Горький обман

Я замираю, и мое сердце падает в желудок.

Это заставляет меня бояться того, что произошло, когда я был без сознания. Если бы случилось то, о чем я думаю, я бы не смог жить с собой.

Я бы желал себе смерти. Я бы хотел умереть до того, как мне придется увидеть этот день, когда я не смогу защитить Аврору от этого.

Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на Аврору, и вижу, что ее глаза полны слез. Несколько недель назад я не думал, что наступит день, когда я снова увижу слезы в глазах Авроры, когда она открыто покажет мне свои эмоции. И все же сегодня, в этом месте, где началась ее травма, она плачет так, словно не видно спасителя.

Как будто она теряет надежду.

Нет.

Боже, нет.

— Он насильно кормил меня едой, вот откуда у меня этот синяк.

Она показывает на свою щеку, где красные следы от гнева испещряют ее идеальную кожу. Она поднимает на меня глаза; эти мягкие карие радужки, в которых заключено все мое существо, смотрят на меня, ища помощи.

— Я не хотела есть и сказала, что меня тошнит, но он понял это неправильно и подумал, что я беременна твоим ребенком. Он разозлился и ударил меня, а потом стал кормить насильно, несмотря на мои отказы и приступы паники.

От каждого ее слова у меня слабеют колени.

Я делаю шаг к ней, чтобы оказаться в пределах ее досягаемости, затем медленно поднимаю руку и нежно провожу большим пальцем по синякам на ее лице. Аврора закрывает глаза, и из ее глаз катятся тихие слезы.

Я обхватываю ее талию другой рукой и притягиваю ближе. Ее глаза открываются, и она смотрит на меня.

— Мне очень жаль. Это моя вина…

Аврора качает головой. Я заправляю ее волосы за ухо, мои пальцы задерживаются там, а затем скользят по ее шее. Я чувствую, как она дрожит, прижимаясь ко мне.

— Так и есть, Аврора. Я люблю тебя, и все же я не смог сделать то, что тебе было нужно от меня. Уберечь тебя. Как я могу простить себя, когда мы здесь?

Аврора поднимается на цыпочки, проводит рукой по моей щеке и упирается лбом в мой лоб.

— Как бы я хотела привязать тебя к себе. Я бы хотела, чтобы ты видел то, что вижу я. Я бы

хотела, чтобы ты испытал то, что заставляешь меня чувствовать. Разве я не твоя возлюбленная, Ремо?

Я сглатываю и киваю.

На ее лице появляется медленная улыбка, ее мягкое тело прижимается к моему.

— Тогда поверь мне, в этом нет твоей вины. Мы можем

выбраться отсюда. Мы можем сделать это. Однажды я уже сопротивлялась. Я сделаю это снова, но на этот раз рядом со мной будешь ты. Я участвовала в слишком большом количестве битв, Ремо, теперь я устала, и я надеюсь, что ты сможешь провести эту битву за меня.

Ее рука ложится на мою шею, притягивая меня вниз, и она прижимает меня к себе.

Электрический ток пронзает меня, поднимается по позвоночнику, зажигая нервные окончания.

Нагнувшись, я поднимаю ее и обхватываю ее ноги вокруг своей талии. Затем я подхожу к мачете, лежащему на полу, и поднимаю его. Я беру его с собой, проходя в пристроенную гостиную, и сажусь на диван лицом к двери.

Аврора прижимается ко мне. Я прижимаю ее к себе, пока во мне теплится жажда крови и желание совершить еще одно убийство.

Как бы я хотел его помучить.

Хелиа рассказала мне.

Он назвал мне имя, и через несколько минут Дэймон напал, прежде чем я успел осуществить свой план по его похищению.

Со мной Аврора, но я позабочусь о том, чтобы его смерть стала самой страшной из всех, что когда-либо видело человечество. Останки Дэймона покажут в новостях завтра утром. Их покажут по всем каналам Лондона, предупреждая общественность о том, что произойдет, если кто-то снова начнет преследовать Аврору Кэйн.

Жену Ремо Кэйна.

Улик не будет, но результат наверняка будет.

Жестокое убийство, совершенное неизвестным убийцей.

Нельзя напасть на самого известного человека Лондона, центр элитного круга, и уйти невредимым.

Минуты превращаются в час, затем проходит второй час. Аврора заснула в моих объятиях, и я прижимаю ее к себе все крепче и крепче. Это только доказывает, как далеко мы от Лондона, если Дэймону требуется столько времени.

Через несколько минут после двухчасовой отметки я слышу гул автомобиля, и Аврора перекладывается со своего места на мои колени. Медленно отстранив ее от себя и положив на диван лицом к открытой планировке дома, я беру одеяло, которое нашел сложенным на дальнем конце дивана, и накидываю его на ее спящее тело.

Выпрямившись и стерев с лица все эмоции, я берусь за рукоятку мачете и становлюсь прямо перед дверью. Мои ноги слегка расставлены, равновесие выровнено, рука сжимает мачете, взгляд устремлен на дверь передо мной.

Машина останавливается, из нее выходят тяжелые ботинки. Мгновение спустя дверь машины с грохотом захлопывается.

Я крепче сжимаю мачете, и на моем лице появляется извращенная улыбка. Давненько я не пользовался никаким другим оружием, кроме пистолета.

Когда шаги становятся ближе, краем глаза я замечаю, как Аврора меняет позицию. Я перевожу взгляд на нее, но она вздыхает и не двигается с места, поэтому я снова смотрю на дверь.

Я напрягаю слух, чтобы услышать, как он откроет дверь.

Замок поворачивается, и я понимаю, что она заперта простым ключом.

Один взмах мачете — и дверь откроется, но мне нужно встретиться взглядом с Дэймоном. Он должен истекать багрово-красной кровью у меня на глазах, чтобы я смог пережить это.

В тишине коттеджа раздается щелчок двери, и она распахивается.

На нем чистые черные мокасины, синий отглаженный костюм с белой нижней рубашкой и сверкающие запонки на запястьях. Его черные волосы зачесаны назад, уложены, на лице улыбка, а в руке белый пластиковый пакет.

Лекарство, которое он собирался заставить принять мою жену.

Ни единого гребаного шанса.

— Добро пожаловать домой, — говорю я, держась

непринужденно.

Дэймон достает пистолет из задней части брюк и направляет его на меня. Его высокая худощавая фигура не сравнится с моим телом. Он думал, что усыпление сработает. Он думал, что все это сработает, но он не понимает, насколько велики мои возможности.

Возможно, с моей стороны была допущена ошибка, и я могу быть ранен, но не более того.