Гордиев узел Российской империи. Власть, шляхта и народ на Правобережной Украине (1793 - 1914)
Шрифт:
Мы еще вернемся к совершенно новой ситуации, сложившейся в 1905 г., а пока обратим внимание на причины, по которым перемены в русско-польском земельном соперничестве наступали крайне медленно. 1 мая 1905 г. были отменены все ограничения на приобретение поляками земельной собственности, действовавшие на протяжении 40 лет. Однако это не привело к росту количества сделок. Русские и польские помещики смертельно боялись ограбления, захвата, поджога своих имений взбунтовавшимися крестьянами. Два года революционных беспорядков не способствовали приобретению новых земель, тем более что большинство польских и русских помещиков пытались объединиться на выборах в три первые Думы.
Как только необходимость подобных объединений отпала, русские опять превратились в единовластных хозяев политики и на поверхность всплыли давние требования полного удаления поляков с этих земель. В «Новом времени» 6 сентября 1908 г. появилась анонимная статья, полная нападок на генерал-губернатора В.А. Сухомлинова, которому, по мнению автора, следовало подать в отставку из-за слабости его позиции в отношении поляков и «еврейско-польского влияния». Автор статьи считал, что к евреям следовало применить вновь «майские законы» 1882 г., а к полякам – ограничения 1884 и 1893 гг. В статье выражалось требование назначить человека сильного, «настоящего» генерал-губернатора. 15 сентября Сухомлинов приказал начальнику своей канцелярии подготовить текст, где говорилось бы о присущей генерал-губернатору строгости и указывалось на то, что после принятия законов от 6 марта 1904 г., 11 апреля и 4 августа 1906 г. уже невозможно запретить евреям селиться там, где они хотят, и служить тем, кому пожелают. В том, что касалось поляков, в документе указывалось, что никто из лиц, которые «живут словно крестьяне»,
978
ЦДІАУК. Ф. 442. Оп. 638. Спр. 402.
Указом от 1 мая 1905 г. обанкротившимся польским дворянам разрешалось продавать землю своим соотечественникам. В 1910 г. А.А. Эйлер, губернатор Подольской губернии, где польское землевладение продолжало преобладать, информировал генерал – губернатора Ф.Ф. Трепова, сменившего Сухомлинова в декабре 1908 г., о тревожном уменьшении земельной собственности части русского дворянства, подтачиваемого к тому же крестьянами. Обширная цитата из этого отчета подтверждает, что в 1910 г. вновь началась война за землю:
По обнародовании закона 1 мая 1905 г., разрешившего полякам приобретать землю у поляков и широким развитием деятельности Крестьянского Банка, как покупки за счет капитала Банка земли для перепродажи крестьянам, так и покупки земли крестьянами при помощи Крестьянского Банка, польское землевладение вновь стало пропорционально усиливаться в губернии в ущерб русскому землевладению. Тем самым совершенно парализована имеющая государственное значение цель прежнего закона – постепенное обрусение Подольской губернии через переход польских имений в русские руки и понижение тем польского в ней влияния. Поляки в настоящее время не скрываясь говорят, что не уступят ни пяди земли в Подольской губернии русскому землевладельцу и что Польша должна возродиться в прежних границах от моря Балтийского до Черного. За время с 1905 г. по 1 октября 1910 г. за счет Крестьянского Банка и крестьянами при содействии Банка куплено 150 000 десятин помещичьей земли. Из этого количества земли принадлежащей полякам 50 тысяч десятин, в том числе два имения площадью в 29 000 десятин и ценности более 6 миллионов рублей, непосильных по своей стоимости для покупки отдельным лицом. В остальных сделках Банка по покупке имений польских землевладельцев имели место продажи только части имений в небольших относительно долях и владелец имения своего ценза не терял, тогда как имения русских землевладельцев поступают в продажу целиком и всякая связь этого землевладельца с губернией прекращалась. Таким образом, не считая вышеуказанных двух имений, русское землевладение уменьшилось за последние пять лет более чем в 6 раз сравнительно с польским. За то же время ни одно польское имение не перешло в руки русских, причем были случаи, когда польские землевладельцы отдавали имения за меньшую сумму, но лицу польского происхождения. Возвращение к прежнему порядку запрещения полякам вовсе приобретать земли в Подольской губернии крайне желательно и это единственная мера на действенность которой в смысле обрусения края можно рассчитывать 979 .
979
Ibidem. Оп. 641. Спр. 704 – Отчет подольского губернатора А.А. Эйлера за 1909 г.
Общая тональность данного отчета указывает на то, что земельная собственность продолжала оставаться основной ставкой в польско-русской игре и вызывала сильные эмоции среди царских чиновников, хотя польское преимущество было тогда незначительным.
Подобная тревога звучит в отчете волынского губернатора за 1911 г. Русские, писал он, не до конца понимают свою миссию в этих землях; покупка земли для них зачастую лишь прибыльное дело, а не акт проявления патриотических чувств. Губернатор отмечал случаи, когда российские покупатели сразу же отдавали недорого купленное имение в долгосрочную аренду или под залог. В свою очередь, польские помещики продавали свои земли друг другу, а иногда даже возвращали русским задатки, прибегая к взаимной помощи, чтобы избежать продажи 980 .
980
Ibidem. Оп. 642. Спр. 497.
Николай II, читая эту часть отчета, скорее всего, нахмурился – его пометка на полях гласит: «Обратить внимание».
Однако никакое внимание уже не могло усилить позиции русских в земельном вопросе. Это вынуждало местные власти прибегать к фальсификациям. Когда в 1909 г. П.А. Столыпин начал новую перепись польских землевладельцев и земель, которыми они владели, чтобы подготовить проект о представительстве польского дворянства в земствах (в юго-западных губерниях земства собирались ввести с 1911 г.). Данные, которые легли в основу подготовленной справки, как подчеркивает В. Вакар, были умело занижены с целью показать преобладание русского землевладения. Согласно этим сведениям, оставалось всего 1499 польских помещиков, которым принадлежало 2 306 тыс. десятин! Досадно, что с тех пор историки повторяют эти цифры, тогда как мы убедились, что по состоянию на 1914 г. польские владения доходили еще до 3 млн десятин 981 .
981
Первым эти данные привел Иоахим Бартошевич, сторонник национальных демократов (эндэков), издававший с 1906 г. «Dziennik Kijowski». Он представил их в достаточно поверхностной работе: Bartoszewicz J. Na Rusi… S. 7 и след. Затем их повторили в следующих работах: Wakar W. Rozw'oj terytorialny narodowo'sci polskiej. T. 3. Kielce, 1917; Wielhorski W. Ziemie ukrainne. S. 90 – 91; Walewski W. Wspomnienia o Podolu. Typy polskiej wlasno'sci ziemskiej na Podolu // Pamietnik Kijowski. 1966. T. 3 и т.д. вплоть до сегодняшнего дня: Mr'oz T. Liczebno's'c i struktura zbiorowo'sci polskiej w Kijowie na przelomie XIX – XX w. // Zeszyty Naukowe Uniwersytetu Jagiello'nskiego. Prace Historyczne. 1990. Z. 92. S. 84; Epsztein T. Malze'nstwa szlachty posesorskiej na Wolyniu, Podolu i Ukrainie w latach 1815 – 1880 // Spolecze'nstwo polskie XVIII i XIX w. Т. 9. Warszawa, 1991. S. 233 (в сноске 90 говорится даже о том, что в начале XX в. на Украине насчитывалось 6050 польских помещиков!). Лишь в работе Верыхи-Даровского приводятся данные, которые идут в одном ключе с нашими цифрами: в 1911 г. польским помещикам принадлежало 3 016 700, а русским – 3 521 100 десятин. См.: Weryha Darowski A. Kresy ruskie Rzeczypospolitej. Warszawa, 1919. S. 9 – 10; а также см. часть 2, конец главы 4.
В рамках этого исследования показаны значение и масштаб борьбы за землю на Правобережной Украине и шире – на всем пространстве западных губерний Российской империи – между польскими помещиками и царскими властями. Наш анализ иначе представляет ставку в этой игре, чем это сделано в патриотически и национально окрашенных исследованиях польской и российской историографий 982 . Основной заботой польских помещиков Украины было сохранение своей земельной собственности и существовавшего образа жизни. Обладание землей, символом силы и мощи, превратилось, как уже не раз было показано, в своего рода навязчивую идею, крепко засевшую в польских головах. С другой стороны, эта идея не давала спокойно спать и царским чиновникам.
982
Ср.: Juzwenko A. Rosja w polskiej my'sli politycznej lat 1864 – 1918 // Polska i jej sasiedzi. Wroclaw, 1975. S. 27 – 65.
Сколь странным это ни покажется, но даже в 1913 г., в канун начала Первой мировой войны, реакционная русская пресса продолжала упрямо писать о необходимости русификации западных губерний 983 . Несмотря на неопровержимые «достижения», репрессивная царская машина доказала, что не способна достичь задуманного еще за полвека до этого. Как ни парадоксально, но русское
дворянство получило в результате борьбы за землю с поляками меньше, чем потеряло в Центральной России в результате происходившего социально-экономического процесса распада дворянского землевладения. Имения русских помещиков сократились в среднем по империи с 87 200 тыс. десятин в 1862 г. до 41 100 тыс. в 1914 г., т.е. на 58,9 %. Польские помещики Украины, несмотря на преследования, юридические и политические ограничения, потеряли в течение того же времени гораздо меньше. В 1861 г. в руках поляков находилось 5/6 местного землевладения, к 1914 г. им удалось сохранить 3/6, т.е. площадь их имений уменьшилась на треть 984 . В этом сыграла значительную роль неизвестная русскому дворянству, приобретавшему имения на Украине главным образом по экономическим соображениям, привязанность к земле, столь характерная для польских помещиков, отождествлявших ее с родиной, патриотизмом и патриархальными традициями. Создание же нескольких огромных латифундий бывшими украинскими крестьянами, такими как Терещенко и Ханенко, основавшими настоящие династии сахарозаводчиков, не привело к ослаблению позиций польских и русских помещиков. На 1 января 1914 г. задолженность в этих землях была значительно выше, чем где-либо в империи (за исключением южных степей): 69,8 % польских и русских имений находилось в залоге 985 , но в других губерниях долги достигали 50 %, поэтому не было оснований именно здесь пророчить близкий крах борющимся между собой русским и польским землевладельцам.983
Например, Липранди А.П. (псевд. А. Волынец). Польский вопрос в Западной Руси // Мирный труд. 1913. № 5. С. 11. Авторы книги «Западные окраины Российской империи» (С. 382) подчеркивают, что еще за три месяца до войны, заставившей многих в Российской империи заговорить о братстве русских с поляками в общей славянской семье, в апреле 1914 г., работало особое совещание при Министерстве внутренних дел «по вопросу о борьбе с полонизацией Северо-Западного края».
984
В северо-западных губерниях польские помещики оказывали еще большее сопротивление. Если принять во внимание, что землю покупали главным образом русские помещики, то можно констатировать, что в 9 западных губерниях помещичье землевладение находилось в менее тяжелом положении, чем в других регионах империи. Площадь, находившаяся в собственности польского и русского дворянства, с 1861 по 1905 г. уменьшилась здесь лишь на 17 %, тогда как в Центральной России на 33 %, на Левобережной Украине на 41 %, в южных и восточных степях на 52 %, на севере империи – на 60 %. См.: Becker S. Nobility and Privilege. Р. 41.
985
Анфимов А.М. Крупное помещичье хозяйство Европейской России (конец XIX – начало ХХ века). М., 1969. С. 320.
Русско-польский антагонизм не носил исключительно помещичий характер. В последних главах этой части мы еще обратимся в этой связи к теме политики, образования и религии. Теперь время перейти к другой теме, которая даст нам понимание того, что русско-польский конфликт, несмотря на все свое политическое и национальное значение, был бурей в стакане воды по сравнению с настоящей драмой раздавленного бедностью украинского народа. Кроме того, настало время показать, каким образом украинско-польская борьба воспринималась российской властью.
Глава 2
ПОЛЬСКО-УКРАИНСКИЙ АНТАГОНИЗМ В ЗЕМЕЛЬНОМ ВОПРОСЕ
Аграрный вопрос принадлежит к проблемам социально-экономической истории, наиболее исследованным еще марксистской историографией России, Польши и Украины. Польская историография главным образом была сосредоточена на изучении крестьянства Царства Польского, Галиции и Великого Княжества Познанского, полностью обделяя вниманием Правобережную Украину. Правобережной Украине в интересующий нас период посвящено отдельное исследование Д.П. Пойды, содержащее ценные примеры. Однако невозможно со всей серьезностью относиться к применяемой им методологии, типичной для советской историографии тех лет и сводящейся к механистическому подсчету количества крестьянских волнений ради единственной цели – показать «героизм» крестьянского движения, которое в конечном счете привело согласно «логике истории» к утверждению большевистской власти в 1917 г. Подобный подход не предполагал изучения национальных или этнических конфликтов. Пойда не рассматривает вопрос национального сознания украинского крестьянства и не различает польских и русских помещиков, а о евреях вообще не вспоминает. Как ни странно, подобный подход нашел последователей среди некоторых американских историков. Приводимая Робертом Эдельманом статистика волнений лишена какой-либо национальной и культурной характеристики. Подобный схематический подход сводит все к манихейской борьбе крестьянского класса против класса землевладельцев. Именно поэтому данную тему необходимо показать с разных сторон, обращаясь непосредственно к источникам. Было бы ошибочным считать, что аграрная тематика, столь тенденциозно освещенная марксистской историографией, себя исчерпала. Она требует пересмотра и анализа под иным углом зрения, поскольку является центральной для понимания истории Центральной и Восточной Европы, а также постоянно изменявшейся политики централизации, проводившейся в Российской империи.
Между отрицанием и покровительством
Мы уже видели, насколько конфликтными в период крепостничества были трехсторонние отношения между украинцами, поляками и русскими 986 . Напомним, что мечты о свободе закрепощенного в XVI – XVII вв. польскими или полонизированными помещиками украинского крестьянства ассоциировались с вольницей запорожских казаков, восстанием Б. Хмельницкого и Уманской резней 1768 г. При этом польское доминирование приводило к увековечению социального бесправия крестьянства 987 . Правда, в XIX в. некоторые польские писатели, как, например, С. Гощинский или Ю. Крашевский, действительно сочувственно относились к этому народу, говорящему на другом языке и исповедовавшему другую религию. В то же время внешне спокойное течение патриархальной сельской жизни, при котором польские помещики ради успокоения совести изредка расщедривались на акты благотворительности, было нарушено после разделов Польши в конце XVIII в., когда российские власти, о чем уже шла речь в предыдущей части, спровоцировали ухудшение отношений между украинскими крестьянами и польскими помещиками. Несколько десятков лет до отмены крепостного права были отмечены обострением польско-украинских отношений, связанным с постоянным ухудшением материальных условий украинского крестьянства, незаконностью телесных наказаний и жестоким отношением к крепостным. Царские власти быстро поняли, что могут использовать усиливавшийся антагонизм в собственных целях. Несмотря на то что русские помещики были не меньшими крепостниками, чем польские, на Украине власти стали выступать как защитники простого народа. После Польского восстания 1831 г. российские власти приступили к укреплению своих позиций, этот процесс продолжался до начала XX в. Украинский народ был официально признан ветвью русского народа, а потому заслуживал со стороны государства большего внимания, опеки и мер по улучшению его положения, чем русские крепостные в самой России. Введенные в 1847 г. «Инвентарные правила» четко определяли рамки польского господства над украинскими крепостными. В них также была предпринята попытка зафиксировать обязательный минимум крестьянских наделов. Цель этого указа очевидна – защитить украинское крестьянство. Однако, с другой стороны, он привел к тому, что польские землевладельцы, проводя дополнительное межевание, уменьшили площадь крестьянских участков, исказив суть изначального замысла. Впрочем, власти не могли его реализовать полностью, так как опасались, что либеральные меры придется распространить на всю империю. При этом на протяжении 30 лет, с 1831 по 1861 г., царская полиция и армия оказывали помощь польским землевладельцам при подавлении крестьянских волнений.
986
См. выше, часть 2, глава 1.
987
'Slekowa L. L’image des confins du Sud-Est dans la litterature polonaise des XVI et XVII si`ecles // Les confins de l’ancienne Pologne. Ukraine. Lithuanie. Bielorussie XVI – XX si`ecles / R'ed. D. Beauvois. Lille, 1988. P. 21 – 38; Matuszewska P. Les po`etes polonais de la fin du XVIIIe si`ecle et les confins orientaux // Ibidem. P. 39 – 56.