Горацио Спаркинс (старая орфография)

— А! я знаю про кого ты говоришь, сказалъ хозяинъ дома, хотя въ дйствительности столько же зналъ о сущности дла, сколько и самъ Фламвелъ.

— Онъ ведетъ славную торговлю.

Предметъ разговора сдлался самымъ опаснымъ для Малдертона.

— Вотъ кстати заговорили о торговл, возразилъ мистеръ Бартонъ изъ средины стола. — Джентльменъ, съ которымъ ты, Малдертонъ, былъ очень хорошо знакомъ, пока еще не удалась теб первая счастливая спекуляція, зашелъ какъ-то разъ въ мою лавку….

— Сдлай одолженіе, Бартонъ, передай мн картофель, прервалъ несчастный хозяинъ дома, стараясь уничтожить разсказъ въ самомъ зародыш.

— Изволь, отвчалъ лавочникъ, вовсе не помышляя о намреніи своего родственника: — да, такъ этотъ джентльменъ зашелъ во мн въ лавку и просто-на-просто сказалъ….

— Передай мн, пожалуста, цвтной картофель, снова прервалъ Малдертонъ, опасаясь окончанія анекдота и страшась повторенія слова «лавка».

— И сказалъ мн просто-на-просто, продолжалъ откровенный Бартонъ, передавъ картофель: — «ну, что, какъ идетъ твоя торговля?» — Ничего, отвчалъ я шутливо — вдь вамъ извстна моя манера — ничего, говорю я, торговли я не обременяю, да надюсь, что и она не обременитъ меня. Ха, ха, ха!

— Мистеръ Спаркинсъ, сказалъ хозяинъ, тщетно стараясь скрыть свое смущеніе: — не угодно ли вамъ выпить со мной рюмку вина?

— Съ величайшимъ удовольствіемъ, сэръ!

— Очень радъ васъ видть за моимъ столомъ.

— Благодарю васъ.

— Въ прошедшій разъ, снова началъ хозяинъ, обращаясь къ Гораціо, частію съ той цлью, чтобы выказать передъ собраніемъ талантливость своего новаго знакомца, а частію и для того, чтобы прекратить дальнйшіе разсказы лавочника: — въ прошедшій разъ мы разговорились съ вами о человческой натур. Ваше доказательство произвело на меня весьма сильное впечатлніе.

— И на меня тоже, сказалъ мистеръ Фредерикъ.

Гораціо граціозно наклонилъ свою голову.

— Мистеръ Спаркинсъ, скажите намъ пожалуйста, какого вы мннія о женщинахъ? спросила мистриссъ Малдертонъ.

Двицы улыбнулись.

— Мужчина, отвчалъ Гораціо: — мужчина, переходитъ ли онъ свтлыя, веселыя, цвтистыя равнины второго эдема, или безплодныя, пустынныя и, даже можно сказать, весьма обыкновенныя страны, къ которымъ мы обречены пріучить себя въ ныншнія времена, — мужчина, говорю я, при какихъ бы ты ни было обстоятельствахъ и въ какомъ бы то ни было мст, придется ли ему выносить сильныя бури холоднаго пояса, или сгарать подъ палящими лучами тропическаго солнца, — мужчина безъ женщины всегда былъ бы одинокимъ созданіемъ.

— Мн весьма пріятно слышать, мистеръ Спаркинсъ, что вы имете такое благородное понятіе о женщинахъ, сказала мистриссъ Малдертонъ.

— И мн тоже, присовокупила миссъ Тереза.

Гораціо взорами выразилъ свои восторгъ, а молодая лэди раскраснлась какъ піонъ въ полномъ своемъ цвт.

— Теперь послушайте, я вамъ скажу свое мнніе, заговорилъ мистеръ Бартонъ.

— Я заране знаю, что ты хочешь сказать, возразилъ Малдертонъ, ршившійся отнять у Бартона всякую возможность вмшиваться въ разговоръ: — и заране говорю, что я несогласенъ съ твоимъ мнніемъ

— Какъ! почему? воскликнулъ изумленный лавочникъ.

— Мн очень жаль, Бартонъ, что я не могу согласиться съ тобой, сказалъ хозяинъ дома ршительнымъ тономъ, какъ будто онъ и въ самомъ дл опровергалъ мнніе, которое не было еще изложено Бартономъ. — Я ршительно не могу согласиться съ тмъ, что считаю чудовищнымъ предположеніемъ.

— Но вдь я хотлъ сказать…

— Ты никогда не убдишь меня, сказалъ Малдертонъ, съ видомъ упорной ршимости: — никогда!

— А я, сказалъ мистеръ Фредерикъ, поддерживая нападеніе своего отца: — не могу вполн согласиться съ доказательствами мистера Спаркинса.

— Почему же? возразилъ Гораціо, и, замтивъ, что женская часть семейства слушала его съ особеннымъ восхищеніемъ, онъ еще сильне углубился въ метафизику и придумывалъ новыя доказательства. — Скажите мн, неужели дйствіе есть слдствіе причины? или неужели причина есть предшественница дйствія?

— Вотъ это такъ, сказалъ Фламвелъ подтвердительнымъ тономъ.

— Безъ сомннія, сказалъ мистеръ Малдертонъ.

— Потому что, если дйствіе есть слдствіе причины, и если причина предшествуетъ дйствію, то, мн кажется, вы ршительно находитесь въ заблужденіи, присовокупилъ Гораціо.

— Ршительно, повторилъ Фламвелъ.

— По крайней мр мн кажется, что это точный и логическій выводъ, сказалъ Спаркинсъ вопросительнымъ тономъ.

— Это такъ, безъ сомннія, снова пробормоталъ Фламвелъ. — Это совершенно разъясняетъ дло.

— Да; кажется, что такъ, сказалъ мистеръ Фредерикъ: — странно, что я не замчалъ этого прежде.

— Какъ удивительно уменъ! шептала мистриссъ Малдертонъ своимъ дочерямъ, удаляясь съ ними въ гостиную.

— Ахъ, мама, онъ просто душа общества! сказали об молодыя лэди. — Онъ говоритъ точно какъ второй Пэламъ. Должно быть, онъ очень многое видлъ въ жизни.

Когда джентльмены остались одни, наступило молчаніе, въ теченіе котораго каждыя казался чрезвычайно серьёзнымъ, какъ будто глубокое значеніе предъидущаго диспута совершенно занимало ихъ умы. Фламвелъ, ршившись узнать во что бы то ни стало кто и что такое былъ мистеръ Гораціо Спаркинсъ, первый нарушилъ молчаніе.

— Извините меня, сэръ, сказалъ онъ: — мн кажется, что вы готовились быть адвокатомъ? Когда-то и я думалъ посвятить себя изученію нашихъ законовъ, — впрочемъ, у меня и теперь еще есть искренніе друзья, которые служатъ лучшимъ украшеніемъ этого отличнаго общества.

— О, нтъ, нтъ! отвчалъ Гораціо съ нкоторымъ замшательствомъ: — я не имлъ къ этому ни малйшаго призванія.

— Однако, вы очень долго обращались между шолковыми мантіями, или я ршительно ошибаюсь? спросилъ Фламвелъ.

— Почти всю мою жизнь, возразилъ Спаркинсъ.

Вопросъ такимъ образомъ разршенъ былъ въ ум мистера Фламвела весьма удовлетворительно. По мннію ого, Гораціо Спаркинсъ былъ молодой джентльменъ, который намревался вступить въ общество адвокатовъ.

— Я не хотлъ бы быть ни адвокатомъ, ни судьей, сказалъ Томъ, ршившись заговорить въ первыя разъ, и, посматривая вокругъ стола, старался отъискать кого нибудь, кто обратилъ бы вниманіе на его замчаніе.

Но бдному Тому никто не отвчалъ.

— Я не хотлъ бы носить парикъ, прибавилъ Томъ въ дополненіе къ первому замчанію.

— Томъ, я прошу тебя, не будь ты смшнымъ, сказалъ его отецъ. — Пожалуста, слушай, что говорятъ другіе, и старайся извлечь изъ этого пользу для своего образованія. Тебя не просятъ соваться съ своими безтолковыми замчаніями.

— Очень хорошо, папа, отвчалъ несчастный Томъ, не сказавшій ни слова съ тхъ поръ, какъ попросилъ другой кусокъ говядины въ четверть шестого часа пополудни, а теперь уже было восемь.