Гончаров и труп актера

– Тебе не в баре работать, а свиньям пойло носить.
– Продолжал сердчать крутой.

– Что он в сущности и делает.
– Доволно громко заметил Ефимов.
– Что то быстро ты, Пончик, откинулся. Свобода не душит?

– А - а-а! Господин начальник!
– Осклабился Пончик.
– Какая встреча! Ну ты, пень еловый, быстро коньяк начальнику.

– Не надо, Пончик, я пока в состоянии себя прокормить и пропоить тоже.

– Я обижусь!
– Бывший зек не зная как себя вести дальше сделал капризную рожу и я пришел к нему не помощь.

– Полковник коньяк не пьет, а вот от водки мы не откажемся.

– Проблем нет.
– Обрадовался Пончик и сдуру заказал по двести пятьдесят.
– Может сядем за столик?
– Предложил он нерешительно.

– Конечно.
– Упреждая ефимовский отказ согласился я.
– Бармен, пойди и позови к нашему столику Марину, да не вздумай ослушаться как сегодня днем. Ты меня понял?

– Понял, извините, сейчас все сделаю.

Испуганную Марину он за руку притащил минут через пять. Девица стояла ни жива, ни мертва. Не зная чем занять руки, она старательно оглаживала рюшки передника.

– Успокойся, Марина, присаживайся к нам.
– Как можно беззаботней предложил я,садись, мы ведь с тобой так и не договорили.

– Мне с вами не о чем разговаривать, а садиться за ваш столик мне нельзя. Шеф увидит - назавтра выгонит. Что вы от меня хотите?

– Скажи ка, лапа, те дяди, что уводили Климова, ты их знаешь?

– Нет, сегодня видела в первый раз. Я могу идти?

– Нет, скажи, как по твоему, Климов был пьян или просто претворялся?

– Откуда мне знать, но на ногах он не держался. Все?

– Нет, опиши мне тех людей, что его провожали как можно подробнее.

– Ну одного - то я почти и не видела, перекрывали эти двое, а тот что был ближе ко мне, того я запомнила. На вид ему лет тридцать, сухощавый, в темных очках и с большими залысинами. Роста высокого, на голову выше Климова. Одет был в голубой спортивный костюм. И ещё вспомнила, он был плохо выбрит. Рыжая щетина у него на щеках топорщилась. Все, я свободна?

– Нет, ты видела как они его скрутили?

– Нет, когда они показались на кухне, то уже вели его под руки.

– А кто - нибудь из ваших мог это видеть?

– Вряд ли, потому что в это время я была на кухне, возле выхода одна.

– И последнее, как и на чем они уехали?

– Это я видела хорошо.
– Оживилась поварешка.
– Даже специально вышла следом. Они запихали его в продуктовый фургон с рекламой "Белайн".

– Какой марки был фургон?
– Встрепенулся я, надеясь, что хоть здесь мне повезет.

– Белая "Газель".

– Ну спасибо тебе большое, ступай и постарайся о нашем разговоре помалкивать.

Поблагодарив Пончика за угощение, в одиннадцатом часу мы покинули злосчастное кафе и пешком отправились домой.

– А что ты к той девке докапался? Что - нибудь нанюхал?

– Да нет, ничего серьезного, но кажется Евгения Климова в самом деле умыкнули, хотя черт его знает, за такие деньги я тебе так сыграю, что сам Иннокентий Смоктуновский позавидует. Вы спать хотите?

– Нет, а что ты предлагаешь?

– Надо бы в гости к одному человеку заехать и чем раньше тем лучше.

– Куда это на ночь глядя. Люди уже спать ложаться. Завтра нельзя?

– Нежелательно, ладно, вы езжайте домой, а я приеду через час.

– Поехали.
– Усмехнулся я останавливая машину.

– А куда мы приехали?
– Глядя на незнакомый дом, на всякий случай поинтересовался полковник.
– Я ни разу здесь не был. Кто тут живет?

– Теперь спрашивать поздно.
– Нажимая кнопку домофона ответил я. Открой, Юрий Александрович, это Гончаров.

– Во даешь!
– Удивленно ответил он и открыл дверь.

– Ты куда меня приволок?
– В ужасе зашипел Ефимов.
– Ты думаешь, что ты делаешь?

– Думаю, но без его помощи нам не обойтись.

– В гробу я видал его помощь!
– Пятясь назад сопротивлялся тесть.
– Да я ж ему мошонку на нос натяну и заставлю сморкаться. Не пойду. Я тебя подожду здесь.
– Ну и ладно, - щадя полковничье самолюбие согласился я, только ведите себя хорошо, не приставайте к девочкам.

– Чего ты там телишься?
– В открытых дверях меня уже ждал Шутов.
– Мог бы предупредить заранее. Что - то случилось?

– То что случилось, уже случилось, а вот то что может случиться мы должны помешать. Ты слышал об исчезновении распорядителя Театрально Художественного Фонда Евгения Климова?
– Проходя на кухню спросил я.

– Нет, а куда он делся?

– Скорее всего его спрятали и в самое ближайшее время будут требовать деньги. Жена вас в иэвестность ставить не желает, хочет все решить сама. Но я думаю - это неправильно, ситуацию надо контролировать.

– Прежде всего нужно получить от неё заявление.
– Остановил мой пыл Шутов.

– От неё вы ничего не получите, она боится, что террористы об этом узнают.

– Ну тогда и говорить не о чем, пусть сама спасает своего благоверного, у нас и без того дел по горло. Давай по сто пятьдесят?

– Нет, я уже итак изрядно, А на собаку её телефон можно...

– Да ты что? Первый раз замужем? Это ж все надо согласовывать, а у нас нет даже её заявления. Нет, даже не проси и не потому что не хочу, просто не могу.

– Ну на нет и суда нет, а я то хотел тебе подмогнуть в одном деле...

– В каком ещё деле?
– Зевнув спросил он.

– Помнишь в театре актера захлестнуло?

– Ну и что? Захлестнуло и захлестнуло, клювом будет поменьше щелкать, да водку лакать, тогда и захлестывать не будет.

– Ты не понял, ему помогли вздернуться.

– Гончаров, тебе скоро на дне каждого стакана будет мерещится убийца. А в театре имел место несчастный случай и ничего более.

– Ага, а через день его жену убивают в подъезде и ничего более.

– Что поделаешь, город у нас такой. А домой надо возвращаться засветло.

– Это ты заводам скажи, чтоб они вторую смену часиков в восемь отпускали, и им спокойней и тебе работы поубавится.

– Да брось ты при штиле волну делать. Все нормально.