Горькие ягодки
Шрифт:
Вот ведь что значит, когда твой ребёнок подрос и начал получать мясной прикорм! Алёнка теперь спит практически всю ночь! И я сплю практически всю ночь! И это счастье! Мама говорит, что самый тяжёлый период у нас позади. Да я и сама чувствую это на себе. Я на удивление быстро наспалась, хотя думала, что как только появится такая возможность, буду только и делать, что спать в свободное время. Но нет. Мне вполне хватает ночи спокойного сна.
И я чувствую себя так отлично, как никогда раньше. Такое впечатление, что беременность и роды и в самом деле исправляют все мелкие недочёты в женском организме. Я
Вот так бы взмахнула ими и полетела, как говорила героиня Островского. Да, да, так бы и полетела! Я машу рукой-крылом маме с Алёнкой, что смотрят на меня из окна. Алёнка тоже машет мне своей ручкой! Какая же умненькая у меня дочка! Она так быстро всё схватывает! Она уже умеет строить башенки из кубиков! И очень внимательно слушает сказки, которые я рассказываю ей на ночь.
Неужели она понимает всё, что я говорю? Мне кажется, что да! Поразительно, какой необыкновенный у меня ребёнок! И наш участковый педиатр тоже всегда хвалит Алёнку, говорит, что её развитие вполне соответствует возрасту, что моя доченька смышлёная и сильная. Я так счастлива!
И с ужасом вспоминаю свои мысли об аборте. Как я могла даже думать о таком? Сейчас я не понимаю этого… «Природа милостива, Марианна…» К нам с Алёнкой природа оказалась щедра! Щедрой рукой отсыпаны моей доченьке красота и здоровье! Что ещё нужно? Ни-че-го!
На дворе полным ходом вступила в свои права весна с её пьянящими ароматами и первой нежной зеленью. Кажется, что природа созвучно расцветает вместе со мной! Ну, это ты, конечно, загнула, Марианна! Это всё же ты расцветаешь и обновляешься вслед за весной, как и всё живое.
Ах, как же хорошо, когда дома всё хорошо и мучения от этого недосыпа остались позади. Полноценный сон творит чудеса! Говорят, в древности одной из самых изощрённых пыток было просто не давать человеку уснуть. Охотно верю. Как вспомню, как постоянно хотелось спать после родов… И как я только выдержала… Спасибо мамочке…
Я возвращаюсь мыслями к вчерашнему вечеру. Было вчера что-то такое… Что-то, что кружит голову и придаёт сил моим появившимся вдруг крыльям. Что же? То, как признавался мне в любви Сашка? Нет. Не это. Может, просто друзья подарили мне частички своего тепла? Может… А, какая разница!
Я влетаю в офис. Наши женщины сегодня какие-то оживлённые и радостные. Они тоже начали высыпаться? Ха-ха-ха!
– Ну вот, наконец-то и нам зарплату повысили, а не только начальству, – довольно говорит Маргарита Петровна.
А, ну теперь понятно, чего они все такие весёлые.
– Ты у себя погляди, сколько тебе на карточку-то пришло, Марианн, всем перевели-то.
А, точно, сегодня же день аванса. И мобильник у меня пиликал. Точненько. Я открываю вкладочку «900». Сначала мне кажется, что у меня рябит в глазах. Ведь это же не может быть правдой? Такая сумма… Это, наверное, какая-то ошибка. Нужно сказать Марь Григорьевне…
глава 69
Марианна
– Тебе, видимо, ещё и декретные посчитали, – говорит Марь Григорьевна, удивлённо глядя на огромную по моим меркам цифру.
– Да радуйся, Марианна! Дают бери, бьют беги, чего тут разбираться-то! Нам всем
хорошо повысили.– По московским стандартам теперь получаем, бабоньки! По столичным! У меня дочка в Москву за такую зарплату мотается!
Наши женщины сгрудились вокруг моего стола, читают сообщение на моём мобильнике, все сходятся на мысли, что мне повысили зарплату, как и всем, и ещё и добавили декретные.
– Но почему же декретные? – не понимаю я, – я же и зарплату получала всё это время…
– А может, это пособие на ребёнка-то, Марианн, – осеняет Нину Сергеевну, – на детей-то сейчас положено разовое пособие-то давать.
– Так это государство даёт, я уже получила…
– Ну так что же? Получила она. Получила, и хорошо. Слишком ты прям щепетильная, Марианн. Тебе что, деньги лишние?
– И в Москве на ребёнка вроде работодатель пособие-то платит, Марианн…
– Какая разница, кто в Москве платит. Я же получила уже…
– Нет, ну Марианна, что ж ты прямо честная-то такая? Там получила и здесь получила, ничего такого. Ты же не своровала ничего, правильно? Правильно. А деньги лишними не бывают.
– Не бери в голову, Марианна. Не о том думаешь. Радоваться надо, а не выяснять не пойми чего. Нам вот тоже хорошо повысили, грех жаловаться. Что же, нам сейчас идти к Андрею Эдуардовичу и претензии предъявлять? Ха-ха-ха!
– Да даже этой мокрохвостке, Танюшке, и то прилично повысили. Хотя чего она-то делает? Кофе в постель? Ха-ха-ха!
– Да нет, бабоньки, не говорите зря. Это она Дормидонтычу иногда, да и то пару раз всего…
– А ты-то откуда знаешь, сколько раз всего, Семёновна? Свечку, что ли, держала? Ха-ха-ха!
– Всё, девочки, всё, по компьютерам, пятиминутка окончена.
– Ну, по коням, так по коням, ха-ха-ха!
– Так, и ты, Марианна, не забивай себе голову, приступай…
Нет, ну конечно же, деньги мне не лишние. Но это как-то не то. Как-то слишком уж много. Даже если пособие, опять же. Я начинаю подсчитывать, сколько бы мне причиталось декретных, если бы я ушла в декретный отпуск, потом считаю причитающиеся мне льготы как матери-одиночке. Получается всё равно слишком много. Я вконец запутываюсь. Но Марь Григорьевна не хочет больше обсуждать со мной эту тему.
Дома я делюсь своими сомнениями с мамой. Но моя принципиальная мама, к моему удивлению, занимает позицию наших женщин с работы.
– Перечислили, и хорошо, – говорит она.
– Но как же, мам… Почему столько-то?
– Почему, почему… Потому. Даже если и ошиблись. Ничего страшного.
– Нет, ну мам, я тебя правда не понимаю. Как это, даже если и ошиблись?
– Да так это, доча! – вдруг взрывается мама. – Ты посчитай-ка лучше, сколько тебе алиментов на ребёнка причитается!
– Причём тут алименты вообще, мам?
– При том! Отец твоего ребёнка как сыр в масле катается, развлекается да… ладно, это его личное дело. А ты учёбу бросила, первые Алёнкины полгода вообще как тень ходила, от недосыпания шаталась! Вон, до сих пор кружищи синие под глазами не сошли!
А беременная когда была! Тебе бы поспать, отдохнуть бы лишний раз, на свежем воздухе побыть, а ты на курсы эти в Москву моталась, над учёбой этой бухгалтерской целыми днями сидела! А глаза твои заплаканные каково было видеть! Да они нам больше должны!