Горькие ягодки
Шрифт:
Хорошо, конечно, что с ним, вроде бы, ничего особенного не произошло. Блин, надо было остановить эту девчонку. Лучше бы я её связала, честное слово. Ведь и отец сказал ей оставаться у меня.
Так нет, она делает всё по-своему, то, что хочет. Это плоховато. Блин. Но мне придётся выручить её. Да и что я теряю? Мнение Андрея мне теперь безразлично. Пусть думает, что хочет. А к Дамиру я никогда и не питала никаких чувств, кроме естественной благодарности за помощь.
– Дамир, – проникновенно говорю я. Он выжидательно-удивлённо смотрит на меня, – понимаешь, Дамир, я настолько испугалась, когда
– Ты извини меня, конечно, Андрей, – поворачиваюсь я к застывшему Андрею, – но я так подумала, что вместе с Анжелой мне будет легче. И повеселее. И поэтому я уговорила твою сестру пойти со мной, – быстро ныряю в ледяной омут его глаз я.
– Ты. Уговорила мою сестру прогуляться по вашему долбаному городишке ночью только потому, что так тебе было легче? Удобнее? Веселее? – Анжела обнимает меня за плечи. В глазах Дамира пляшут весёлые довольные чёртики. Лёд глаз Андрея пронизывает меня насквозь. Да пошли вы все, блин.
Я разворачиваюсь и быстрым шагом ухожу в темноту от яркой неоновой вывески «Травмпункт» с негорящими буквами «р» и «в». Так что получается «Тампункт». Там-там-та-рам-там-пам…
глава 63
Марианна
Я иду очень быстро, почти бегу. Улицы опустели, и мне совсем не улыбается прогуливаться по нашему городу в темноте. В тишине улиц гулко раздаются мои шаги. Когда мы шли с Анжелой, я этого не замечала, а сейчас ловлю каждый звук.
– Марианна, – вдруг слышу голос Андрея. Я не останавливаюсь, лишь ускоряю шаг. Но его шаги всё ближе. Он догоняет меня довольно быстро, молча идёт рядом. Я больше не слышу своих шагов, только его дыхание в стылой ночной тишине нашего городка.
– На стройке устроили раскардаш, – наконец говорит он, – вернее, пытались. Вывели из строя охрану, – я испуганно вскидываю голову.
– Да нет, все живы, – успокаивает меня Андрей, – просто валяются в отрубоне в дупель. Напоили, а потом начали спокойно грузить стеклопакеты. Их не успели установить, они так и лежали нераспакованные. И ещё много чего по мелочам.
– Да, у нас в городе всё очень быстро воруют, что плохо лежит, – с оттенком идиотской гордости говорю я.
– Это видно по вашим дорогам. Нигде таких не видел, – усмехается он.
– А что с Дамиром? – вдруг вспоминаю я.
– Ничего страшного, – мрачнеет Андрей, – получил арматуриной по колену. Врач сказал, через неделю будет как новенький. Просто ушиб.
Я вдруг вижу кровоподтёк у Андрея на щеке. Он усмехается, проследив за моим взглядом: «Это фигня. Анжелка замажет чем-нибудь».
Я боюсь спросить, что же произошло на этой проклятой стройке. Мы уже стоим перед моим подъездом, и мне пора.
– Да всё обошлось, – угадывает мой вопрос Андрей, – один из новых рабочих встретил меня случайно, сообщил, что на стройке шуруют вовсю, Дамир мне помог, мы их аккуратно скрутили, сдали в ментовку, так что стройка века
рулит дальше. Но ты всё-таки не ходи одна так поздно, Марианна. У вас на редкость паршивый город, если честно.Андрей поднимает руку и заправляет мне за ухо прядь волос. Его тёплые пальцы задерживаются дольше, чем нужно. Мне хочется прижаться щекой к его руке и постоять так немного. Но нет. Нет, нет, нет.
– Спасибо, что проводил, – говорю я официально, – Надежда тебя приглашала на свой день варенья, – добавляю зачем-то. Просто Надюшка и правда просила ему передать приглашение, а мы с Анжелой ей пообещали. Хотя мне и кажется неуместным приглашать человека, которого Надюшка первый раз видит.
Я уверена, что Андрей откажется, но он согласно кивает. И даже не спрашивает, кто такая Надежда. Думаю, он даже не помнит мою Надюшку. Надюшка обычная. А Андрей, уверена, запоминает лишь ярких красавиц, встречающихся на его пути. Таких, как Элеонора. Надюшка, кстати, и её пригласила. Ещё до нашей милой встречи в клубе.
– Ну, Марианн, я же не знала, что она такая собака женского рода, – каялась Надюшка, – вот и позвала её ещё давно. Но, может, она уже забыла и не придёт, – может, и забыла. Но не думаю. Элеонора вряд ли упустит случай увидеться лишний раз как минимум с Анжелой. Чтобы навести мосты к Андрею, как Надюшка говорит. Хотя я и не уверена, что саму Анжелу Андрей не отвезёт домой прямо сейчас. Он на неё реально зол.
– Ты не ругай Анжелу, – говорю я на прощанье, – это правда была моя инициатива.
Андрей пожимает плечами и уходит, не попрощавшись…
На следующий день наш городок гудит, обсуждая вчерашние события на стройке нашего офисного здания. Говорят, что к приезду полиции несколько несостоявшихся воров были крепко связаны друг с другом, а сторожа валялись мертвецки пьяными.
Фотки и видео связанных похитителей стеклопакетов на фоне грузовика с этими самыми стеклопакетами уже выложены в интернет местными активистами с заголовками «Доколе в нашем городе будут процветать попустительство и воровство?»
Одним из наиболее возмутивших общественность моментов явилось то, что в одном из похитителей опознали сына нашего мэра. И ладно бы старого мэра, это ещё было бы по меркам нашего городка нормально. Нового, только-только избранного. Вернее, как избранного… Назначенного. Я лично его не избирала.
– Вот такое у нас руководство, – вздыхает мама, накладывая мне пшённую кашу на завтрак, – вот чего им не хватает, а? Когда же они все нажрутся, когда же они все наворуются?
– Никогда, мам. Рыба гниёт с головы, ты же знаешь.
– Это точно. Царствие ему небесное.
– Кому? Плутарху, мам?
– Да был у нас лидер один. Говорить так любил. Тебя тогда и на свете-то не было. Но времена поспокойнее были. Правда, в магазинах ничего не было. Но выкручивались как-то. В магазинах ничего не было, а у людей всё было.
– Как это?
– Да так это. Алёнка проснулась, иди, покорми, доча…
– Надо же, а этих-то, ворюг-то, говорят, повязали в момент. Парни какие-то. Говорят, мимо проходили. Кто-то даже видео снял, по городу ходит. Но там не разобрать ничего, темень же стояла, – продолжает рассказывать последние новости мама, пока Алёнка старательно чмокает.