Гончаров смертью не торгует

Ладно, тогда попробуем рассмотреть вопрос в иной плоскости. Допустим, что брюнет к убийству непричастен, допустим, что он пришел только утром с целью грабежа и заметил, как я покидаю место преступления. Он заходит в дом, видит открытые ящики и конечно же решает, что убийство и грабеж - дело моих рук.

Что ж, вполне возможно, но кто в таком случае настоящий убийца?

– Константин Иванович, мне холодно, - постукивая зубами, опять заныла учительница.

– Выпей водки и залезай ко мне, - безо всякой задней мысли предложил я.
– Вдвоем будет потеплее. Это все, что я могу тебе предложить.

– Да вы что?
– на волне мандража возмутилась Тамара.

– Если Сергей узнает, что я с вами спала, он мне этого никогда не простит. Вы даже не знаете, какой он ревнивый.

– И знать не желаю. А почему, строго говоря, он должен что-то знать? резонно спросил я.
– И как мне следует понимать твое выражение "я с вами спала"?

– Перестаньте хамить. Как у вас еще сил на такое хватает. Кажется, еще немного, и я превращусь в сосульку.

– Это твое личное дело. Не буду же я насильно тащить тебя в постель.

– А я и не прошу. Надо что-то делать! Они же нас убьют.

– В общем-то не должны, - неуверенно успокоил я.
– Но что ты предлагаешь?

– Не знаю. Надо как-то отсюда выбраться.

– Совсем пустячок. Если бы ты рассказала мне как, то я бы незамедлительно воспользовался твоей рекомендацией.

– Но вы же мужчина, вы все должны знать. Вот мой Сергей давно бы нас освободил.

– Ну и катись к своему Сергею, а мне не мешай спать.

– Подвиньтесь, пожалуй, я лягу, только не приставайте.

– Дура, можешь за свою честь быть спокойна. Даже если ты станешь меня провоцировать, то и тогда в таком холоде у нас ничего не получится.

– Это у вас не получится, - дрожа всем телом и закапываясь куда-то под бок, заметила женщина.
– У нашей сестры всегда получается.

– Вот и радуйся, да не трясись ты так, раскладушка развалится.

Перемерзла она основательно. Даже сквозь верхние одежды я почувствовал холод ее дрожащих антарктид. Прижавшись ко мне всем своим естеством, она звонко, словно лошадь по мостовой, застучала зубами. Только через полчаса учитель словесности отогрелась, а еще через час случилось то, что и должно было случиться, причем с моей стороны никаких начинаний и сколько-нибудь активных действий не предпринималось. Инициатива целиком и полностью принадлежала Тамаре. Женщина - существо удивительное, мы еще не успели как следует совершить грех, а она уже почувствовала себя хозяйкой. Заговорила деловой и практичной самкой:

– Костя, надо что-то делать, оставаться здесь опасно. Нам нужно выбираться.

– Вполне с тобой согласен, но как? У меня нет никакого инструмента, даже ножа.

– Зато у меня есть.

– Что?
– удивился я.
– Ты носишь нож?

– Нет, но у меня есть маникюрный набор.

– Это ты здорово придумала, - засмеялся я.
– Только в следующий раз носи с собой слесарный набор, он бы нам пригодился больше.

– Ты не понимаешь - там же пилка, щипчики и кусачки для ногтей. А еще у меня есть медицинский пинцет, я им брови выщипываю.

– Вот и выщипывай дальше, а мне не мешай спать. Ты пойми, что, даже выбравшись из этого погреба, мы все равно не сможем выйти из сарая. Там капитальная дверь с двумя внутренними замками. А снаружи еще подкреплена длинным профильным пробоем. Так что лежи и не дергайся.

– В комнате наверху полно всякого железного мусора. Если хорошенько в нем поковыряться, то наверняка можно отыскать что-то подходящее.

– Отстань. Мало того что ты изнасиловала меня физически, так теперь достаешь морально. Недаром мне с детства не нравились учителя литературы и русского языка.

– Ну и мужик нынче пошел!
– негодующе вскипела женщина.
– А еще удивляемся, почему развалилось государство. Такие, как ты, равнодушные и ленивые, его и развалили.

Бормоча в том же духе, она вылезла из-под одеял и возмущенно закопошилась в сумочке, отыскивая, видимо, необходимые инструменты для взлома. Чертова баба! Умудрил же Господь с ней связаться! Не соскучишься.

Неодобрительно отзываясь в мой адрес, Тамара взобралась на лестницу и въедливой мышью старательно заскреблась по дереву. Кропотливо позвякивая своими драгоценными инструментами, она периодически освещала объект зажигалкой. Под это шуршание и побрякивание я незаметно уснул.

Сколько прошло времени, я толком не знал. Проснулся, разбуженный ее криком, и не сразу понял, где нахожусь.

– Да вставай же ты, трутень!
– орала она над ухом.
– Помоги мне. Я почти все сделала сама, три часа дырку расковыривала, устала. Там осталось только крышку приподнять. Я сама не могу, она тяжелая. Наверное, они ее чем-то сверху привалили. Тебе остается поднапрячься и отворить.

– Совсем пустяки!
– язвительно заметил я.
– Только как ее откроешь, когда она застегнута на шпингалет? Работай дальше, девушка. Ковыряй дырку.

– Ты тунеядец и ничего не понимаешь. Пока ты дрых и храпел, я открыла задвижку.

– Отстань и не дуй мне в уши.

– Да правда же! Сам посмотри.

– И как же тебе это удалось?
– все еще не веря, спросил я.

– Петелькой из проволоки, которую тебе запустили в лоб. Иди открывай.

– Что бы ты без меня делала!
– вставая, недовольно проворчал я.

– Ну и наглый же ты, как весенний грач.

Поднявшись по лестнице, я с удивлением обнаружил, что женщина не шутит. В самом деле, шпингалет был отодвинут. Поразительный результат! Остается только диву даваться. Недюжинные способности заложены в наших милых дамах.

Приказав ей придерживать лестницу, горбом я немного отжал крышку. В образовавшуюся щель вставил черенок и, действуя им как рычагом, постепенно открыл люк. Выбравшись наверх, я уже протянул Тамаре руку, когда скрежет открываемого замка неприятно резанул слух.

– Томка, сиди и не дергайся, они пришли, - захлопывая лаз, торопливо проговорил я и, метнувшись к двери, затаился, рассчитывая встретить их приятно и со вкусом. Березовый черенок радостно холодил руку, и сердце трепетало восторгом и злорадством.

– Не волнуйся, шеф, сейчас мы ее раскорячим, и никуда он не денется, как миленький расколется, - грязно пообещали за дверью.

Судя по приглушенному голосу и характеру разговора, явились именно те, кого я ожидал, так что ошибки тут быть не могло и действовать можно было смело.

Первым появился Тихон. Сделав поправку на его меховую шапку, я смачно погрузил в нее палку, которая от удара хрястнула пополам. Отколовшийся кусок звонко и весело запрыгал по полу. Внимательно и серьезно посмотрев мне в глаза, Тихон тихо лег у порога. Перепрыгнув через его тушу, я за шиворот втянул внутрь брюнета, который было навострился дать стрекача. Хныча и повизгивая, оберегая снежный панцирь гипса, который начинался у него от подбородка, он сразу вжался в угол.