Горизонты

— Мне нужно поговорить с твоим отцом.

Она резко повернула голову, её глаза были широко открыты.

— Это не слишком мудрое решение, особенно столь скоро после…

Я увидела, как её ухо вновь задёргалось, и она замерла. Мы, не двигаясь, стояли в русле Хуффингтона, а вокруг нас беззвучно перемещались сухие песок и галька, как будто бы под действием невидимого течения.

Замирание не сулило ничего хорошего, но это лучше чем быть убитой во время разговора. Я подняла магией взятое из арсенала тёмно-фиолетовое копьё.

— Что там? — прошептала я.

— Я слышу эхо, — прошептала в ответ Тенебра, сосредоточенно прищурив жёлтые глаза, когда начали подёргиваться оба её уха.

— И всего-то? — разочарованно спросила я. Учитывая всё то, с чем мне уже пришлось столкнуться, это выглядело слегка комично.

— Не звуковое эхо. А эхо. — Она прервалась, и я тоже услышала это. Звук, который был смесью стенаний и всхлипываний. Он был бы жалким, если бы не звучал столь громко. — Эхо жизни.

— Призраки? Ты хочешь сказать, что здесь и в самом деле водятся призраки? — произнесла я испугано, и в то же время шокировано. Я беседовала с душой Принцессы Луны, посему предел моей доверчивости был весьма высок. — И что же нам делать?

Внезапно, из темноты появился призрак. Его тело казалось огромной, плачущей змеей, словно мощное течение, разрезающей темную поверхность. Мне казалось, что я слышу приглушенные темнотой, всхлипы огромного существа, непрестанно повторяющего: «Да что же это такое», и «Больно! Как же это больно!».

— Драпать! — проорала Тенебра, разворачиваясь, и со всех ног понеслась прочь от огромного чудища.

Плывущее над землёй змееподобное существо развернулось к нам, плача и метаясь в воздухе. Не смотря на то, что пока оно плыло за нами его кварцевое тело ничего, на самом деле, не касалось, его движения высвобождали волны силы, которые чувствовались даже на таком удалении. Я попыталась телепортироваться к Тенебре, но моя концентрация лопнула подобно мыльному пузырю. И выпучив глаза, я помчалась вслед за ней, уповая лишь на физические возможности своего тела.

К своему удивлению, я догнала её в течении минуты. Ночная пони бежала странным прихрамывающим алюром, из-за чего она спотыкалась примерно через каждую дюжину футов.

— Почему оно нас преследует?

— Оно — эхо жизни. Это не реальное существо! Оно просто хочет быть познанным. Вновь прожить свою жизнь, — прокричала она, хлопая крыльями, едва уберегавшими её от падения на землю вниз лицом.

— И что в этом такого плохого? — спросила я, оглядываясь назад, на шторм, разрезающий речное русло позади нас. Чем ближе он подбирался к нам, тем отчётливей слышалось нечто похожее на крики, и легко узнаваемое «Вуум» жар-бомб.

— Оно умерло! — прокричала она в ответ. — Неужели ты хочешь, чтобы это случилось с тобой?

Ладненько. Справедливое утверждение!

— Для меня, это будет уже не в первый раз, — возразила я, неуверенная, в прочем, в том, что смогу вернуться в этот раз, если это случится. Я вновь попыталась телепортироваться, но окружающее змея поле разрушения продолжало нарушать мою концентрацию. Сжав зубы, я вновь и вновь пыталась применить заклинание, и в конечном итоге, мой рог вспыхнул, и я телепортировалась на берег реки. Развернувшись, я увидела хромающую в одиночестве Тенебру.

— Отлично! Теперь ты можешь улететь! — Но она этого не сделала. Над плывущим по воздуху призрачным змеем висели готовые взорваться призрачные жар-бомбы. Дорогая Селестия, да что с ней такое? — Я в порядке! Лети!

Но она по-прежнему не взлетала. Её крылья неровно хлопали и только сбивали её с шага. Затем, ее глаза закатились, а ноги резко подломились, сведённые судорогой. Она упала на бок, мучительно содрогаясь. Призрачное создание стало приближаться, готовясь к атаке.

Я не думала. Я просто действовала. Я телепортировалась так чтобы встать прямо перед Тенеброй и позволила монстру ударить сначала меня.

В момент контакта, меня дернуло примерно также как когда я пользовалась шарами памяти или Персептитроном, но намного глубже. Я плыла через Хуфингтонский залив рядом с массивными линкорами, что готовились к выполнению очередной миссии. Я не любила войну пони, честно говоря откровенно ненавидела её, однако с теми не-пони кто не поддерживал военную политику Министерств случались плохие. Патрулировать залив на наличие мин-талисманов было намного проще чем сопротивляться, кроме того я же никого не убивала.

На базе внезапно включились сигналы тревоги, а затем зазвучали сирены. Пони-матросы забегали туда-сюда вдоль зданий, и на кораблях. А по небу зазмеились инверсионные следы, и было их не один или два, или даже дюжина, но сотни. А затем, они начали падать, и в мгновение ока военно-морская база стала силуэтом на фоне ослепительно-радужного сияния. Я ослепла, но слышала крики, а через какое-то время, и рёв ударной волны, прокатившейся по заливу. В поисках безопасного места я нырнула в воду, а затем… Луна взорвалась. Взрыв был настолько силён, что даже под водой, я почувствовала, как обгорела. Погрузившись на самое дно, я зарылась в ил, и молилась, чтобы эта боль прошла.

Но она не проходила. Когда я всплыла, моя восхитительная вьющаяся грива начала выпадать, а чешуя отслоилась. Затем настал черёд кожи. Потом мускулов, находящихся под ней. Я была крупнее, нежели умирающие в зелёном снегу пони, и чтобы окончательно погибнуть мне потребовались недели. А когда это произошло, я умерла на берегу этой реки, измученная и слепая. Я не хотела умирать. Ведь эта война даже не была моей…

Я не знала, стало ли это следствием того, что моё тело являлось пустышкой, или результатом того, что я была уж очень опытна в умирании, или, в конечном итоге, эхо просто не было смертельным, но призрачная змея пролетела сквозь меня и продолжила двигаться вниз по реке. Крик начал исчезать, вместе с рёвом жар-пламени. Вскоре, единственным звуком были прерывистые вздохи Тенебры у меня на копытах.

Моих медицинских познаний хватило ровно на то, чтобы просунуть древко своего копья ей между зубов, дабы она не откусила себе язык, а потом ждать окончания эпилептического припадка. Через тридцать секунд её подёргивания замедлились, а затем прекратились. Я вытащила древко и обняла ее, когда припадок перешел в рыдания. Стигиус не мог связно говорить. У Тенебры была эпилепсия. И мне стало интересно, а что бы случилось, если бы от их связи и в самом деле родились жеребята, а затем отбросила эти отвратительные мысли в сторону.

— Ну что ж, это была интересная смерть, — произнесла я, обнимая её.

Она открыла заплаканные желтые глаза, вытерла копытом сопливую мордочку.

— Ты… ты пережила это? И осталась жива?

— Ну, честно говоря, по шкале от единицы до десятки, это было в районе четырёх. То есть, умирать от радиационного заражения — это отстойно… то бишь, уж я-то знаю, ведь я дважды едва не окончила свои дни именно так… вот находиться в комнате из вопящей расплавленной плоти и металла, много, много хуже.