Гонщик

— Я вам больше скажу: наводку грабителям почти наверняка дал ваш бывший квартирный хозяин. Но доказать это невозможно, он ото всего отопрется.

— Да, мне так и сказали в полиции.

Гонщик в отставке совсем было приуныл, но внезапно встрепенулся. Глянул на меня просительно и стеснительно, и сразу стало понятно, что будет дальше.

— Владимир Антонович, я слышал, мне говорили, что вы открыли свою мастерскую. Может, у вас найдется для меня место? Хоть за самую минимальную плату — чтобы хватало хотя бы на жилье и пропитание.

— Я бы с радостью, но мне не нужен гонщик. У меня уже есть один.

— Но вы, наверное, не знаете — я еще и неплохой механик! Я в свое время окончил три курса из четырех московского высшего технического училища.

— А что же помешало вам стать инженером?

— Ошибки молодости, — вздохнул Клейст. — прибился к социалистам, дирекцией училища был сочтен неблагонадежным и отчислен без права на восстановление. Но полученные знания, особенно в части конструкции паровых машин, позволили мне устроиться механиком на фабрику, производящую мобили.

— Как же вы стали гонщиком, Николай Генрихович?

Собеседник еще раз вздохнул.

— Тому виной гордыня и тщеславие. Меня всегда привлекали гонки. Я неплохо вожу мобиль, и мне казалось, что стоит только сесть на гоночный аппарат и выехать на трек, как слава чемпиона будет у меня в кармане. К сожалению, мои мечты вдребезги разбились о суровую реальность. Поначалу я много участвовал в гонках, но ни разу не добрался до призового места. А с момента вашего появления у Маннера я стал вечным запасным. Злился, конечно, пытался протестовать, но безуспешно. От скуки принимал участие в регулировке конденсаторов. Там, знаете ли, есть масса тонкостей…

Я заинтересованно кивнул, побуждая Клейста к продолжению рассказа.

— Впрочем, наверное, это вам не интересно, да и не относится к теме нашего разговора. В общем, сравнение с вами, Владимир Антонович, было явно не в мою пользу. Поначалу это вызывало у меня сильнейший внутренний протест, я всеми доступными мне средствами пытался одержать над вами верх. Но когда вы на допотопном аппарате победили в гонке четыре новейших мобиля, превосходящих ваш по всем параметрам, я нашел в себе мужество признать очевидное: в этом деле вы просто намного талантливей меня. Отныне я отказываюсь от карьеры гонщика и буду заниматься теми вещами, которые умею делать действительно хорошо.

— Регулировать конденсаторы?

— В том числе.

Решение насчет Клейста я уже принял, но зацепился за оброненную им фразу:

— Николай Генрихович, вы сказали, что Маннер уволил часть специалистов. А кого именно?

— В основном, клерков и учеников. И еще дворника. Помните Никанорыча?

— Как не помнить? Конечно, помню. А вы не можете сказать, из тех уволенных учеников есть кто толковый? Такой, чтобы ему сходу можно было доверить простые работы и не бояться, что напортачит?

— Парочка есть, — подумав, ответил Клейст.

— Тогда едем.

— Куда?

— Домой, конечно. У меня есть свободная комната. Если вас устроит довольно шумное соседство, удобства во дворе, много работы и простонародная еда, я вам ее сдам за сущие гроши. Денег положу для начала, скажем, рублей восемьдесят. Ну а дальше поглядим, что будет получаться. Это вам… — я вынул из внутреннего кармана сюртука портмоне и извлек из него пару червонцев — аванс на первоначальное обзаведение. Ну что, вы готовы?

Клейст оказался настоящим сокровищем. Он досконально знал устройство и конструкцию мобилей, и его советы несказанно облегчали и ускоряли работу. Мы вдвоем за остаток дня разобрали фургон и при этом не особо умотались. А вечером, после бани, черпая пшенную кашу с салом из глиняной миски деревянной ложкой, он сказал:

— Владимир Антонович, вы даже представить не можете, насколько я вам благодарен. Вы ведь в буквальном смысле спасли меня. Спасли от смерти или, возможно, от куда более худшей участи. Вы вернули мне веру в себя и, что гораздо важнее, веру в человеческое благородство. Да, вы воистину благородный человек, и мне очень стыдно сейчас, что прежде я думал о вас плохо. Спасибо вам, и да хранит вас Господь.

И он, как давеча мадам Грижецкая, перекрестился.

Сидевшие с нами за столом дети, слушая эту проникновенную речь, только глазами хлопали. Да и я несколько оторопел: не думал я, что этот человек способен на подобные пафосные высказывания. Мне захотелось чем-то ему ответить, но подходящие слова как-то не находились. И тут меня словно подбросило:

— Идемте, Николай Генрихович. Идемте, я хочу вам кое-что показать. Не бойтесь, это недолго, каша остыть не успеет.

Клейст, недоумевая, поднялся из-за стола и последовал за мной.

Я отпер ворота сарая и зажег на стенах электрические светильники.

— Смотрите.

Бывший гонщик замер.

— Это же… откуда он у вас?

— Полиция после вашей аварии решила отправить его в утиль. А я упросил старшего инспектора Охотина отдать его мне.

— В таком случае зачем вы мне его показываете?

— Затем, что у меня к вам есть предложение, которое вас наверняка заинтересует.

— Я весь внимание.

— Скажите, дорогой мой Николай Генрихович, какие гонки в нашей империи самые крупные и престижные?

— Вы и сами это знаете! Большие императорские гонки. Приз в них сумасшедший — миллион рублей за первое место. Там соревнуются крупнейшие и известнейшие фирмы, даже войти в двадцатку лучших — уже большое достижение. Каждый гонщик стремится если не победить, то хотя бы раз в жизни принять в них участие.

— Так вот, я предлагаю вам совместно сделать из вашего бывшего мобиля такого монстра, который на больших императорских гонках в клочья порвет всех конкурентов и не оставит им даже шанса на победу. Ну что? Вы согласны?

Глава 19

«Большие императорские гонки», — размышлял я, пока влекомая гнедой лошадкой коляска неторопливо катила меня к городскому особняку баронессы Сердобиной. Заманчивая перспектива. И тебе приз, и тебе пиар. А ведь если бы не Клейст, я бы о них и не узнал. Вернее, узнал бы, но намного позже, когда закончил бы с организацией мастерской, наладил дело, обеспечил стабильный доход, а в итоге не успел бы подготовиться. Конечно, через год или два я бы рискнул. Но кто знает, какими путями и темпами пойдет прогресс в конструкции мобилей. Может, к тому времени мои «тайные знания будущего» уже станут обыденной повседневностью. Нет, надо поспешить. Пусть на коленке, полукустарно, но сделать из рядового, в общем, мобиля нечто, действительно опережающее местный уровень развития наземной техники.