Горизонты

Я щёлкнула переключателем и тут же почувствовала запах хлора. А секундами спустя начали раздаваться крики. Крики, которых мне не забыть во веки вечные.

— Блекджек! Ты — убийца!

Но сейчас рядом не было Лакуны, чтобы телепортировать меня прочь. В этот раз я сгину вместе со своим стойлом.

* * *

Я раскрыла глаза, глядя, как из раскуроченного корпуса разлетается осколками кристалл. По моим ощущениям, минуло несколько часов, но здесь я успела лишь моргнуть.

— Тебе придётся придумать что-нибудь получше этого, — пробормотала я.

Непрерывный крик Х.М.А., казалось, понизился до зловещего грохота. Я поскакала вдоль центрального кольца между двух рядов отростков, возвышающихся по обеим сторонам от меня. У меня разыгралось воображение, или они начали шевелиться? Хотя, слово «видоизменяться» здесь было бы уместнее, учитывая то, как они загибались внутрь, сплетаясь между собой. Мехаспрайты, до этого неспешно копошившиеся вокруг Пожирателя, внезапно активизировались и облаком мельтешащей шрапнели устремились ко мне. И глазом не моргнув, я продолжала бежать прямо в этот рой. Когда мы сблизились настолько, что уже можно было различить крошечные острые зубы в их механических пастях, я телепортировалась прямо через эту металлическую чуму на противоположную сторону.

У роя ушла ровно секунда, чтобы развернуться и устремиться вслед за мной. Остальные мехаспрайты продолжали творить что-то в безумной спешке. Жидкая дрянь сочилась из труб, растекаясь по металлу и формируя розовато-бордовые ткани. Если генераторы щитов теперь упрятаны в плоть, разобраться с ними будет намного труднее. Я достигла второго контейнера из тех шести, что располагались вокруг Пожирателя, и взяла его на прицел.

Пуля ударила в корпус и застряла в нём. Когда пошла реакция, я спряталась в укрытие, всё отчётливей слыша назойливое жужжание мехаспрайтов над головой. Как и в прошлый раз, корпус разнесло практически полностью, и кусочек лунного камня, высвободившийся из свинцовой оболочки, отрекошетил в воздух. Поймав этот осколок магией, я перенаправила его в звёздный металл позади себя, а сама устремилась к талисману генератора. Лунный камень, должно быть, застрял где-то, потому что в реакцию вступил весь осколок целиком, и последовавший взрыв расшвырял меня и мехаспрайтов в разные стороны. Я застонала, приземлившись прямо на лицо перед генератором. Щурясь на один глаз, я вскинула Долг, прицелилась в талисман и…

* * *

— Чем занимаешься, Луна? — спросила Селестия и немного озадаченно улыбнулась, когда я ткнула в её сторону карандашом. Мы находились в моей личной студии, одном из немногих мест во дворце, куда был закрыт доступ для кого бы то ни было. Стены здесь скрывались за полками с книгами, многие из которых, впрочем, были моими личными дневниками, куда я вносила записи о пони, за которыми наблюдала. О пони, которым требовалась моя помощь в период сна и одиночества. Терминал на столе соединял меня со всем министерствам и Д.М.Д., а также с десятком других секретных источников. Так много секретов…

Ну да, попробуйте сказать своей сестре, что она не может заходить куда-либо во дворце, который когда-то был её.

— Знаешь, все ждут только тебя, — произнесла белоснежный аликорн, заглянув в блокнот через моё плечо. — Снова рисуешь Блекджек?

Я удивлённо посмотрела на неё, а затем перевела взгляд на лист бумаги, где была изображена кибернетическая единорожка. Истекавшая кровью, она лежала на кольце Токомейр и, сосредоточенно щурясь, целилась из револьвера в талисман.

— Я действительно не понимаю этого твоего увлечения, Луна. Блекджек. ЛитлПип. Почему ты так одержима неудачами и катастрофой, когда война, наконец, закончилась?

— Закончилась? — переспросила я, удивлённо взглянув на сестру, а затем снова посмотрела на рисунок. — Когда?

— Луна, ты, определённо, заработалась. — Селестия драматично закатила глаза. — Всё закончилось фактически, но пока ещё без подписания мирного договора. Которого, кстати говоря, все очень ждут… прямо сейчас.

— Мирный договор? — Я отложила блокнот в сторону. — Как? Это невозможно.

— Я тоже так думала, — вздохнула Селестия. — И просто не смогла этого вынести. Но ты преуспела там, где спасовала я, и Цезарь, в конце концов, признал, что продолжение войны приведёт лишь к обоюдному тотальному уничтожению в огне мегазаклинаний. — Она положила крыло мне на холку. — Его послы уже здесь, и, ознакомившись с текстом договора лично, должна признать, что они предлагают нам весьма выгодные условия. По-видимому, Цезарь также опасается вспышек бунтов в случае продолжения войны, а потому вынужден проявлять щедрость. — Селестия озабоченно посмотрела на меня. — Ты в порядке, Луна? Я не видела тебя такой с самого Гала.

— Я… мир? — тихо переспросила я. Селестия кивнула в ответ, и я поднялась на ноги. Она начала помогать мне одеваться. — Просто это… это… — Я взглянула на блокнот и левитировала его к себе, позволяя ей наряжать меня в моё лучшее платье из чёрного шёлка, украшенное бриллиантами. Я перелистывала страницу за страницей, просматривая заметки, оставленные на полях.

— Однажды, когда всё устаканится, тебе нужно будет записать эти истории. Совсем не вредно иметь хобби, а ты всегда была куда более творческой натурой, чем принято считать, — сказала Селестия, водружая мне на голову серебряную корону с лунным камнем. Стоя передо мной, она вздохнула и печально улыбнулась. — Я также хотела бы извиниться.

— За… что?

— Я была не очень-то полезна. Мне казалось, что отречение облегчит мне совесть и позволит сосредоточится на школе, свалив на тебя тот бардак, что я устроила. Моё… вмешательство… на Разбитом Копыте тоже не особо помогло. — Улыбка исчезла с её лица, принявшего виноватое выражение. — Я должна была больше доверять тебе. Активнее поддерживать, как поддерживала меня ты на протяжении всей этой войны. Но сейчас я вижу, что ты — та Принцесса, в которой нуждается Эквестрия.

Я посмотрела на неё, а затем подошла к зеркалу. Книги, выстроившиеся на полках, были полны записей о различных личинах, что я надевала на себя, когда мне было невыносимо оставаться Принцессой Луной. И самой поношенной из них была Эклипс — чёрная пегаска-агент. Я привыкла скрываться в мире фантазий, когда жизнь становилась особенно невыносимой. Вне этих стен была Эквестрия, яркая и живая. До моего слуха доносилась музыка Пинки, а судя по количеству роскошных экипажей, прибывающих во дворец, здесь собралась вся эквестрийская знать.

— Всё это сон, — пробормотала я.

— Сон, ставший явью, — поправила меня Селестия в своей обычной, слегка раздражающей манере. Чего она, возможно, за собой не замечала. — Идём. Все уже заждались.

Пройдя по длинному коридору, мимо застывших в карауле гвардейцев, мы вошли в тронный зал. Наше появление было встречено бурными овациями. Я сделала было шаг назад, но меня остановило крыло сестры на моих плечах. Застыв на месте, я посмотрела на неё и получила в ответ ободряющий кивок головы. Как же ненавистна мне толпа, вроде этой. Негде спрятаться. С тебя не сводят глаз, ожидая твоего промаха. В дальнем конце зала стоял мой трон из тёмного мрамора, рядом с которым примостился трон поменьше — для моей сестры. По обе стороны от них стояло по три кресла, а пространство перед ними занимал длинный стол.

В креслах восседали пять из шести Министерских Кобыл. Отсутствовала лишь Пинки Пай, чьё место занимала другая пони. Голденблад, одетый лишь в церемониальную дворцовую ливрею, неотличимую от той, что носили большинство моих слуг, держался с правой стороны позади моего трона. Я проскакала мимо заметно беременной Эпплджек, светящейся от счастья Флаттершай и пока ещё не удручённой годами Твайлайт Спаркл. Когда я заняла своё место в центре, ко мне наклонилась Рэрити и, натянуто улыбаясь, прошептала:

— Где вы были, Ваше Величество? Камеры непрерывно работают уже несколько часов!

— Я была… — «Рисовала? Думала о Пустоши? Выясняла, чем закончится эпическая битва добра со злом?» —…занята.

— Что ж, ничего не поделаешь, — со вздохом произнесла Рэрити, а затем помахала кому-то в толпе. — Улыбаемся и машем, Ваше Величество. Это момент вашего триумфа!

Я подняла копыто и махала собравшимся, пока Селестия занимала своё место подле меня, а затем посмотрела на пустующее место Пинки Пай.