Горе-волшебник. Книга 1

Я и опомниться не успел, как Пар уже вытащил меня из комнаты. Мы осторожно прошли по коридору. К счастью, Норвус уже сделал у нас обход. Потом мы спустились вниз и бочком-бочком выбрались из Школы. Быстро добежали до рва, где нас уже ждала лодка.

— Откуда? — удивился я.

— Это папкина! — с гордостью ответил Пар. — Она меня тоже слушается.

Как же все-таки здорово плыть на профессорской лодке. Не надо веслами грести, знай себе только по сторонам глазей да ночным небом любуйся. Ага, если воды не боишься да плавать умеешь.

— Почему Триссу с Гэном не позвал? — спросил я, чтоб отвлечься, а то коленки все сильнее дрожать начинали.

— Чего их звать? Гэн струсит, Трисса тоже не пойдет: там еще трех школяров положили.

Конечно, а Марвус ведь на все согласен. Ему бояться нечего. Вообще-то это было почти правдой.

— Ну, тогда ладно. Слушай, ты хоть знаешь, где ее искать?

— Зарину? Понятия не имею!

И выглядел он при этом таким счастливым, что мне очень сильно захотелось ему в глаз дать. Ему очень повезло, что он мой друг.

— С чего хоть начинать думаешь?

— На месте решим.

И только когда мы выбрались на берег, я вдруг понял, что выбежал из Школы в одних пижамных штанах да шлепанцах.

— Пар! — хотел заорать на него я, но вместо этого тихо прошипел.

— Чего еще? — не сразу понял он, а когда увидел, то расхохотался.

— Чего ржешь?!

Париус отсмеялся и сказал.

— Не волнуйся. Сейчас мы это дело поправим. Знаю я тут одно местечко! Там папкин друг работает.

— Так ночь же. Спит поди.

— Не, не спит. Он как раз ночью работает.

Странно это, но ладно. Я-то раньше думал, что лавки, где одежду да обувь продают, только днем работают. Но в этом Городе могло быть что угодно. И к моему немалому счастью, друг профессора Панриуса жил неподалеку. Мы осторожно пробирались между пятнами света от фонарей (похоже, не в Свободные дни тут на свете экономили) и очень быстро добрались до нужного места.

— Э… Здрасссьте…

— Здравствуйте, дядя Валенсиус!

— Здравствуйте, молодые люди! Париус, мальчик мой, я же просил тебя называть меня дама Валенсия, когда я на работе!

Мой рот то открывался, то закрывался. Если честно, то я сперва подумал, что перед нами женщина, но когда увидел пышные черные усы и треугольную бородку, то засомневался. Одет друг профессора Панриуса был очень и очень странно даже для Города, хотя я уже немного привык к его странностям. На Валенсиусе, или даме Валенсии, как он просил себя называть, был бархатный бордовый халат, подол и воротник которого были расшиты розовыми перьями. На ногах у дамы Валенсии были розовые туфли отнюдь не женского размера да еще с загнутыми носами и огромными бордовыми бантами. На голове у него/нее был розовый же чепец с кружавчиками, по краям которого тянулась бордовая ленточка. Но верхом всего была черная мохнатая курчавая поросль, которая виднелась из-под слегка распахнутого вверху халата.

— Что стоите как не родные? Заходите.

— Спасибо, дама Валенсия!

— А-ага.

Мы вошли в яркую гостиную, и мне пришлось даже зажмуриться — так здесь было светло. Нормально видеть я смог только через несколько минут. Лучше бы я этого не видел! В комнате, почти такой же большой, как наша Столовая, было полно людей. И все они были одеты так же странно, как дама Валенсия. Или даже еще похлеще. У меня в глазах рябило от этой пестроты. И я все никак не мог уразуметь, где тут мужчины, а где женщины. Пар как будто подслушал мои мысли:

— Тут все мужчины.

Оладка перепеченная! Куда я попал?!

— Будьте как дома, молодые люди! Но не забывайте, что вы в гостях! — хохотнула дама Валенсия и прикрыла рот большим цветастым веером. — Да не стесняйся ты так, молодой человек! Как тебя зовут, друг сына моего друга?

Это он про меня что ли?

— Э… Марвус я.

— А! Слышала-слышала! Внук почившего Верховного волшебника Корвиуса. Мои соболезнования.

— Э… Спасибо.

Странно, но на нас никто не обращал внимания, хоть мы и сильно отличались от остальных. Хотя я тоже выглядел не очень то обычно. Где еще ночью встретишь школяра в пижамных штанах да шлепанцах на босу ногу?

В комнате было довольно шумно. Было видно, что посетители хорошо проводят время. Они разговаривали, шутили, потягивали что-то из бокалов. На вино это не было похоже, потому что там было много пузырьков. Такого напитка я еще ни разу не видел. Но покупателям он точно нравился.

Дама Валенсия усадила нас на розовый диван с бордовыми подушками и золотыми кисточками. Сама она уселась напротив нас на золотое кресло с серебряной подушкой. Между нами стоял резной столик, а на нем уже дымился чайник с ароматным чаем, а рядом лежало печенье четырех видов. Как я понял, Валенсиус тоже был волшебником.

— Ну, молодые люди, что вас привело в лавку дамы Валенсии? — спросил волшебник, наливая нам чай и подавая чашки. Надо же! У него даже ногти накрашены: по два розовых и по три бордовых на каждой руке.

Я даже рта раскрыть не успел, как Пар выпалил:

— Любовь!

Мне почему-то стало стыдно и неудобно, как будто это про мои чувства шла речь. А Пар же наоборот выглядел очень и очень довольным.

— Какая прелесть! — захлопал в ладоши Валенсиус. — И кто из вас влюблен? Позвольте догадаться. М… Марвус? Я ведь права? То-то он сидит с пунцовыми щеками.

— Чего?! Это не я!

— И не надо так кричать, молодой человек! — Валенсиус строго на меня посмотрел, однако глаза его смеялись. — Не надо так стесняться.

— Не стесняюсь я! — буркнул я, но почувствовал, что мои щеки запылали еще сильнее. — Это не я!

— Это я! — Пар выпятил вперед грудь.

Валенсиус с интересом на него посмотрел и улыбнулся:

— Ничего себе! Такой же быстрый, как отец! Тот тоже свою любовь в твоем возрасте встретил. Ох и красавица твоя мама была! А кавалеров сколько у нее было! Знаешь кто?

— Знаю! — ответил Пар важно. — Папка мой и дядя Нарнис.

Оладка перепеченная! Никогда бы не подумал, что Палка может в кого-то влюбиться. На его лице вообще чувств никаких не видно.

— О да! Я это хорошо помню! — хохотнула дама Валенсия. — Постоянно ходили за ней по пятам. А она все никак выбрать не могла.

— Но выбрала она папку! — Пар аж задрал подбородок от гордости. — Мамка у меня умная была.

— Да, очень умная. И красивая. Я ведь тоже за ней ухаживал.

Я с сомнением покосился на Валенсиуса. Что-то тут явно пошло не так.