Гордиев узел Российской империи. Власть, шляхта и народ на Правобережной Украине (1793 - 1914)
Шрифт:
Те помещики, которые не могли похвастаться принадлежностью к титулованной аристократии, но сумели избежать конфискации, стремились сохранить свои имения, пытаясь в новой ситуации спасти доходы, отдавая в залог леса (часто с правом вырубки на десять лет) купцам, поставлявшим древесину на сахарные заводы и железные дороги. В то же время среди поляков возникли новые формы взаимопомощи. Поскольку до 1869 г. не было банков для поляков, богатые одалживали деньги менее состоятельным под процент, зачастую весьма не альтруистический. Часть имения вопреки запрету передавалась в аренду. Некоторые поместья в обход закона отдавались под залог по полюбовным соглашениям между поляками. К 1867 г. общая сумма долговых обязательств лишь по Волынской губернии составила 50 млн рублей. В крайних случаях, когда продажа была неизбежной, предпочитали, обходя закон, продавать землю не русским, а евреям или армянам. Одним из наиболее выгодных способов избежать налога на наследство было использование предсмертных дарственных, легализуемых с помощью взяток 918 .
918
Янсон Ю.Э. О влиянии реформы 1861 г. на сельское хозяйство и хлебную торговлю в Юго-Западных губерниях // Труды Вольно-Экономического общества. 1868. Т. IV; Lipkowski L. Moje wspomnienia. S. 121 – 123.
Значительное послабление
919
ПСЗ. Серия 2. Т. XVI. Раздел 1. № 43 298.
Поскольку все польские помещики были дворянами (чего нельзя было сказать о русских землевладельцах), Валуев воспользовался этим, чтобы смягчить категоричность законов, принятых после 1863 г. В начале 1867 г. Александр II готовился нанести визит Наполеону III в Париже и хотел создать о себе мнение как о добром и цивилизованном императоре. Для завоевания симпатий Западу хватило небольшого жеста. По пути в Париж, как раз вскоре после открытия в Москве 10 мая 1867 г. Славянского конгресса, отмеченного общей ненавистью к полякам, которая подтолкнула поэта Ф.И. Тютчева назвать «опально-мировое племя» иудами славянства, а участников – освистать Польшу при исполнении мазурки во время представления оперы М.И. Глинки «Иван Сусанин» 920 , царь пошел на символический жест. При пересечении 17 мая 1867 г. границы империи и Царства Польского он подписал «Вержболовскую амнистию» (Вержболово – пограничное местечко, в настоящее время Вирбалис в Литовской Республике), которая провозглашала прекращение преследований за участие в восстании 1863 г. В связи с этим заявлялось об уменьшении со следующего года штрафного (контрибуционного) сбора до 5 %. Однако радость от вызванных декларацией надежд в правобережных губерниях была недолгой 921 . В Париже на Александра II было совершено покушение; царь остался невредим, выстрелом был убит конь из царской упряжи. Получив телеграмму, Валуев, еще не зная имени террориста, предчувствовал будущее. 25 мая 1867 г. он записал в дневнике: «Какое влияние на будущность, если убийца, который схвачен, но не разузнан, поляк!» И действительно оказалось, что стрелявший Березовский родился на Волыни, а потому не могло быть и речи о прекращении преследований за участие в Январском восстании. Императрица, которая должна была ехать навстречу мужу в Варшаву, не сдерживала гнева, а Зеленой неустанно повторял, что все «поляки одинаково преступны». Сразу же по возвращении Александр II объявил, что не стоит отказываться от закона 10 декабря 1865 г. 922
920
Tanty M. Panslawizm, carat, Polacy. Warszawa, 1970. S. 70, 87. На тему сближения с «добро мыслящим» польским дворянством в Литве и Белоруссии см.: Самбук С.М. Политика царизма. С. 59 – 65.
921
Полиции на юго-западе пришлось бороться с распространявшимися, скорее всего, епископом Луцко-Житомирским Боровским слухами о том, что с поляков в скором времени будет снят запрет на приобретение земель. См.: ЦДІАУК. Ф. 442. Оп. 817. Спр. 24 – Отчет киевского губернатора генерал-губернатору от 19 ноября 1866 г.
922
Валуев П.А. Дневник. Т. 2. С. 208, 215. Покушение Березовского получило большую огласку в Европе. См. картину Ш. Каро, в настоящее время хранящуюся в музее Орсе в Париже. В связи с этим законодательство ужесточилось. 23 февраля Сенат издал указ, который запретил получение наследства политически неблагонадежным наследникам, а 21 января 1869 г. Министерство юстиции запретило передачу обремененных долгами имений во временное владение поручителям польского происхождения.
Итак, на протяжении многих лет военные трибуналы устанавливали меру вины прежних повстанцев, конфискуя их земли, хотя этими землями смогла воспользоваться лишь небольшая часть русских помещиков. В 1863 г. было расстреляно пять руководителей восстания в украинских уездах, двое из них были помещиками. Имение В. Падлевского Чернявка через несколько лет после этого стало собственностью генерал-губернатора А.Р. Дрентельна, а Шендеровка Т. Раковского была куплена на аукционе каким-то русским. Незадолго до того, как в марте 1868 г. Министерство внутренних дел возглавил генерал А.Е. Тимашев, Валуев подвел неутешительный итог попыток изжить мелких польских помещиков из их имений: из 16 тыс. имений к российским помещикам в 9 западных губерниях перешло только 450, при этом получаемый с них доход снизился. Столь же медленно шел этот процесс и на северо-западе, где имения русских помещиков вместе с купленными до 1863 г. составляли 1736 из 13 601, т.е. всего 13% 923 .
923
Ibidem. С. 247; Самбук С.М. Политика царизма. С. 46.
Указ от 10 октября 1869 г., вдохновителем которого был Зеленой, запрещал покупку земли католикам, незадолго до этого перешедшим в православие (небольшая часть поляков, принимая православие и декларируя свою принадлежность к русским, воспользовалась указом 1865 г.), но разрешал это только их детям при условии, что те «докажут, что они искренно привязаны к русскому народу». Мелочные поиски последних имений, которые можно было еще конфисковать, продолжались до 1873 г. Большая часть позднейших конфискаций, связанных с восстанием, касалась землевладельцев-эмигрантов, которые были заочно осуждены, в связи с чем отбирались имения у их семей. В 1870 г. в Красилове, недалеко от Староконстантинова, были обнаружены компрометирующие документы Польского временного правительства 1863 г. Следственная комиссия по политическим делам при генерал-губернаторе (тогда им был А.М. Дондуков-Корсаков, сменивший умершего Безака), возглавляемая М.А. Андриевским, начала 16 мая дело против 20 лиц. Почти все приговоры заканчивались одинаковой фразой: «считать вечно изгнанными из государства; в случае же самовольного возвращения в отечество, сослать в каторжную работу (от 5 до 20 лет) или на поселение в Сибирь».
Военные трибуналы, без устали работавшие с 1863 г., заочно вынесли приговоры и во многих других случаях. Например, 5 ноября 1870 г.
в Сибирь был сослан с конфискацией имения Б. Жуковский; 30 января 1871 г. был заочно приговорен к казни с конфискацией имущества Э. Лабудзинский (он напрасно будет пытаться выписать свою жену в Молдавию), который был одним из руководителей восстания 1863 г. в Киеве, а также известный своими связями с Ю. Домбровским, ставшим вскоре генералом Парижской коммуны. 23 апреля 1871 г. были заочно осуждены Э. Ружицкий, В. Цехонский, Э. Лозинский. 29 октября 1873 г. был осужден врач Ю. Верницкий. 5 декабря 1873 г. было конфисковано имущество трех эмигрантов из Бердичевского уезда – А. Шарамовича, Л. Чеконского и А. Вележинского, на которых спустя годы донесли крестьяне 924 .924
Обо всех этих случаях на основании данных ЦДІАУК пишут В. Королюк и Г. Марахов. См.: Восстание 1863 г. Т. I. Приложение № 6. С. 331 – 335; Т. II. С. 404 – 426.
Двадцать два несчастных, поверивших царскому указу от 18 июня 1871 г., разрешавшему эмигрантам вернуться на родину, оказались жестоко обмануты. Они предпочли суд в России жалкому существованию во Франции, однако, вернувшись, обнаружили, что они полностью лишены имущества 925 .
Впрочем, после ослабления полицейских преследований бывших повстанцев политика экспроприации стала представляться властям все менее прибыльной по политическим соображениям. Указ от 11 мая 1873 г., согласно которому теряли силу секвестры 926 , т.е. управление имениями, временно переданными Министерству государственных имуществ и возвращавшимися семьям, вызывал бурные дебаты в Комитете министров, а киевский и виленский генерал-губернаторы выступили против приостановки тех дел о конфискации, которые находились на стадии исполнения. Однако эпоха захвата земель за участие в восстании завершилась. Объявленная 9 января 1874 г. амнистия разрешала полякам вернуться из Сибири или из эмиграции (за исключением католического духовенства). Однако мера была эфемерной: уже 23 ноября 1876 г. она была отсрочена в связи с массовыми процессами над русскими народниками и страхом перед возможным пополнением рядов «социалистов». Тем не менее постепенно власти отказались от авторитарных методов по захвату крупной земельной собственности. В конечном итоге это было официально закреплено Александром III после официального объявления об амнистии 23 ноября 1882 и 15 мая 1883.
925
ЦДІАУК. Ф. 442. Оп. 821. Спр. 196 – О возвращении эмигрантов с Запада и надзор за ними в 1871 – 1882 гг.
926
РГИА Ф. 1263. Оп. 1. Д. 3702 – Журнал Комитета министров. С. 431 – 450; ЦДІАУК. Ф. 442. Оп. 823. Спр. 110. Благодаря этому делу известно количество находившихся в секвестре имений: 2 – в Киевской губернии, 2 – в Подольской вместе с двумя городскими зданиями и 28 – в Волынской с одним домом в городе.
Определенным показателем приостановки распродажи земель прежних повстанцев была практика предоставления «отпусков» в течение 1869 – 1880 гг. лицам, сосланным в глубь России и в Сибирь. Если сначала, как уже говорилось, разрешение на временное возвращение предоставлялось лишь для продажи имения, то теперь все чаще, судя по списку 187 ссыльных, которые получили разрешение министра или генерал-губернатора (они продолжали находиться под пристальным контролем полиции), среди официальных причин фигурируют более прозаичные. Например, разрешения предоставлялись «по семейным обстоятельствам», «для встречи с семьей», «для посещения больной матери», «в связи с кончиной одного из родителей», «в связи с бракосочетанием» или даже – «чтобы войти во владение наследством» 927 .
927
ЦДІАУК. Ф. 442. Оп. 819. Спр. 106.
Один из последних известных нам приговоров над повстанцами, вынесенный 8 февраля 1875 г., показывает, что, в конце концов, власть отказалась от конфискации собственности повстанцев с целью обогащения русских владельцев на Украине. Леон Стройновский, волынский помещик из Тарговицы, несомненно, совершил ошибку, поверив в первую амнистию с января 1874 г. и решив вернуться из Австрии, чтобы вступить во владение родительским имением, право на которое у него отобрал волынский губернатор в марте 1867 г. Однако, хотя ему и пришлось отправиться на поселение в Пензу под надзором полиции, Дондуков-Корсаков не лишил его права собственности, которым, вероятно, он смог воспользоваться после 1882 г. 928 Власти убедились в том, что гораздо выгоднее была продажа имений за долги, чем их конфискация. И хотя конфискации наносили более жестокий удар по полякам, однако наиболее эффективным оказалось поглощение имений русскими в результате внутреннего и, как считалось, позорного банкротства польских собственников. Имения банкротов должны были переходить в руки русских помещиков согласно указу от 10 апреля 1865 г.
928
Ibidem. Оп. 816. Спр. 42 – Дело Рафала Стройновского и его сыновей Владислава и Леона, 31 декабря 1865 – 5 мая 1878 г.
Российская одержимость и польское противодействие: 1875 – 1888 годы
Процесс поглощения имений был ускорен серией произвольных административных и правовых решений. Однако было бы ошибкой считать, что эта тихая война, сопровождавшаяся бюрократическими манипуляциями, принесла властям блестящие результаты. Противодействие этой политике в польских поместьях оказалось, несмотря на репрессии, огромным. Использование слова «война» в данном случае нельзя считать преувеличением. Начиная с 1875 г. оголтелое стремление властей завладеть землями прослеживается во всех годовых отчетах киевского, волынского и подольского губернаторов. Ежегодно, вплоть до 1914 г., в каждом из них целый параграф или, по крайней мере, значительный фрагмент посвящался количеству купленных русскими десятин и сравнению с имеющимися земельными владениями поляков. Подобный сравнительный анализ редко попадал в публикуемые официальные отчеты. Эти данные о степени русского давления на поляков предназначались для царя, а потому оставались в конфиденциальной, непубликуемой части. В то же время в результате постоянно оказываемого со стороны властей на поляков давления у последних развилось что-то наподобие защитной реакции осаждаемых, причем до такой степени, что среди тех, кто сумел удержать в своих руках землю, распространился культ вечного права на владение землей.
Сакральный характер земельной собственности придавала угроза со стороны России. Это происходило еще во время разделов Речи Посполитой, а после Январского восстания 1863 г. приобрело также трагический оттенок. С этого времени отчина становится квинтэссенцией отчизны, а среди польских помещиков Украины в последние десятилетия XIX – начале XX в. зарождается специфическая разновидность патриотизма (хотя бывало и так, что и это чувство полностью исчезало), отождествлявшего защиту отчины, земельного владения, с защитой отечества. Когда с 1882 г. в Петербурге стала издаваться на польском языке газета «Kraj», финансируемая прежде всего «украинскими» помещиками, ее редакторы пытались разбудить спящую совесть своих читателей регулярными публикациями статистических данных о проданных имениях. Цензура, естественно, запрещала какие-либо комментарии, однако приводимые цифры говорили сами за себя. Уже во втором номере газеты была опубликована следующая таблица, представлявшая итоги продажи поместий за период с 1876 по 1882 г.: