Горбун лорда Кромвеля

– Обещаю, что больше вас не подведу, милорд.

Взяв со стола меч, я вышел.

ГЛАВА 28

Когда я уезжал из Вестминстера, в голове у меня царила сущая неразбериха. Я перебирал в памяти имена всей монастырской братии, пытаясь найти возможную связь с семейством Смитонов. Любопытно, мог ли Джон Смитон встречаться с братом Гаем в Испании тридцать лет назад?

Пока я размышлял над этим и другими вопросами, мое сердце все больше наполнялось мрачным гнетущим чувством. Прежде я свято верил в то, что Кромвель не имеет никакого отношения к тем антихристианским действиям, которые приписывались ему по делу Анны Болейн. Теперь же он не только признался без зазрения совести, что они имели место, но сделал это с такой легкостью, будто речь шла о делах самых обычных. Причем упрекать Кромвеля в своих заблуждениях я не имел никакого основания, ибо знал, что взрастил их в собственном сознании сам.

Моя лошадь медленно и неуверенно двигалась по ледяной колее и, не одолев и половины пути по Флит-стрит, остановилась и яростно замотала головой. Впереди дорогу перегородила толпа горожан. Окинув ее взглядом, я увидел, как двое констеблей сражаются юношей-подмастерьем, который, отчаянно сопротивляясь, кричал своим обидчикам во всю глотку:

– Вы, вавилонские слуги, ловите избранных чад Божьих! Но справедливость восторжествует! И могущество ваше будет низвергнуто!

Связав ему руки за спиной и продолжая его пинать ногами, стражи порядка поволокли парня прочь. Кое-кто из толпы проводил его проклятиями, другие, напротив, бросили вдогонку возгласы одобрения:

– Держись крепче, брат! Избранники Господа одержат победу!

Сбоку от меня остановился еще один всадник, и, обернувшись к нему, я узнал Пеппера. С этим служителем закона мне довелось повстречаться в тот незапамятный день, с которого началась моя миссия в Скарнси.

– О, Шардлейк, – дружелюбным тоном воскликнул Пеппер, с лица которого никогда не сходило насмешливое выражение. – Судя по крикам, они взяли еще одного евангелиста. Впрочем, из его воплей скорее следует то, что он анабаптист.

– Насколько я понимаю, объявлена охота на проповедников-самозванцев? Всего несколько дней меня не было в Лондоне, а за это время произошло столько событий.

– Как только в Лондоне начались разговоры об анабаптистах, король приказал брать всех подозреваемых. Нескольких из них он не прочь отправить на костер. Говорят, от них вреда еще больше, чем от папистов.

– В наше время нигде не найти безопасного места.

– Воспользовавшись случаем, Кромвель решил объявить всеобщую облаву. Карманники, мошенники, самозванцы-проповедники – все они в эту страшную пору отсиживаются в своих конурах. Главный правитель желает их всех истребить на корню. Но только когда наступит подходящее время. Помните ту старуху с говорящей птицей, которую мы с вами однажды повстречали?

– Ну да. Кажется, с тех пор прошла целая вечность.

– Оказалось, вы были совершенно правы. Птичка повторяла слова, которым ее обучили хозяева. Так вот, подобных пернатых прибыло в город целых два судна. В Сити об этом сегодня только и говорят. Чуть ли не каждый городской житель желает приобрести для своего дома такую диковину. Словом, старухе предъявили обвинение в мошенничестве и, должно быть, скоро ее подвергнут порке. Послушайте, где вы все это время пропадали? Не иначе как грелись у камина в наше холодное время?

– Нет, Пеппер. Я был в деревне. Отлучался на несколько дней по поручению лорда Кромвеля.

– Говорят, он уже подыскивает королю новую невесту, – произнес он, надеясь выудить из меня свежие слухи. – Ходят толки о германских князьях, Гессе или Кливес. Это связало бы нас с лютеранами.

– Лично я об этом ничего не слышал. Как я уже сказал, мне пришлось отлучаться из города по делам лорда Кромвеля.

– Крепко же он вас загружает. – Он с завистью поглядел на меня. – Как думаете, не найдется ли у него и для меня какой-нибудь работенки?

– Очень может быть, Пеппер, – ухмыльнулся в ответ я.

Вернувшись домой, я начал просматривать почту, с которой накануне не имел возможности подробно ознакомиться. Несколько писем касались тех судебных дел, которые я вел. Люди с нетерпением ожидали ответов на волнующие их вопросы. Среди прочих было письмо от моего отца. Из-за худого урожая прошлым летом наша ферма принесла маленький доход, и отец подумывал о новых землях под пастбища. Он выражал надежду на то, что мое дело процветает, a Марк вполне справляется со своими обязанностями в Палате – я ни разу не обмолвился в своих посланиях о его недостойном проступке. Отец также писал, что в деревне ходят слухи о том, что разрушение монастырей будет продолжаться. Отец Марка по этому поводу выражал свое одобрение, полагая, что при подобном состоянии дел его сын не останется без работы.

Отложив письмо в сторону, я хмуро уставился на огонь в камине. Мои мысли снова вернулись к Марку Смитону. Я представил себе, как он, невиновный ни в каком преступлении, был вынужден претерпевать муки пыток. Потом в моем сознании возник образ Джерома, которому тоже довелось испытать ту же участь. Неудивительно, что он питал ненависть ко всему институту власти, который я в своем лице представлял. Выходит, все, что он говорил, было истинной правдой. Выходит, он изначально знал о том, какая связь существует между Синглтоном и Марком Смитоном. Иначе зачем было ему рассказывать мне эту историю? Между тем он поклялся, что никто из обитателей монастыря не убивал Синглтона. Я пытался восстановить в памяти точную фразу, которую он тогда произнес, но не успел собраться с мыслями, поскольку как раз в этот миг в дверь постучали и в комнату вошла Джоан.

– Вам письмо, сэр. От лорда Кромвеля.

– Благодарю вас, Джоан.

Я взял у нее конверт и перевернул его: на оборотной стороне значился гриф «Совершенно секретно».

– Сэр, – нерешительно начала она, – могу я вас кое о чем спросить?

– Да, конечно.

Я улыбнулся ей в ответ, ибо на ее круглом лице отпечаталось явное беспокойство.

– Мне хотелось бы знать, все ли у вас хорошо, сэр? У вас очень встревоженный вид. И еще. Как господин Марк? Жив ли он и вполне ли здоров?

– Надеюсь, что да, – ответил я. – Однако о его будущем ничего определенного сказать не могу. Он изъявил желание покинуть Палату.

Она кивнула.

– Это меня ничуть не удивляет, сэр.

– Да? А меня удивляет.

– Могу себе представить, каким несчастным он там был. Простите меня, сэр, но я слыхала, что это худое место. И что оно кишит алчными людьми.

– Возможно. Но подобных мест в стране слишком много. И если мы все будем их избегать, отсиживаясь у домашнего огня, то очень скоро превратимся в нищих. Вы так не считаете?

Она покачала головой:

– Но господин Марк не такой, как все, сэр.

– Чем же он отличается от других? Послушайте, Джоан, уж не попали ли вы под влияние его чар? Как прочие дамы, которых ему удалось обольстить?

– Нет, сэр, – ответила она, явно уязвленная моим замечанием. – Меня он ничуть не обольстил. Все дело в том, что мне, быть может, дано лучше понимать его, чем вам. И поэтому я вижу, что под его любезной внешностью прячется нежная и очень ранимая душа, а всякая несправедливость доставляет ему боль. Я даже подумала, что, возможно, в отношениях с той девушкой он искал случая избавиться от Вестминстера. Понимаете, сэр, он человек очень высоких идеалов. Подчас мне кажется, что даже слишком высоких, чтобы жить в нашем жестоком мире.