Гордость и профессионализм

Тем временем, Эдвард, двинулся вперед, и я почувствовала некоторый дискомфорт. Он, буквально вдавил меня в матрас, тихо шепча мне на ухо: «О, Боже», и продолжил дальше погружаться в меня. Мои ногти впились в его спину, царапая ее. Я тихо стонала и что-то бессвязно шептала, уткнувшись в его грудь. Когда неожиданно, он приподнялся:

– Это твой первый раз?

– Нет…а что?
– Господи Боже, только не останавливайся!

– Кажется, что тебе…э…больно…и ты такая узкая, - прохрипел он.

– Мне не больно, просто давно не было, - сказала я, двинув бедрами навстречу ему, чтобы доказать, что мне действительно, действительно этого хотелось.

Постепенно, он вышел из меня полностью и снова вошел, чуть сильнее на этот раз, заполняя меня до предела.

– Боже, Эдвард! Сильнее, прошу тебя, Эдвард!

Он замер.

– Тебе больно? – последовал взволнованный вопрос.

Я все еще привыкала к чувству того, что он полностью во мне, и пыталась осмыслить это каждой клеточкой тела. Я сказала, что мне больно?

– Изабелла, прошу, скажи что-нибудь!

– Заткнись, - заорала я на него. Точно свяжу!
– Продолжай, Эдвард! Прошу тебя, только не останавливайся!

Сквозь ресницы, я увидела, как на его губах заиграла улыбка, и он нежно поцеловал меня, прежде чем продолжил погружаться в меня…снова и снова, усиливая толчки и набирая скорость.

Он приподнял мою ногу и закинул щиколотку на свое плечо, проникая еще глубже. Эта новая позиция что-то изменила, усилив сладкое напряжение внутри меня.

Постанывая, и, сыпая ругательствами, он продолжил двигаться во мне, и неожиданно… впился поцелуем в мою ногу.

– Белла…- прохрипел он.

Я запустила пальцы в его волосы и нежно притянула его голову, чтобы прикоснуться к его губам. Я не могла насладиться этим мужчиной.

Наши языки встретились, пробуя друг друга. Его палец начал медленно поигрывать с моим клитором, и эта стимуляция вкупе с его движениями во мне принесли самые потрясающие ощущения, что у меня когда-либо были.

– Эдвард…блядь, как хорошо!

– Белла, если продолжишь материться, я кончу…

– Уже скоро, Эдвард…пожалуйста, скажи что-нибудь грязное.

– Что? – опешив, переспросил он.

– Твою мать! Скажи, как сильно тебе это нравится!
– я сама удивилась своему агрессивному поведению, но остановиться не могла.

– Мне нравиться тебя трахать, - он поцеловал мою щиколотку. – Я так давно хотел это сделать: в офисе, на столе, у тебя дома, в машине, в лесу… - он подкрепил слова мощными толчками. – Очень хотел… Хочу, чтобы ты выкрикивала мое имя, сжимала мой член руками … Ты хочешь этого, Белла?

– Да, вот так. Блять! Сильнее, твою мать. Эдвард! Трахни меня, сильнее…

– Боже! – хрипел он, двигаясь быстрее.

– Сильнее, ну, давай же, давай! – прокричала я.

Он принялся двигаться сильнее и поднял мою вторую ногу.

– Аа-ах…. – другой угол наклона и его слова и стоны довели меня до точки, и я почувствовала взрыв мощного, неконтролируемого оргазма. Внури все горело, мои ногти впивались в его спину, и я, в каком-то беспамятстве, умоляла его не останавливаться.

– Твою мать! Да…- он двинулся сильнее, вбиваясь в меня с огромной силой, и потом остановился. Я взглянула на него – глаза закрыты, приоткрытые губы, из его груди вырывается рычание, какого я в жизни не ожидала от него услышать…

Еще пару мгновений он оставался на месте, потом посмотрел на меня и улыбнулся. Я обняла его, и он опустил голову мне на грудь. Крепко прижимаясь, друг к другу, мы так и лежали, пытаясь успокоить прерывистое дыхание.

В моей спальне стояла темень: мрачное, затянутое тучами небо, не пропускало ни грамма солнца. Эдвард, наконец, скатился и прилег рядом, притянув меня к себе, не выпуская из теплых объятий. Его грудь медленно поднималась и опускалась. Я, положив на нее голову, прислушивалась к стуку его сердца.

– О чем думаешь? – спросил он через пару минут, нарушив тишину.

Лениво ухмыльнувшись, я взглянула на него.

– О том, что, возможно, хочу по второму кругу.

Он тихо рассмеялся, и принялся щекотать меня.

– Что еще за «возможно»?

Завизжав, я громко рассмеялась - вырваться было нереально.

– Прекрати, сейчас же! Эдвард Каллен, я клянусь, что иначе я прямо здесь описаюсь!

– Гадость.

– Именно!

Он, наконец, прекратил, но тут же перевернул меня на спину, устроился сверху, прижав мои руки к кровати, и принялся меня целовать.

– Ты такая сладкая, Изабелла. Пахнешь сладко, - он, втягивая воздух, провел носом вдоль моей шеи и плеч. – И на вкус сладкая, - он впился в меня поцелуем.

– Может, ты меня отпустишь, и я что-нибудь приготовлю, пока ты не съел меня вместо ужина?

– Но я хочу на ужин именно тебя, - он сладко улыбнулся, а потом укусил меня за ключицу.

Мы дурачились так еще некоторое время, и лишь когда за окном окончательно стемнело, вылезли из кровати и оделись.

Он сидел рядом со мной на кухне, пока я готовила спагетти, и мы оживленно болтали обо всем подряд. Никогда еще я не чувствовала себя более счастливой.

Тихий голосок сомнений притих. Я понимала, что безнадежно тонула в море любви, и мне было плевать, но все-таки тот самый голосок пробился сквозь барьер. Он понадеялся, что это не приведет к совершенному и полнейшему краху. Ведь так оно и произойдет, если Эдвард когда-нибудь решит, что я не та, кто ему нужен.

Глава 11. Семейные узы и колыбельные

Это было лучше, чем мой любимый шоколадный батончик; лучше, чем самая ароматная вода с пеной в самой красивой мраморной ванне с гидромассажем в модном отеле; лучше чем персональный дворецкий, подающий мне шоколад, в то время, как Мэтью МакКонахи умоляет позволить ему присоединиться ко мне.

Вздох.

Ни в какое сравнение не идет, правда-правда.

Я имею ввиду, конечно же, нашу ночь с Эдвардом.

На следующее утро я порхала по дому, думая о ней и губах Эдварда, о том, как он входил в меня, приговаривая все те откровенно сексуальные, грязные слова, о его лице, когда он кончил, и его проклятом, слегка застенчивом, взгляде на протяжении всего нашего позднего ужина. Я должна была чувствовать истощение. Эдвард покинул мой дом только около двух утра.

Но нет, я не чувствовала! Думаю, я даже в кофе не нуждалась, ведь мой разум и так был чрезвычайно бодрым, взведенным и выжженным им. Мы говорили часами, целуясь между фразами, касаясь друг друга, когда поцелуев становилось недостаточно. И когда мне этого стало недостаточно, я потянула его к дивану, но он остановил меня поцелуем в лоб.