Горестная повесть о счастливой любви. Октябрь серебристо-ореховый. Дракон, который плакал
Шрифт:
Эти двое, тасуя карты, общаются («ботают») друг с другом на «фене» (блатном говоре).
П е р в ы й «б л а т н о й». Канаю я по бану, зырю – угол. Разбиваю: о, блин! – кишки, прохаря, котлы…
В т о р о й «б л а т н о й» (взглянув на подошедших «мужиков»). Фильтруй базар!..
П ё т р («С т а л ь н о м у»). Николай! Вот тут мне премию выдали (передает «С т а л ь н о м у» хлеб и три пачки папирос)…
«С т а л ь н о й». Правильный ты мужик, Петро! (Демонстративно отдает П е т р у хлеб, но папиросы оставляет
П ё т р. Да нет, женщина это. И имя женское – Клара! Я столько этих Клар повидал – в Германии, в 45-ом… И в школе нам толковали, что 8-е Марта она вот, эта самая Клара, и придумала. Бабский же праздник-то!..
«С т а л ь н о й». Э-э! Не всё так просто!.. У нас здесь, в зоне, народищу столько всякого побывало: и немцы, и японцы, и прибалты… И полно у них там мужиков с бабскими погонялами… Помню, чалился у нас тут один итальянец, так его Ниной звали… (Трясёт пачкой). А это!.. Это же – вождь! Вдобавок… А вожди, они – всегда и везде – только мужики!..
Н и к о л а й. Всё может быть… Но тут (и я тоже это точно знаю) Клара – женщина…
«С т а л ь н о й». А ты-то, сявка, чего это вдруг на «центрового» тявкаешь?! Заедаешься? Жить надоело? Пера в бок захотелось?..
«Блатные» прерывают игру, выстраиваясь полукругом – за спинами
П е т р а и Н и к о л а я – и поигрывая заточками.
Н и к о л а й (в отчаянии). Да ты что, «Стальной», – в натуре?!
«С т а л ь н о й». В натуре – у собаки потц красный!..
Н и к о л а й (смятенно озираясь и внезапно заметив что-то в приоткрывшейся двери). Да вон Замполит в наш барак прёт!.. Давай его спросим! Ему по должности знать положено…
«С т а л ь н о й» (успокоившись, повелительно). «Рябой», слётай!
«Р я б о й» с угодливой поспешностью выбегает из круга, а затем возвращается, сопровождая З а м п о л и т а.
В последнем без особого труда угадывается недавний выходец из деревни – простой и туповатый.
«С т а л ь н о й». Гражданин начальник! Рассуди-ка хоть ты нас!.. Вот мы тута спорим: Клара Цеткин – мужик это или баба? Глянь-ка сюда! (Протягивает З а м п о л и т у пачку «Беломора»).
З а м п о л и т. Ну, во-первых, не «ты», а «вы»… (Берёт пачку папирос, размеренно читает). «Фабрика имени Клары Цеткин»… (Убеждённо). Конечно – мужик! Если бы баба – было бы написано «Клары ЦеткинОЙ»! (Отдаёт пачку и уходит – по своим делам).
«С т а л ь н о й» (торжествуя). Поняли, фраера мелкие, босяки паскудные! На меня рога выставлять никому не советую – себе дороже!.. Все усекли? (П е т р у с Н и к о л а е м). А вы теперь валите – с миром!.. И глядите у меня!.. (Машет рукой, «блатные» расступаются; П ё т р с Н и к о л а е м возвращаются на свои места в бараке).
П ё т р. Чудеса в решете! Чёрт знает: откуда только лагерное начальство кадры такие подбирает?!
Н и к о л а й. Ну, дело понятное: ГУЛАГ –
это же всесоюзный «штрафняк» для чекистов. Кто на чём погорел или просто совсем охренел – тех сюда и забрасывают… А уж лесной лагерь – это статья особая! Хуже разве только урановые рудники… Ну а «придурков» своих (вроде нашего Замполита) местное начальство в соседних деревнях и сёлах подбирает – из оборванцев-активистов. Эти – с былой голодухи – за сладкую бациллу да за казенные тряпки готовы чекистам не только сапоги целовать, но и верзуху лизать!.. (Внезапно бьёт себя кулаком по голове). Но я-то! Я-то: до седых мудей дожил, а ума не нажил – дурак дураком! И с каких это таких понтов с «правилой»-то озверевшим завёлся? Ведь запросто мог он меня – не за хрен собачий – и приземлить, и опустить, а то ещё и чего покруче сотворить… «Стальному» всё это – как два пальца обмочить, а потом какого-нибудь там своего проигравшегося холуя-«шестёрку» подставить. И – концы в воду!.. «Кому кичман – хана, а кому – мать родна!»… Не надо лишний раз хлебальник-то разевать! Ну что мне с той Клары?! Да гребись она конём: не знаю, молчу, и всё – взятки гладки!..П ё т р. Да утри ты сопли-то! А вот по мне: нет уж! Всё равно: люди-то должны быть – пусть и на кичмане, в зоне – хоть маленько, но людьми-человеками!.. А всех-то не расчеловечишь – до конца, до обличия звериного!.. Хотя здесь это просто делается – до безобразия…
Н и к о л а й. А-а, всё – бесполезняк!.. Вот со мной в Казахстане один учёный мужик чалился – историк из Пражского университета, бывший белоэмигрант. Так он много чего интересного калякал: про древности наши, про царей русских… Скажем – про Петра Первого запомнилось. Дескать, говорил он, царь наш Петруша, что тюрьма – есть ремесло окаянное, и, мол, для скорбного этого дела потребны люди твёрдые, добрые, весёлые…
П ё т р. И где ж они – такие люди-то?
Н и к о л а й. А там, куда Макар телят не гонял…
Сворачивают по цигарке («козьей ножке»), закуривают.
Пауза.
П ё т р. Эх, грехи наши тяжкие!.. А скажи-ка мне, земеля: вот – «блатные»… На зоне они, значит, – хозяева. Целыми сутками в карты режутся: «мы не работаем, а по фене ботаем»… А советская власть для них – мимоходом, что ли?
Н и к о л а й. Ну, за них «мужики» вкалывают, а им, «блатным», нарядилы двойную норму записывают. Эти «ж'yки-к'yки» ещё по «зачётам» в два раза раньше срока и на волю выйдут…
Друзья приступают к скудной трапезе.
Сидя на нарах, аккуратно ощипывают хлебную пайку, запивая полуостывшим кипятком – мелкими глотками из алюминиевых кружек.
П ё т р. Эх, сейчас бы заварочки покрепче – да сахарку поболе!..
Н и к о л а й. Ишь ты – сластёна!.. А я бы, грешным делом, водочки грамм сто пятьдесят накатил – да пивком отполировал!..
П ё т р. Ну, пиво на вино – дерьмо, вот вино на пиво – диво!..
Н и к о л а й. Ой, земеля, не трави душу – Бога ради!..
П ё т р. И то сказать: заморили червячка – ну и лады!.. Но ты мне про «блатных ещё вот что проясни: почему это у некоторых профиль Сталина – слева на груди – наколот?
Н и к о л а й. Так это ещё одна лагерная примочка «парашная». Поверье по тюрьмам и зонам ходит такое – и давно уже: ежели, дескать, под расстрел попадёшь – то в «образ Великого Вождя» шмалять-то ведь не будут… Что тут сказать? Идиоты!.. И ведь ни для кого не секрет: «вышку» нынче из нагана в затылок производят…
П ё т р. Ну это, знаешь ли: пока живу – надеюсь… А вообще-то – как зеки к самому-то «Усатому» относятся?