаний. Знания конечно же – дело наживное, но хочется уже себя и в деле попробовать – но в каком? Самому почему-то ничего интересного придумать не удалось, и Никита решил посоветоваться со старой подругой. Оля, конечно, еще даже школу не закончила – ну так она и младше на год, зато, как успел Никита давно уже убедиться, фантазией ее природа не обделила. Конечно, за ее фантазии чаще приходилось расплачиваться самому Никите, но сейчас, похоже, ему именно это от девочки и требуется.
Оля думала недолго. Вытащила откуда-то старую («еще бабушкину») немного страшноватую куклу, продемонстрировала ее изрядно удивленному приятелю. Спросила: «а ты такую же сейчас сделать сможешь?»
Никита сначала вопрос не понял. Оля разобрала куклу на части и показала еще раз – но Никита снова ничего не понял. Понимание на него снизошло уже ночью – и тогда парень наконец сообразил, что ему пыталась сказать подружка словами «если у тебя получится, люди будут это использовать даже когда твои внуки вырастут». И решил, что пока он не повторит увиденное, не успокоится. Но он – сделает даже лучше…
Глава 10
– Ну, что скажешь? – спросила Марина, но скорее всего, исключительно для проформы: у нее никаких сомнений в «диагнозе» давно уже не было.
– Совершенно нормальная беременность, я никаких проблем не вижу. Правильно, Марина Дмитириевна?
– Кира, ты уже сколько лет этим занимаешься? Сама все видишь, так чего меня опять спрашиваешь?
– А вдруг какая-то особенность, с которой я раньше не сталкивалась, а вы знаете? Сами говорите, что врачу на своих ошибках учиться не стоит…
– Тоже верно. Но тут ты права, все нормально. Ладно, иди уже, там остальные мамашки небось тебя уже заждались. Лера, ну не психуй ты так, Нине же уже сорок два, а тебе только тридцать четыре. Местные, бывает, и после сорока рожают, а даунов у них вроде нет.
– Да я особо и не психую… то есть немножко боязно конечно: Михалычу-то уже семьдесят, да и лекарства его… опять же, искусственное оплодотворение…
– Искусственное осеменение! Оплодотворение у вас всех, слава богу, совершенно естественное. Да заведите себе местных мужиков наконец и успокойтесь!