Горизонты

Каламити, Шикенери, Кобыла-Что-Надо и Шторм Чайзер разговаривали о будущем Анклава и Тандерхеда. Хомэйдж и Вельвет беседовали с Грейс и Сплендидом. «А как бы вы назвали группу единорогов?» Бон и Шарм сидели в сторонке. Они выглядели угрюмо, пока Хаприка не привела нескольких своих жеребят-гулей поболтать. Аид с повязкой на глазах пробовал то, что подавала ему жена и, казалось, играл с ней в «угадай блюдо». Похоже, избиение в тронном зале чудесным образом повлияло на его характер.

Бродя туда-сюда, я слушала обрывки разговоров. Здесь было настолько тесно и чудесно-хаотично, что я могла подслушивать их, даже не стараясь. «Как бишь они это называли? Мешанина? Что-то в этом роде».

Когда между песнями возник перерыв, я подошла к Эпплботу и Свити Боту.

— Вы… обе… я думала, что вы уже превратились в металлолом, а вы… ну… сами меня обломали! — Я не могла в это поверить. Свити Бот была разбита в хлам! Но сейчас, она была как новенькая. Неужели у Хорса были припасены какие-то запчасти? А Эпплбот… Даже если не обращать внимание на то, что случилось с её телом, разве это не была просто замаскированная Когнитум?

— Мы тоже рады снова тебя видеть, — улыбнулась Свити Бот. Имитация была пугающая. Сейчас, когда мне не нужно было драться за свою жизнь, я могла оценить, насколько впечатляющую работу проделал Хорс. Синтетические переливы её голоса были практически неотличимы от настоящих. — Хотя на несколько часов я оказалась деактивирована, мой восстанавливающий талисман остался не повреждён, и, за исключением проблем с установкой некоторого аппаратного обеспечения, мои системы восстановились достаточно, чтобы я смогла покинуть Ядро. Я обнаружила, что без сексуального, великолепного мистера Хорса, у меня совершено не осталось смысла существования. У меня не было ведущей цели, лишь фрагментарные данные протокола Свити 1.0. — Она кивнула на Эпплбот. — К счастью, я восстановила энграммы^[31] предыдущего импринтинга её системы. — Вот бы мне поговорить с умной пони…

— Свити Белль меня подлатала. Конешн, была небольшая проблема в моей операционке. Багов там было больше чем в муравейнике. Но я получила новую систему и резервную копию. — Нахмурившись, она оглядела вечеринку и, наклонившись вперёд, заговорщицким шёпотом добавила: — Голденблад тебе ещё ничего новенького не рассказал? Ты не передумала на счёт всей это фигни про «казнить через доброту»?

— Эм… нет? — ответила я, вытаращившись на кобылку.

— Ладненько! — Эпплблот одарила меня лучезарной улыбкой. — Просто дай мне знать, когда я понадоблюсь, шоб разобраться с ним. Я не смогу сделать это так же творчески, как это можно было осуществить в капсуле, но я очень постараюсь!

— Ты…. Установила в неё допросную программу мегастойла? — спросила я Свити Бот.

— Да. Было непросто, но программа оказалась на удивление стабильной, — весело ответила робо-кобыла, будто я сделала ей комплимент. — А также сохранила все старые файлы Эпплбота. Думаю, они отлично сработались.

Эпплбот чуть понурилась.

— Чертовски сожалею о том, что я тут наговорила, но у меня не было выбора. Я должна была делать, шо она хочет.

Я со вздохом покачала головой.

«Ох уж эти роботы».

— Что ж… я рада, что вы теперь свободны. Вы собираетесь помочь в битве? — Я ни на одной из них не видела какого-либо оружия.

— Ну, — протянула Эпплбот, — ежли она попытается использовать тот ПипБак для доступа к САОМТН, мы можем попробовать с ней связаться. Но ежли нет, не думаю, что мы чем-то сможем помочь. Прости, — ответила она, упавшим голосом. Но затем добавила веселее: — Но зато я постараюсь выведать все грязные и закулисные секреты Пустоши. И мы собираемся завести Скутабота… может быть подойдёт один из тех охранных роботов!

Я представила себе ярко-оранжевого робота-часового, катающегося туда-сюда и расхваливающего Рейнбоу Дэш.

— И у меня есть образец ДНК супер сексуального Хорси, — восхищенно ахнула Свити Бот. — Если я смогу получить доступ к одному из тех клонирующих деревьев, мы снова воссоединимся!

— Свити… он же будет бестолковой, бездушной пустышкой, — заметила я.

— Я знаю. Он будет идеален!

— Ладно… что ж… удачи тебе! — ответила я, отступая от пары. — «Роботы…»

Я заметила Крампетс и Лаку… Псалм. Это была Псалм… Они стояли в стороне и я попыталась подойти ближе.

— … по-прежнему любит тебя, ты ведь знаешь, — расслышала я, подойдя ближе под предлогом, будто мне интересна музыка. — Я знаю, что это та ещё заноза в заднице, слушать о вечной любви и всём таком прочем, по крайней мере, для меня, но он говорит серьёзно.

— Он любит кобылу, которой больше нет. Кобылу, что была лучше меня, — отозвалась Псалм. Мне пришлось придвинуться ближе, чтобы расслышать её тихий ответ. — Я не заслуживаю его любви.

Крампетс тряхнула гривой.

— Как ты можешь быть одновременно такой чертовски везучей и такой головожопой? — фыркнула жёлтая кобыла, постучав Псалм по груди. — Он. Чертовски. Любит. Тебя. Ты хоть понимаешь, какая это охренительная редкость? Не «ты мне нравишься». Не «хочу взнуздать тебя и оттарабанить». Любовь. Настоящее, мать его, чувство. А ты торчишь тут и скулишь, что не заслуживаешь этого. Что с тобой такое?

— Я не заслужила это! Как ты не понимаешь? — воскликнула Псалм, раскрасневшись. — Он такой… настолько лучше меня…

— Да, чтоб ты знала, он не святой, здоровенная ты фиолетовая дурында. Он делал то, чем не может гордиться. Как и я. Как и ты. Тут речь не о том, чего ты заслуживаешь. Назови мне хоть одного чудика в этом мире, кто заслужил любовь после всего, что мы сделали ради выживания! — потребовала Крампетс, снова тыча аликорну в грудь. — Заслуги здесь не прокатывают. Важно лишь, что ты это получила.

— Это не… — залепетала Псалм.

— Ты тоже его любишь? — требовательно спросила Крампетс. — Или ты только по кобылам? Или сейчас тебе это просто не интересно.

— Нет! Он замечательный. Он заботливый. Он… благородный…

— Тогда прими то, что он тебе даёт и наслаждайся так долго, как сможешь! Конечно, ты понаделала дерьма, но что с того? В этом ты не особенная, дорогуша. Раз он простил и принял тебя, значит тут и думать нехрен, сонный ты блотспрайт. — Крампетс вздохнула. — Некоторые из нас убили бы за то, что тебе досталось. — Развернувшись, она порысила прочь.

Псалм направилась в другую сторону, но я пошла за ней.

— А знаешь, она права.