Голубые следы

Я уже упоминала, что в Киеве был издан сборник Павла Винтмана «Голубые следы»; он выпущен в 1977 году издательством «Радянський письменник». А подготовить его и «проложить» ему путь помогли бывшие университетские и вообще — довоенные товарищи Павла — Л. Вышеславский, Н. Тихий, А. Бродский, которые, когда я (к сожалению, с опозданием) «вышла» на них, заинтересованно и энергично стали мне помогать. Спасибо им!

Не могу пожаловаться: «Голубые следы» не прошли незамеченными. Вот строки из полученных мною писем:

«…Книга получилась цельная, серьезная, по-настоящему хорошая… Уверен, что книга П. Винтмана, излучающая грозный и трагический свет своего времени, найдет свое место в истории нашей литературы».

Константин Ваншенкин.

«…Радуюсь тому, что был когда-то причастен к первой публикации Павла. Собранные воедино, строки поэта свидетельствуют о том, как много он мог бы сделать…»

Яков Хелемский.

«…Стихи его явно талантливы и очень в духе, в стиле и в поэтике нашего поколения…»

Давид Самойлов.

«…Испытываю волнение от того, что это не просто сборник стихотворений, с которыми еще одно имя спасено от забвения… Волнует, что книга эта — еще одно наглядное, зримое, материальное подтверждение, что не может пропасть и не пропадает доброе, сделанное для людей…»

Юрий Гончаров.

Есть много других отзывов от поэтов, писателей, от однокашников Павла и просто — от читателей, впервые узнавших о существовании такого поэта.

Я написала «узнавших о существовании»… Горькая радость вдовы поэта: как поэт мой Павел — живет!

1989

Николай Холод. Командир нашей роты

[25]

В начале июля 1942 года я возвращался в свой полк, который находился в районе села Шилово под Воронежем. Поездом доехал до станции Графская, а оттуда попутным транспортом до станции Масловка. Рано утром направился в сторону передовой. Госпитальная тишина несколько притупила чувство бдительности, и я беспечно, невзирая на то, что местность может просматриваться и простреливаться противником, двигался к реке Воронеж. Вдруг кто-то сильным толчком свалил меня в овраг, заросший кустарником. И тут же рядом разорвалась мина.

25

Николай Артемьевич Холод, бывший пулеметчик 9-ой роты 3-го батальона 737 стрелкового полка.

Солдат, который меня толкнул, крепко, по-фронтовому, выругался и потом спросил: «Куда тебя несет?» Я сказал, что иду в расположение Н-ского полка. А он мне ответил: «Вот ты и пришел!»

Это был 737 стрелковый полк. В штабе мне сказали, что я должен, как стемнеет, переправиться через реку на правый берег в 9-ю роту пулеметчиком. Меня зачислили в пулеметный взвод.

Утром рано к нам в пулеметный расчет подошел лейтенант и стал расспрашивать о самочувствии, все ли мы позавтракали, а, увидев меня, спросил: «Что, новичок, откуда родом?» Я сказал: «Из Запорожской области, а теперь вот прибыл из госпиталя». А он говорит: «Я думал, ты еще необстрелянный, а, выходит, уже успел в госпитале побывать».

Когда он ушел, я спросил товарищей, кто это был, мне сказали: командир 9-й роты Винтман. Так у нас произошло знакомство.

Позже мы много раз встречались, особенно, когда выпадет затишье. Лейтенант Павел Ильич Винтман был очень простой и душевный человек. С солдатами он обращался и как командир, и как отец, особенно внимателен был к молодым. Я как молодой солдат при встречах с ним тоже ощущал его душевность. Но мало времени было у нас для встреч…

20 июля 1942 года рота получила приказ остановить противника в районе села Шилово, выбить его с господствующей высоты и освободить населенный пункт. Бой был тяжелый. 9-я рота наступала чуть правее церкви, где очень крутой склон горы. Пулеметный расчет продвинулся почти к склону горы, и тут к нам подбежали Павел Ильич и замполит роты. Лейтенант крикнул, чтобы перевели огонь в сторону колокольни и потом добавил, подбадривая нас, что к вечеру Шилово все равно будет наше. И вдруг он соскочил с бруствера и бросился наперерез убегавшим солдатам.

Дальше я ничего не помню. Не помню, что было с командиром роты, с замполитом и с нашим пулеметом. Я был контужен и очнулся уже в госпитале.

Только через 40 лет (в 1982 году) на встрече ветеранов 206-й стрелковой дивизии я узнал, что лейтенант Павел Ильич Винтман в том бою погиб.

А у меня остались самые светлые о нем воспоминания.

1987

Зинаида Сагалович и Леонид Вышеславский в Саду поэтовс. Крюковщина Киевской области. 20 апреля 1985 г.

Татьяна Светельская. Последний бой

Летом 1942 года враг рвался к Воронежу. Шли ожесточенные бои. От тяжелых ран умирали солдаты, офицеры. Гибли под руинами дети, женщины, старики — все, кто не успел эвакуироваться. Город пылал, и ветер доносил запах гари и горевшей пшеницы с Воронежского элеватора.

Таким мне запомнился Воронеж тех дней. Их было много, тяжелых и кровопролитных. А были и редкие, спокойные часы затишья между сражениями. Тогда мы шутили, пели (ведь мы были так молоды!), читали стихи. В дивизионной газете «За доблесть» печатались стихи П. Винтмана, командира 9-й стрелковой роты нашего полка. Многие девчата были тайно в него влюблены. И когда он с передовой появлялся в штабе, мы бегали туда, чтобы хоть издали взглянуть на него. Это же был живой поэт, да еще такой красивый! А писал он просто и искренне — про Родину и любовь, про солдата, и мужество, про волю к Победе. Мне запомнилось одно стихотворение из фронтовой газеты, мы даже напевали его на мотив старинного романса:

Без жалоб мы пускаемся в дорогу, И может быть, на энском рубеже Последний шаг мы отдадим народу, Последний вздох — оставленной жене.

Тот день был ярким, солнечным. Вместе с подругами я отправилась на передовую, в окопы. На высоком правом берегу — оборона противника.

В сумерках разыскали в камышах замаскированную лодку. И только хотели отплыть, как враг выпустил осветительные ракеты по всей линии обороны, а по воде пролился град из дальнобойных пулеметов. Стреляли наугад, для страха.

Ракеты догорели и все смолкло. Мы бесшумно поплыли в темноте, достигли берега и короткими перебежками добрались до окопов. Перед рассветом командиры подняли солдат на исходный рубеж. Солдаты растянулись цепью и по-пластунски бесшумно поползли к окопам противника. Фашисты заметили опасность и открыли огонь. Вдруг перед лежащими в цепи солдатами встал во весь рост комроты Павел Винтман:

— За Родину! Вперед!

Бойцы поднялись и с криками «ура!» бросились вперед, в упор расстреливая гитлеровцев и забрасывая их окопы гранатами.

В свете ракет, прячась за бугорки, перебегаю от одного раненого к другому, оказываю медицинскую помощь, оттягиваю в безопасное место. В это время слышу: «Сестра, сестра, комроты ранен!» Быстро бегу, ползу на крики и вижу: комроты недвижим. Из-за пулеметной стрельбы, разрывов гранат и мин ничего не слышу. Ощупываю руки, ноги, все туловище — повреждений нет, крови не видно. Слушаю, слушаю сердце. Оно молчит. «Где же рана?» И вдруг в огненных сполохах замечаю на лбу узкую струйку крови и черное круглое пятнышко…