Горькие ягодки
Шрифт:
Нагруженная под завязку, выхожу из дома. Потеплело, и наши местные бабушки греются на солнышке, расположившись на лавочке около подъезда.
– На кладбище собралась, Марианна? – интересуется Мария Петровна из второго подъезда, глядя на мой рабочий прикид и объёмистый позвякивающий банками с краской рюкзак.
– Метёлку-то взяла? А то я оставила раз у деда-то своего, так стащили, ироды!
– Говорят, расписание автобуса-то поменяли опять, ты гляди, не прозевай обратно-то.
– Всё меняют и меняют. Бензин всё экономят, прощелыги.
–
– Да это всегда было, Тарасовна! Ты с Луны свалилась, что ль? И цветы по лету-то люди оставят, а их продают потом, прямо у ворот!
– А чтой-то ты своим ходом-то, Марианн?
– Так дядь Миша в командировке, Вероника Тарасовна.
– Что жа, окромя Мишки и подвезти некому?
– Ты бы похитрее была б, Марианна! Попросила бы кого. Сейчас машины-то, почитай, у всех, не то, что в старые времена…
– Ну, я пойду, а то на автобус опоздаю… До свиданья.
– Ступай, ступай… Хорошей тебе дорожки…
– Ох, хорошая же девка. Что ж не везёт-то ей…
– Разборчивая больно. Сашка-то, Родионовны внук, совсем ведь извёлся парень. И на ребёнка, незнамо от кого, не смотрит, всё ходит около ней кругами-то. Кого ей надо-то? И дитю отец был бы. Парень неплохой, в армии отслужил.
– Кого надо… Подвозил тут давеча один. Раскрасавец. Выглядывал он ещё тогда у нашего дома чтой-то. Когда ещё снег-то лежал… Не припомнишь, Петровна?
– Батюшки! Да как же не припомнить-то! Помню, а как же! Да он её-то и выглядывал! Раз подвозил-то! А мы-то с тобой, дуры старые, спугнули жениха-то, Тарасовна!
– Да спугнёшь такого, как жа! Но так уважительный вроде парень-то оказался. Сумку мою прямо до двери донёс. И дверь подъездную придержал, проходите, мол.
– А код он наш не подглядел, Тарасовна?
– Код я прикрывала от него. Мы его не знаем. На испытательном сроке пущай побудет.
– Хи-хи. Мы ещё подумаем, отдавать ему Марианнку-то нашу...
– Молодёжь в церкви нынче венчаться стала… Мода у них нынче пошла… Хорошо как… Красиво…
– Сейчас хорошо… Можно… В наше-то время иди, попробуй, повенчайся…
– Даа… Из комсомола на выход моментально… И с работы могли…
– С моей бы точно. Завод режимный... И деду моему бы сразу, – партбилет на стол и до свиданья, дорогой товарищ. А сейчас что… И комсомола давно нету. Молодёжь и не знает, что это такое-то…
– Мама моя покойница всё плакала, что я с Гришкой моим невенчанная жила. Мама моя эти бумажки из ЗАГCа не признавала…
– Ну, чего ж делать-то было. Зато сейчас, венчайся не хочу.
– И то, нам грех жаловаться, Тарасовна. У нас хоть дети крещёные. Мама моя рассказывала, в тридцать шестом у них в деревне церковь закрыли, попа посадили и хоть плачь. Как дитё крестить-то? Некрещёные и ходили… А в церкви склад сделали…
– Склад сделали, скажи спасибо, хоть не разрушили. У моего деда дядька работал на бульдозере в те времена.
Так им приказ раз выдали: церковь разрушить. А куды ему деваться-то было? Так и рушил. Потом всю жизнь свой грех-то замаливал…– Даа… Прости и сохрани… Ладно, Петровна, сериал-то наш уже начался, поди. Заболтались мы с тобой…
– Пора, Тарасовна, время пришло. Расходимся... Выйдешь вечером?
– Выйду, куды ж я денусь-то…
– Ну, выходи. И я выйду…
~~~
– Хорошая серия была.
– Хорошая… Душевная…
– Здравствуйте…
– Здравствуй, Валечка… Погулять вышли?
– Да нет, тёть Мань, за хлебом.
– А Марианна, что ж, не вернулась ещё?
– Нет пока. Вот, сходим с внучкой, хлебушка свежего купим, пока мама наша не приехала…
– Да оставь коляску-то, Валь. Чего ты с ней потащишься? А мы и поглядим за Алёнушкой, покачаем…
– Ступай, ступай спокойно, Валентина, поглядим, не сомневайся…
~~~
– Гляди-ка, Тарасовна, погляди-ка! Жених-то наш идёт!
– Батюшки, с цветами…
– Может, свататься? Хи-хи.
– Здравствуйте…
– Здравствуй, милок. А Марианны нету. Она на кладбище уехала. Давно уже. С утра ещё.
– Где кладбище-то? А езжай, милок, по ходу двадцать третьего автобуса… Новое кладбище-то. Не спутай, милок. Старое в другой стороне-то.
– Хорошей тебе дорожки, милок…
– Гляди, как помчался-то. И цветы забыл.
– Глянь, ромашки какие крупные. Где ж взял-то такие…
– Красота какая…
– Ах ты, маленькая, проснулась? Тоже на цветочки поглядеть хочешь?
– Ах ты ж, лапотулечка ты наша, погляди, погляди, какие цветочки красивые…
– Какая Алёнушка у нас раскрасавица, хоть картину с тебя пиши…
– Хорошая ты наша… А глазки-то у нас какие красивые, чисто лазурь…
– На мать совсем не похожа, конечно…
– На отца, видать…
– Батюшки, Петроовна…
– Чего ты всполошилась, Тарасовна?
– Погляди-ка, Петровна, глазки-то у Алёнушки… И носик…
– Батюшки – святы… И смотрит так же… И бровки так же сдвинула… Маленькая ты наша…
– Батюшки… Ну и дела…
– Да что же это делается-то, батюшки… Батюшки – святы… Глаз – алмаз у тебя, Тарасовна… Я бы в жизнь не догадалась…
– Тридцать пять лет в ВОХРе отработаешь, догадаешься, Петровна…
глава 78
Марианна
Я разгибаюсь, вытираю пот со лба. Устала. Ну, всё, пап, пойду я. Ноги уже не держат. В прошлые разы нам с мамой дядя Миша помогал, да и когда вдвоём с мамой ездить приходилось, намного легче было. Ну, ничего. Теперь и Пасху можно встречать спокойно, с могилками полный порядок. До свидания, пап. Побегу я, а то на автобус ещё опоздаю…
Незаметно стемнело, на кладбище уже и людей не видно. Но это ничего, сейчас добегу быстро до выхода. И потом, чего мёртвых-то бояться? Это уж совсем глупо.