Горизонты

— Глори! — выкрикнула я сквозь рыдания.

— Блекджек, ракета стартует через минуту, — спокойно сказала Глори, глядя на дисплей. — Я вижу это отсюда. — Послышался гулкий удар, и шипящие завывания во внутренностях ракеты сменились нарастающим рокотом. — Я проверила полётную траекторию. Вы сядете у Лунного Дворца чуть позади Когнитум. Мой вид на комнату управления ненадолго заслонила отодвинувшаяся ферма, стартовую вышку качнуло и взвыла сирена.

— Пожалуйста, Глори… Прошу тебя…, — я попыталась телепортироваться и словно врезалась в стену… попыталась снова… снова удар. Удерживающий меня зебринский талисман не поддавался. Я левитировала оружие и навела его на люк.

— Не надо! Ты убьёшь нас всех! — воскликнула Скотч.

— Блекджек, — тон П-21 призывал меня принять неприемлемое.

— Нет! — выкрикнула я, ударяя копытами в металл.

— Все системы в норме. Пусковая платформа отстыкована, — хладнокровно констатировал компьютерный голос. — Двигатели в стартовой готовности.

Мне хотелось разнести эту чёртову машину, но она была единственной моей возможностью добраться до пункта назначения. Пытаясь не закричать, я так сильно закусила губу, что почувствовала кровь на языке.

— Мы не можем просто бросить её.

Вокруг нашей ракеты активировалось защитное поле, шипение под полом перешло в рёв и жеребец положил копыто мне на плечо.

— Продувка двигателя. Зажигание через десять, девять, восемь…

— Нет, Блекджек. Всё это… мне жаль, — сказал он слова, которые не могли убедить меня, что это правильно и тоном, который не мог меня утешить. Но он также был единственной ниточкой, что удерживала меня, не позволяя сойти с ума. Что значит одна жизнь по сравнению с целым миром?

Всё.

Это была цена, требующая оплаты. И я была с этим согласна. С чем я была не согласна, так это с тем, кто именно должен заплатить эту цену. Сквозь слёзы я видела как Глори поднялась и повернулась к окну. Несмотря на разделявшее нас расстояние, я всё же видела, что она смотрит на меня с улыбкой. Её губы двигались, но нарастающий какофонический рёв скрадывал слова. Компьютер что-то произнёс, но я не разобрала. Глори и космопорт исчезли из окошка и нарастающая сила тяжести и тряска заставили меня отшатнуться от терминала связи.

Протянув к монитору копыто, я увидела, как она осела. В уголке её рта показалась кровь, одно крыло было прострелено насквозь и болталось сбоку, будто готовое отвалиться. За окном позади неё я могла разглядеть колонну магического поля, испарявшегося под реактивной струёй, бьющей в опустевшую стартовую площадку. Рухнув на пол, я потянулась к ней и прижала копыто к стеклу. Она прижала своё копыто к моему. Две пони, разделённые стеной холодного стекла. Чувствуя, как по моим щекам текут слёзы, я смотрела, желая, чтобы стекло растворилось и она могла бы пройти сквозь него.

— Блекджек, — пробормотала она, улыбнувшись сквозь слёзы. — До завтра.

Мир за окном залило светом от взошедшего на земле солнца. Монитор померк. Я с силой зажмурилась.

Глори в подвале. Глори приходит ко мне в душевую. Глори плачет под дождём. Глори трепещет подо мной, в возбуждении разметав копыта. Глори летит со мной в небе. Глори произносит речь в Тандерхеде. Глори уходит. Глори дарит мне грустную улыбку.

Распластавшись на полу, я запрокинула голову, на всю вселенную крича её имя, теряющееся в рёве, а её жертва несла меня в небеса.

Глава 10

Зрители поневоле

— Ребята, вы должны вытащить меня отсюда, я скоро на стены полезу!

— Прямо как паук! Падение, каким-то образом, наделило её супер-пупер паучьими способностями?

Неисчислимое количество времени удушающее копыто ускорения обрушивалось на мой позвоночник, прибивая мои конечности к полу, в то время как рёв двигателей заглушал все мои мысли. Я боролась за каждый вдох, моё тело атаковало мой разум, желающий забвения. Я хотела, что бы меня придавливало еще и еще сильнее, выжимая до конца. Я была благодарна за агониальную одышку, но она сошла на нет слишком быстро. Я лежала, ощущая болевые пульсации, захваченная в плен этим ужасным моментом.

События вновь и вновь воспроизводились в моём разуме, как если бы я пыталась исправить ужасную ошибку, что была совершена. Одной только силой воли я пыталась отредактировать эти воспоминания, отчаянно стараясь заметить Глори, в последнюю секунду ускользающую от огненной волны… чтобы увидеть, как она добирается до безопасного места вместе с остатками зебр… чтобы увидеть магический барьер, закрывающий центр управления.

Что-нибудь…

Что угодно…

Постепенно, я была вынуждена начать осознавать окружающую реальность. Я услышала, как Скотч Тейп безутешно рыдает, несмотря на то, что П-21 пытается её утешить. Я с трудом приоткрыла один глаз, чтобы осмотреться вокруг насколько позволяла привязная система. В глазах П-21 не было слёз, только болезненное знание. Я позавидовала его ожесточенному сердцу и испытала отвращение к этой мелкой эмоции. Он оглянулся на меня и в его глазах была ещё одна связь между нами: Я знаю каково это терять любимого прямо перед своими глазами.

Замораживающая жидкость разбрызгалась повсюду, когда он выдернул шланг и, полагаю, теперь у него были ожоги на спине, а заодно и бёдрах. Ожоги от этой жидкости не были похожи на ожоги от огнемётного топлива. Иней уже растаял, но, судя по кускам выпадающей с его конечностей шерсти, было ясно, что он испытывает невероятную боль. Облысевшие, покрасневшие участки кожи выглядели скорее как оттаявшее мясо.

Я вновь закрыла глаза, когда услышала всхлип Скотч Тейп:

— Простите меня. Это я убила её. Пожалуйста, простите меня.

— Ты… убила её? — спросила я, садясь в кресле, и почувствовала, что подскакиваю вверх, моё собственное тело было невероятно лёгким. В любое другое время я бы поприветствовала это ощущение и восхитилась им. Скотч тут же замолчала, вжавшись лицом в протянутую отцовскую ногу, единственную часть его тела до которой она могла дотянуться. — Что ты сделала, Скотч?

— Она спасла нам жизни, Блекджек. Она спасла жизнь и тебе. Вот, что она сделала, — ответил П-21, чей голос звучал тихо, искренне, серьёзно, и обоснованно. Но я не хотела обоснований. Я хотела дать выход скопившейся во мне боли и раздражительности. Это было хуже, чем когда ушла Лакуна. В ситуации с Лакуной я, по крайней мере, могла чувствовать себя так, будто это было проделано во имя Высшего Блага. Что два столетия бытия в качестве мусорной свалки Богини дали ей право на прекращение её страданий. Но сейчас, я желала обидеть кого-нибудь, чтобы выплеснуть из себя эту боль, и единственными доступными мне для этого целями были двое тех, кто меньше всего заслуживает подобного.

— Что. Ты. Сделала?! — задала я вопрос, слёзы и слюни поплыли прочь от меня и подобно печальным звёздочкам зависли в воздухе.

— Я заблокировала автоматическую систему управления люком. Я держала копыто на кнопке, чтобы закрыть его, — прохныкала она, с благоговейным страхом смотря на меня. Ярость и ужасные слова были разорваны в клочья, когда я прошипела сквозь зубы:

— Почему?

— Потому, что если бы этот люк не был задраен к моменту отрыва ракеты от земли, то умерли бы все мы, а не только Глори, — решительно произнёс П-21, но в его голосе по-прежнему слышалось сострадание. Однако, я видела предупреждение в его пристальном взгляде. — Если бы люк открылся во время полёта — мы бы все погибли. Если бы из-за него был отменён запуск — мы бы все погибли. Ты не можешь в преддверии запуска ракеты, всё остановить, а затем, минуту спустя, вновь возобновить.