ГОН

Вообще я наверное зря обозвал покоцанный автомобильчик табуреткой с мотором. Машинка явно находилась под пристальным вниманием механиков, поэтому стоило коснуться педали газа, как она начала довольно бодро вилять задом, шлифуя задними колесами замерзший снег. Отпустив педаль, я выровнял машину из импровизированного заноса и поехал делать пристрелочный круг. Нет, тут точно кто-то с команды будущего полигона НАМИ поработал. Колея сменялась раскатанной во всех направлениях площадкой и замерзшими кучами снега, а следом под колеса машины ложился практически чистый лед. Повороты были густо испещрены следами вылетевших ранее машин. Они бы хоть тюки сена поставили для смягчения. Хотя о чем это я? Сейчас сено если и складируется, то в копны, а от них тут толку никакого. Да и кто даст тратить на такое драгоценный корм для любимой животины?

Зато финишную прямую сделали практически идеально: ровный коридор, ограниченный двумя высокими снежными валами и посредине вылизанный до черноты асфальт. И даже начинающийся практически за финишным створом крутой поворот не должен помешать любителям выдавить газульку до пола.

Я и выдавил, предварительно использовав телекинез в роли антикрыла, прижимающего машину к земле. Движок радостно взревел и заставив колеса скрежетнуть, пошел разгонять машину. Нет, тут точно не родные для москвича сорок лошадей! Так быстро эта машинке не должна ехать, особенно с тормозами, оставшимися на старом уровне! Пока я оценивал неумеренную прыть этого железного чемодана, перед капотом вырос снежный вал того самого поворота. Еще одно мгновение и взметнувшаяся вверх стена снега обрушилась на машину, напрочь перекрывая любой обзор.

Выматерившись про то, что гордыня никогда ни к чему хорошему не приводила, я выкарабкался из машины и взмахами рук показал бегущим к машине коллегам, что торопиться нет причины: я жив и вроде даже цел. Полцарства за шлем на бошку и каркас безопасности внутрь!

Набежавшая толпа из шоферов второй очереди с радостным гиканьем и уханьем быстро вытолкала машину из снежного плена и тут же начала засыпать меня язвительными советами про то, что вообще-то у машины есть внутри такая круглая штука, которую можно крутить в разные стороны. И что характерно, машина будет поворачивать в эти стороны! Отряхнувшись от снега, я ответил в том же духе. Дескать, я и педали-то иногда путаю, некогда еще эту круглую фиговину перед носом крутить. Так что отстаньте от меня юродивого и дайте еще мотором погудеть!

Ну мне и дали. 20 кругов в снежной круговерти от впереди идущих машин. Поначалу было еще нормально, но потом начался какой-то ад. С каждым кругом трасса преображалась: снег в большинстве случаев оказывался слабее металла и некоторые повороты попросту срубались менее удачливыми соперниками. А еще заводчане добавили азарта, притащив откуда-то здоровенную школьную доску и начав записывать на ней результаты. Каждому хотелось увидеть свой номер повыше...

Уже вечером, устало растянувшись на заднем сиденье автобуса, везущего нас назад, я попытался подвести итоги. Ездить худо-бедно мы все умели, так что тут ничего такого прорывного не случилось, как не старались заводчане, готовя для нас трассу. Прорыв случился совершенно в неожиданной области: полностью исчез страх поцарапать или помять машину. И если в самом начале любое происшествие проходило под молчаливое разглядывания новых вмятин и царапин, то в конце народ уже вовсю использовал контактную борьбу в попытке прорваться через более удачливых соперников. Да что там, я сам был грешен и вовсю бодал коллег бампером в район заднего колеса, заставляя тех уходить в неуправляемый занос и терять скорость.

Теперь бы такое повторить на наших ЗИСах! Представив, какие глаза будут у зрителей сего действа, я зажмурился от удовольствия. А если на трассу еще и грузовики выпустить... Ничего, скоро ЗИЛ-111 пойдет на смену, можно будет попробовать устроить такой перфоманс, хотя бы для своих.

Так, кстати, а будет ли вообще ЗИЛ?

***

Не знаю, что там было на том самом закрытом заседании, но ни в обед, ни вечером Брежнев из здания не выходил. И если судить по стоящим рядом машинам, он тусовался там вовсе не в одиночестве. Настроившиеся на близкий отдых водители немного повздыхали, посудачили и разбредясь по машинам, принялись терпеливо ждать. Я же, мысленно скрестив пальцы и сжав кулачки, возносил известные мне молитвы всем богам по очереди. Ведь если получится, то это будет моим первым заметным изменением в истории!

И наблюдая во втором часу ночи медленно выползающие под свет фонарей фигуры, я каким-то внутренним чутьем понял, что получилось. Иначе с чего все выходящие к машинам так похожи на зомби? Шаркающая походка, бездумный взгляд и кажется что сейчас раздадутся стоны про мозги.

Леонид Ильич не был исключением. Он кулем свалился на сиденье и пробормотав что-то про уровень краевого месткома, одним движением сорвал с термоса пробку и присосался к нему.

– Так все холодное уже. Давайте я сейчас быстренько до дому... – поскальзываясь, я рванулся вокруг машины на свое место.

– Горячего и так сегодня было по самую крышку – он сделал еще один глоток – Но ведь какой хитрец... Это, Саша, и в самом деле была бомба. В ваших этих библиотеках все оказалось несколько... Смягченно, что ли. Видел бы ты ... Весь зал сидел молча! Ни одного вздоха или шевеления. Словно умерли все.

– У меня тут написано, что Никита Сергеевич понял это и начал тут же импровизировать. Некоторые в конце даже хлопали.

– Ага, тут же... Ближе к концу только начали отходить от шока. Как ты и записал, сразу же поступило предложение не обсуждать и принять. И ведь прошло бы как по маслу!

– Но ведь не прошло? – я затаил дыхание

– Не прошло.

Уф! Значит, дорогой вы мой Никита Сергеевич, хрен вам там по всей физиономии, а не «самый влиятельный доклад за всю историю»! Ура!

Ведь если не прошло, то не будет ничего. Ни митинга около памятника Сталину с призывами отделения Грузии, ни последующего разгона бронетранспортерами шествия на берегу Куры. И никто не посмеет тыкать в лицо грузинам, что Сталин был их национальности.

На всякий случай я еще раз полистал выданные познанием данные. А ведь не будет еще и погибших. Мне все равно на цифры, которые приводит каждый считающий себя историком. Не важно: 1000, 800 или 150 человек. Да даже 50. Этих смертей не будет. А значит, я уже вышел в плюс, хоть и пока только в своих глазах.

Я взглянул в зеркало заднего вида на прикрывшего глаза Брежнева и аккуратно придавил газ. Ничего, дорогой ты мой Леонид Ильич, впереди такого будет очень много...

Глава 21

Вот как же плохо что Леонид Ильич улетел в Капустин Яр. Как только назначили секретарем ЦК КПСС по оборонной промышленности, как он тут же умчался смотреть на первую ракету с ядерной боеголовкой. Нет, официально поездка посвящена контролю над войсковыми испытаниями перед принятием этой штуки на вооружение, но кто ему готовил выжимку по этой Р-5М? Правильно, я. И прекрасно видел, как загорелись его глаза. Да и у кого бы не загорелись? Я бы вот тоже не отказался посмотреть... Но не взяли.

Как знаю и то, что он, вооруженный данными из будущего, следом мотанется в Нижний Тагил и немного добавит ускорения разработке «объекта 155», ставшего в будущем знаменитым Т-55. Ну а чего ждать инициативы от главконструктора еще год? А так приедет такая высокая шишка, постучит легонько пальцем по столу и спросит ласково: «Товарищ Карцев, любимый вы наш Леонид Николаевич. Ну что вам еще надо? Вот и вперед и можно без песен. Армия ждет». И в самом конце прилетит в Ленинград на ЛКЗ, где провентилирует разработку последнего тяжелого танка. Причем заранее наговорив множество приятных слов Георгий Константиновичу. Тут только мы вдвоем в курсе, что всего через пару лет Жукова обвинят в создании культа личности имени самого себя и с треском уволят со всех постов. Вроде даже из КПСС хотели исключить, но удержались.

В общем, пока товарища Брежнева военные катают на уазиках по полигонам, мы все внезапно получили по неделе абсолютного ничего неделанья. Пару дней погуляв для успокоения души и тела, я попытался найти последствия ночных совещаний верхушки страны. Для начала уселся за радио. Вращая ручку валкодера, я бешеным сайгаком метался по диапазонам и пытался найти хоть косвенные намеки на произошедшее. Но нет - наши станции как ни в чем не бывало толкали оды социализму и клеймили всех несогласных с этим. А импортные взахлеб собачились между собой на тему, что такое едят в США, что у них в топ выходят такие певцы как Элвис Пресли. Поняв, что из радио много не выжмешь, перешел к прессе.