Гонка к Источнику

— Азъера уже вызвали, будет через полчаса. Кого вы нам привели?

— Эролс свой, из СОМИДа. — Антон указал глазами на амнейца. Офицеры и Эролс кивнули друг другу в знак приветствия. — Остальных надо проверить.

Четыре пары глаз вылупились на полковника.

* * *

…Кубическое помещение — три метра в длину, три в ширину, и столько же в высоту. Гладкие, стерильно чистые бетонные стены нейтральной светло-серой окраски. Не отличающаяся по цвету стальная дверь без ручки. Квадратный светильник на потолке. Квадратный металлопластиковый стол, и два неудобных стула с острыми краями и гранями. Шорл пробыл в этом каземате двадцать девять минут, и имел все основания думать, что о нём уже просто забыли, когда сливающаяся со стеной дверь стремительно распахнулась, и в помещение шагнул незнакомый человек с микрофоном в правом ухе, и ряженый, как и все остальные здесь, в просторные штаны и рубашку, сотканные из допотопной сиарской ткани. Человек был невелик ростом, имел жиденькие серые брови, добродушные серые глазки, но его ущербно-глуповатый вид мог обмануть только дошкольника, да и это сомнительно… Присев напротив, вошедший закинул ногу на ногу, и положив руки на стол, сцепил пальцы. Не размениваясь на дешёвые дознавательные трюки из серии «неуловимый взгляд», он непринуждённо посмотрел каперангу прямо в глаза, и подождал, пока тот отведёт взгляд.

— Ваше имя и дата рождения? — сорвалось наконец с его губ. Голос был тихим, но басовитым.

«А то ты не знаешь.» — угрюмо подумал Шорл. После того, как с него взяли пробу ДНК, сомнений в личности каперанга остаться не могло даже у этих непроходимых параноиков. Гены не врут.

— Шорл Альсонт Лийер второй. — представился он по всей форме, отчеканивая слова чуть ли не по буквам. Но его сарказм остался незамечен. — Восемнадцатое шестое семь тысяч сто пятьдесят второго, Ирстара, Огарт.

— Очень приятно. А меня вы можете называть просто Лапран… Ваше звание?

— Капитан первого ранга. — сообщил капитан первого ранга ошеломляющую новость, и с видом полного безразличия подпёр щёку кулаком.

— Хорошо, капитан первого ранга… Скажите, как давно вы ведёте шпионскую деятельность в пользу Партии?

— ?! — дёрнулся Шорл. Он ожидал любых глупостей, но только не подозрений в шпионаже! При всём том, каперанг быстро взял себя в руки, поняв, что его попросту «разводят». — Я не веду шпионской деятельности в чью бы то ни было пользу. — спокойно произнёс он — И я, извините, понятия не имею что такое Партия.

— Каким образом к вам попали коды управления орбитальной станции Сиара-один? — спросил Лапран с серьёзнейшей миной.

— Ко мне не попадало кодов управления Сиарой-один.

— Какова была ваша роль в операции по уничтожению Сиары-один?

— Я не принимал участия в операции по уничтожению Сиары-один.

— Участвовали ли вы в операции по уничтожению Сиары-один? — снова спросил дознаватель, пропустив предыдущий ответ мимо ушей.

— Нет, я не участвовал в этой операции.

— Как давно вы знаете о существовании на Сиаре колонии?

— … — капитан задумался, загибая про себя пальцы — Примерно четырнадцать сиарских суток.

— Как давно вы знали о существовании на Сиаре колонии до вашего здесь появления четырнадцать дней назад?

— Я не знал о существовании на Сиаре колонии до моего здесь появления четырнадцать дней назад…

Допрос длился минут тридцать-сорок — точно Шорл не засекал. За это короткое время он успел побывать и шпионом (причем, параллельно работающим на долгий перечень враждебных Таллской Империи инстанций, включая некую Партию), и диверсантом, и дезертиром, а также разбойником, террористом, и… Разве что в педофилы капитана записывать не стали — и на том спасибо. Хотя, могли элементарно запамятовать…

Говорил Лапран скороговорками, умещая в одну секунду по пять-десять слов, но почти не напрягая при этом голоса. По началу Лийер не отставал, но уже на двадцатом вопросе он начал спотыкаться, а на сотом — язык перестал его слушаться вовсе. Но суть процесса Лийер понимал, и за судьбу свою не тревожился. Конечно, всё здесь напичкано невидимыми датчиками, регистрирующими сотни показателей, и безошибочно выявляющими ложь. А результаты докладывались Лапрану по микрофону… Причин врать у капитана первого ранга не было.

— Когда, и каким способом вы передали расе Идгу коды управления периферийными станциями слежения сектора 32-4-6?

— Я не передавал Идгу кодов управления периферийными станциями слежения сектора 34-4-6.

— Какими средствами вы поддерживали связь с расой Идгу до начала конфликта? — продолжал издеваться Лапран.

— Я не поддерживал связь с расой Идгу до начала конфликта. — повторил капитан вопрос, автоматически добавляя в нужном месте частицу «не».

— Так ли это, что вы не поддерживали связей с расой Идгу до начала конфликта?

— Нет, не так. Я не… Конечно так! Я не поддерживал с ними связи, ни до, ни после!

— Почему вы мне врёте, и не краснеете? — вопросил дознаватель с той же пуленепробиваемой серьёзностью, и насладившись выражением шорловского лица, лукаво улыбнулся — На этом всё. Вы можете идти.

Чувствуя себя оплёванным, Шорл гордо распрямился, и не глядя на низкорослого следователя, вышел в коридор — дверь послушно открылась от лёгкого толчка. Подобрал лежавшие на пластиковой тумбочке ножны, — их отобрали перед допросом — и присоединился к стоявшему неподалёку полковнику, увлечённо изучающему иллюстрированный настенный плакат «Поражающие Факторы Аннигиляционного Оружия». За тот час что они не виделись, бывший командир уничтоженной орбитальной станции переоделся во всё чистое, побрился, и сменил повязку на правой руке, служившую теперь единственным напоминанием о тех злоключениях, что выпали на его долю. Гробовую тишину в безлюдном проходе разгоняло только ненавязчивое жужжание вентиляции.

— Клоунада. — гулко произнёс Шорл.

— Ошибаешься. — повернулся к нему Антон — Ты думаешь, тебя просто так — от нечего делать проверяли? Посмотрел бы на себя со стороны! И про Источник-то он пронюхал, и на Длеша вышел, и… И как ты вообще здесь возник? На Сиаре?.. Так что не надо надувать губки, мисс невинность, все подозрения были железно обоснованны… Но знаешь, я рад, что они оказались ложными.

— Трогательно.

— Слушай… Ну что обижаться то? Тебя наркотой качали? Не качали. Руки выламывали? Нет, руки тебе тоже не выламывали. И швейные иголки под ногти не пихали, и даже лампой в лицо не светили, очи твои ясные берегли! — воскликнул Черников с иронией, без тени сострадания — Грех жаловаться, ваше благородие! Спасибо надо сказать!

Шорл, хотя всего три секунды назад он был твёрдо намерен чуть-чуть поскандалить, не смог удержать улыбки. Запал раздражения резко иссяк, а все возражения и претензии, которых, как ему только что казалось, у него было приготовлено миллион, вылетели из головы.

— Тебя послушать, — ответил он ворчливо — так тут фешенебельный отель, а не застенки кровавой гэбни, где стонут под пытками несправедливо осуждённые узники…

— Не дуйся, говорю. — сказал полковник уже без эмоций, решив, что конфликт исчерпан — Пошли, лучше, кое с кем познакомлю.

— Где Аяни… и остальные? — вскинул Лийер подбородок, упрямо не двигаясь с места.

— Все уже там… — Черников нетерпеливо указал на лестницу, которой заканчивался коридор — Тебя ждут… Ну?

Офицеры поднялись на этаж выше, и чуть не столкнулись в дверях с неким обер-полковником, который как раз собирался вниз. Его вид сразу же приковал внимание капитана своей надуманной неординарностью. Во-первых, на левом глазу офицер носил старомодный монокль. Таллцы, и оптические корректоры зрения — это было так же нелепо, как амёбы, и пластмассовые протезы… Во-вторых, поверх его роскошного сиарского наряда, были нацеплены обычные комитетские погоны. А вкупе с амнейским дворянским медальоном, что висел на груди по соседству с алмазным крестом Героя Таллской Империи, всё это походило на низкопробный маскарад. Только вот, не создавал он впечатление человека, склонного к такому роду забавам… Черты лица были весьма типовыми, но обер-полковника, как это часто случается, выдавали полные холодного расчёта глаза. Да и званием Героя в Империи не разбрасываются, и если допустить, что медаль настоящая…