Горение. Книга 3

Рыдз мягко улыбнулся:

– Анджей, пожалуйста, не употребляйте в разговоре со мной слово «охрана». В этом застенке изнасиловали мою сестру… И она сошла с ума. А когда ее вылечили, повесилась… Будучи беременной… Для меня нет понятия «охрана». Только «охранка». И никак иначе. Ладно?

– Конечно, конечно, – ответил Турчанинов, ощутив тягостное неудобство.

– Не сердитесь, если я был резок, хорошо?

– Да разве это можно назвать резкостью? – Турчанинов пожал плечами. – Вы сказали вполне по-европейски. Я исповедую именно такую манеру разговора: с самого начала определить все своими именами, тогда легко иметь дело с собеседником, ничего недосказанного.

– Спасибо, Анджей… Теперь мне бы хотелось передать вам еще одну просьбу Юзефа… Не сочли бы вы возможным посетить Бурцева?

– Это нужно для вашей партии? Или для Юзефа лично?

Рыдз закурил.

– Неразделимые понятия.

– Конечно, готов… Хотя, в отличие от Меньшикова и Бакая, я оказывал такую помощь Юзефу… вашей партии, которая – по законам империи – подлежит суду… Скорее всего, военному… Я ведь преступил присягу, так что охран… охранка, включив меня в розыскные листы, вполне может потребовать моей выдачи и у французской полиции, если узнает о моих контактах с Бурцевым.

– Я встречусь с Бурцевым и объясню ему вашу ситуацию… Думаю, он отнесется к вашему особому положению с пониманием…

– Да, такой визит был бы весьма уместен.

– Хотя, – Рыдз снова улыбнулся своей мягкой, женственной улыбкой,

– я тоже в розыскных листах, ушел из-под виселицы…

– Тогда не надо! Ни в коем случае, – воспротивился Турчанинов. – Я все устрою сам, спишусь с ним, договорюсь о встрече на нейтральной почве, вам рисковать нельзя.

– Спасибо, Анджей, это так трогательно… Тем не менее сейчас я отвечаю за вашу безопасность, а не наоборот… Давайте увидимся здесь же завтра, в девять. Вас это время устроит?

– В десять. Я сдаю свой пост в девять… Я теперь служу ночным портье, смена кончается не ранее девяти пятнадцати… Пока все передашь сменщикам, то да се…

– Денег на жизнь хватает?

– Вполне, благодарю.

– А на ветчину? – Рыдз снова улыбнулся. – Юзеф уполномочил меня передать вам некоторую сумму…

Лицо Турчанинова замерло.

– Видите ли, я какой-никакой, но русский дворянин… Я не умею принимать вспомоществование от кого бы то ни было. Так что просил бы вас более к сему предмету не возвращаться. Завтра в десять, здесь же, честь имею.

– Минуту, – остановил его Рыдз. – Вы напрасно сердитесь, Анджей. В нашем обществе взаимная выручка не считается обидной… Мы живем несколько иными, скажем так, нравственными категориями… Они основаны на абсолютном доверии друг к другу… Вам, возможно, понадобятся деньги для работы… Для нашей работы. Вот в чем дело. И это не есть какая-то подачка… Или, тем более, оплата услуги… Рациональная оценка сложившейся ситуации, всего лишь… Ваше бывшее звание в охранке ротмистр?

– Точно так.

– Никаких документов, удостоверяющих вашу личность, не сохранилось?

– Все сохранилось, как же иначе… Иначе на острове Сен Луи note 13 не дадут продления вида на жительство.

– Но вы здесь обосновались не под своим именем?

– Конечно. У меня вполне надежный паспорт, – Турчанинов усмехнулся, – выкраден из охран… охранки…

– До завтра, ладно?

Турчанинов не удержался, шутливо передразнил Рыдза:

– «Вадно». Поляка сразу можно определить по вполне французскому звучанию: вместо «л» – мягкое «в»…

Рыдз рассмеялся:

Note13

отдел городской полиции Парижа

– Падво, мыдво, пшестирадво… note 14 До встречи, Анджей.

2

… Квартира Владимира Львовича Бурцева, которую он снимал на Ваграме, являла собою Румянцевскую библиотеку в миниатюре: стены трех комнат, широкого коридора, даже кухни были заставлены самодельными стеллажами, набитыми книгами, журналами, большими папками с газетными вырезками, бюллетенями заседаний Государственной думы, выпусками правительственных вестников; запах кофе был постоянным; Бурцев варил его по-студенчески, на спиртовке; пил из крохотной чашки, всего на два глотка; длинные зубы от постоянного курения и крепчайшего кофея были желты; подшучивал над собою: «Вроде старого коня, не заметил, как жизнь просквозила».

Note14

падло, мыдло, пшестирадло (польск.) – падаль, мыло, стирка; Рыдз произнес этот шутливый набор фраз с французским акцентом

Рыдза признал сразу же, но, однако, настоящим именем называть не стал, осведомился, как следует обращаться; выслушав ответ – «Мацей», удовлетворенно кивнул и, пригласив устраиваться в кабинете, где свободного пространства почти не было, оттого что кипы новых, не проработанных еще газет валялись на полу, между скрипучими, разностильными стульями, отправился готовить кофе.

Вернувшись со своей крохотной чашечкой и стаканом для Рыдза, осведомился:

– Чем могу служить?

– Владимир Львович, мы получили данные, которые бы хотелось перепроверить… Один наш товарищ видел, как глава боевки социалистов-революционеров садился в экипаж некоего полицейского чина, носящего цивильную форму.

– Это вы про Азефа?

– Да.

– Ну и что?

Рыдз опешил:

– То есть как?

– А – так, – хохотнул Бурцев. – Для меня совершенно ясно, что Азеф провокатор. И я про это – как вам, по-видимому, известно – неоднократно заявлял. Но ведь ЦК постоянно берет его под защиту.

– Чем вы это можете объяснить?

Бурцев разбросал руки, словно драчливый петух крылья:

– А вы?

– Партия переживает кризис, – ответил Рыдз убежденно. – Мы об этом писали.

– Я, как бывший эсер, слушаю это с болью, но, увы, Ленин тут прав,

– вздохнул Бурцев, – именно кризис.

– Мне тоже это больно слышать, Владимир Львович… Я имею множество друзей эсеров, честнейшие люди, огромного личного мужества и чести…

– Да уж, этого не занимать.

– Однако, Владимир Львович, товарищ, получивший информацию об Азефе, крайне щепетилен в вопросе обвинения кого бы то ни было, да тем более в провокации. Этот товарищ просит вас встретиться с человеком, который бежал из охранки после того, как оказал нам реальную помощь… вполне серьезную. Он в розыскных листах, ему грозит военно-полевой суд. Если французы выдадут его Петербургу, надо ждать еще одного обвинительного приговора… Мы можем надеяться, что использование вами этого человека не нанесет ему ущерба?

– Хотите, чтобы я встретился с анонимом?

– Да.

– Как правило, я работаю с теми, кто принимает на себя ответственность, товарищ Рыдз.

– Этот человек, возможно, еще пригодится нам для борьбы… Мы стараемся оберечь его от провала…

– Проверяли его? Надежен? Рыдз ответил вопросом:

– А вы Меньшикова с Бакаем проверяли? Надежны?

– Да.

– Двойной игры с их стороны быть не может?

– Нет. Ведь именно они помогли мне разоблачить провокатора Зинаиду Жуженко…