Гонец московский
Шрифт:
– Ну да…
– Не побывавши в их шкуре, мы судить не можем. Права не имеем.
– Так, может, их жалеть надо, в ножки кланяться, голову подставить – нате, дорогие, бейте дубинами…
– Подставлять голову, конечно, не надо. Лечить их надобно, юноша, лечить.
– Ты прости меня, почтенный Финн. Я по молодости могу и глупость ляпнуть. Но мне знать хочется. Тебе-то что за дело до них? Без тебя с ними не разберутся?
– Перебить их без меня, конечно, перебьют. Травить будут, жечь целыми деревнями. А вот лечить не догадаются. А дело мне до них вот какое… Пока хворых, озверевших и обезумевших будут оборотнями считать, нам, истинным оборотням, житья не будет от людской молвы и страха. Так что интерес мне прямой. Найду снадобье, одним махом двух
– Да уж… Честно.
– Веришь мне?
– Верю.
– А поможешь?
– Да как же я тебе помогу, почтенный Финн?
– Уж чем-нибудь да поможешь. Хоть бы тем, что друга своего разыщешь… Того, чья кукла у тебя за пазухой.
– А откуда ты знаешь, что у меня друг есть? – насторожился литвин. – И что кукла эта не моя, а его? Вдруг это моя кукла? Ну нравится мне куклу за пазухой возить! Что тут поделаешь?
– Нравится куклу за пазухой возить? – нахмурился старик. Помолчал, беззвучно шевеля губами. Будто бы вел беседу сам с собой. – Все-таки не веришь ты мне, юноша, не веришь. Ладно! Чтобы никаких тайн между нами не было, слушай. Внимательно слушай. Я много лет землю топчу. Сколько именно, и говорить не буду, чтобы не пугать тебя лишний раз. Ты меня просто выслушай, хорошо?
Вилкас кивнул, хоть и скривился.
Что-то ему не нравилось. Трудно сказать, что именно. Вроде бы опасности нет, а ощущения подозрительные. Будто бы ты окунек, примеривающийся червяка заглотнуть, а червяк-то на крючке… Вот и думай – от чистого сердца с тобой беседы ведут или нет?
– Когда ты назвал меня знахарем, я не возражал. Знахарь – это не колдун. Наименование знахарь от слова «знать» происходит. Так же, как и ведун от «ведать» корень имеет. За свою жизнь я немало узнал, многому научился. Умею немножко ворожить. Совсем чуть-чуть. Ваши вейдадоты куда как больше меня знают и умеют. Но слегка в будущее заглядывать я научился. Не для себя одного стараюсь. Для всех своих собратьев. Предупреждаю по мере сил. Как в народе говорят: знал бы, где упадешь, соломы натрусил бы. Так, юноша?
– Может, и так…
– А ты бы, скажешь, не хотел хоть чуть-чуть будущее провидеть?
– Хотел бы. Чего врать? Только странно мне это все. Как можно в будущее заглядывать? Точно ты колдун.
– Не колдун, а знахарь. Есть у меня котелок особый. С виду простенький, но с хитростью. Когда-то, давным-давно, мне его один ворлок подарил. Русский паренек. Но дружбу с викингами-урманами водил. Он из Англии плыл искать страну Свальбард [127] искать. С ним мой старинный приятель – сакс Вульфер.
127
Свальбард – «Холодные берега», предположительно арктические острова: Шпицберген или земля Франца-Иосифа.
– Тоже оборотень?
– Оборотень. Скрывать не стану. Так вот, о котелке. Они его отняли в Нортимбраланде [128] у одной чародейки. Ну и мне на память оставили. Чтобы им пользоваться, много ума не надо. Знай, травы сушеные в воду кипящую подкидывай. Главное, не забыть, что за чем сыпать надо.
– А говорил, что не колдуешь!
– А я и не колдую. Ты корабль построить можешь? Ну хотя бы ладью-насад?
– Нет… – Вилкас так замахал головой, что затылок отозвался острой болью. Парень едва не застонал, но сдержался, закусив губу.
128
Графство Нортумбрия, Северная Англия.
– А плыть на нем по морю?
– Плыть-то смогу, а вот с парусом управляться – вряд ли.
– Верю. Но, думаю, если бы знающий человек показал тебе, что да как, ты при попутном ветре до места добрался бы. Так, юноша?
– Может, и добрался бы…
– Точно добрался бы.
Ты – парень смышленый. А почему же я с котелком не управлюсь? Он попроще паруса будет, как ни крути. А травы собирать я и без того умел. Горлянка, пусторосль, семисильник, щитовник… Опять же – мухомор, хоть он и не трава, а гриб. Трипутник, горицвет, чернобыльник, росица, волчья ягода. Хотя это тоже не трава…– Как бабка-ворожка, – усмехнулся литвин. – Была у нас одна…
– Во! Видишь! Ты же ворожку не держишь за чародейку?
– Нет.
– И я тоже не колдун. Воды в костер набрал. Щепы осиновой да березовой нащепил. Вскипятил и снадобья побросал. А уж дальше дело в котле. Он мне все и показал.
– Что показал?
– Картинку показал. Как во Смоленском княжестве смерды будут на проезжих купцов нападать. Да не наживы ради, а просто озверемши. Этого я оставить никак не мог. Людей лечить надобно…
– А как?
– Верные вопросы задаешь, юноша, верные. Вот и про это же подумал. Стал еще ворожить помаленьку. Тогда мне котелок показал, как из франкской земли на Русь обоз идет. Четыре подводы да в сопровождении человек эдак две дюжины. Не слышал о таком?
– Нет! – твердо ответил Вилкас, глядя Финну прямо в глаза.
– Ну, это не беда, юноша, не беда.
– Вот в том обозе едет средство от любой хвори.
– Да ну? Быть не может!
– Почему?
– Не бывает средства, чтоб от любой хвори помогало.
– Бывает, юноша, бывает. Панацея [129] называется. Сарацины его аль-иксир зовут. Латиняне – красным львом. Кто-то считает, что это – жидкое золото. Кто-то – сбор из дюжины дюжин разных трав и корней.
– И что, его так запросто везут в телеге? – продолжал сомневаться парень.
– Не его, я думаю. Скорее всего везут книгу или свиток, где написано, как его приготовить.
– Ну, может, и везут… А толку с того?
– Правильно рассуждаешь, юноша, правильно. Я тоже так рассуждал. Поворожил еще маленько. Котел показал мне парня. Я увидел, как он встречается и беседует с одним из франков, что обоз сопровождают. У того парня была примета: два ножа, сделанные вроде трезубцев, и кукла тряпичная.
129
Панацея – у алхимиков лекарство, якобы исцеляющее от всех болезней. Названо по имени древнегреческой богини Панакии (Panakeia – всеисцеляющая).
– Никита!
– Значит, его Никитой зовут?
Вилкас прикусил язык, да поздно. Пришлось угрюмо кивнуть.
– Вот видишь, юноша, а ты говорил – твоя кукла… Решил я тогда у твоего Никиты помощи просить. Авось не откажет старику в такой малости, как состав снадобья?
Литвин молчал. Старик ошарашил его небывалым рассказом. И хотелось бы поверить, да боязно. Не может быть, чтобы колдун – а он по-прежнему считал Финна колдуном – своего интереса в деле не имел. Не бывает такого… Наврет с три короба, наобещает, а сам обманет. Как говорится, мягко стелет, да жестко спать.
– Ты, юноша, не торопись с ответом, – будто прочитал его мысли ведун. – Подумай. Мне спешить некуда. Зря я, что ли, Саво, Карьялу, Ингрию, Виру [130] пешком прошагал? В мои-то годы… Я тебе помогу до Смоленска добраться. А там уж сыщи Никиту, да поговори с ним. Пускай уважит старика. Добрый поступок ему на небесах зачтется.
Упоминание о Царствии Небесном не понравилось Вилкасу еще больше, чем прочие слова Финна. Но он не подал вида. Попробуй такому возрази – сей же час волков натравит! Ишь, лежат, облизываются, глазищами сверкают. Парень кивнул и заслужил одобрительную улыбку колдуна.
130
Саво – восточная Финляндия, Карьяла – Карелия, Ингрия – местность около современного Санкт-Петербурга, Виру – древнее название Эстонии.