Город Бессмертных. Трилогия

— Он был так добр к нам, а мы причинили ему столько зла…

Все, кроме крестьянина, уплывшего в царство сна без остатка, чувствовали себя неуютно. Тангор, хмурясь и покусывая бороду, молча упаковывал заплечный мешок. Чародей в легком раздражении барабанил пальцами по столу, на котором еще теплыми стояли глиняные тарелки с остатками обеда. Наконец Эннареон обвел спутников взглядом и негромко произнес:

— Что ж… Идемте!

Друзья покинули гостеприимный кров, унося с собой чувство вины, которое было несравнимо тяжелее, чем их нехитрый скарб. Тангор, выходивший последним, плотно притворил за собой дверь, но этого ему показалось мало:

— Надо бы запечатать ее получше, — хмыкнул он. — Если поблизости окажется хищный зверь или, еще хуже, приблудный орк… — гном не договорил.

— Я могу наложить на дверь запирающие чары, — пожал плечами Эллагир. — Правда, после этого бедняге придется выходить в окно, покуда он не прорубит новую.

— Ему не придется, — мрачно проговорила Альрин, осененная внезапной догадкой. — Верно, Эн?

Эльф печально улыбнулся, одними кончиками губ, и ничего не ответил.

— Нам мало рассказывали про травы, но про яснолист я все-таки вспомнила кое-что, — продолжила чародейка. — Из этого растения готовится только одно зелье.

— Какое? — тихо спросил Эллагир, догадываясь, каким будет ответ.

– “Медовый сон.” Это — убивающий отвар, — с ужасающим спокойствием произнесла Альрин. — Бедняга Балик не проснется.

Лисси с немым вопросом уставилась на Эннареона.

– “Медовый сон” — убивающий отвер — эхом подтвердил эльф, вздохнув. — Но, по-моему, это лучше, чем умереть от удара клинка, тщетно вымаливая пощаду и ползая на коленях.

— Это — подло! — воскликнула Лисси. — Отвратительно, низко и подло! Твой меч он хотя бы видел, а так…

— …А так он спокойно уснул и сейчас находится во власти грез. Когда-нибудь и ты будешь решать, как распорядиться чужой жизнью. Увы, я предчувствую, что тебе предстоит делать это чаще, чем хотелось бы. И вот тогда ты обретешь право судить меня. Но не раньше.

— Я согласен с девочкой, — заявил Тангор. — Лучше отнять жизнь сталью, чем исподтишка подпоить отравой.

— Это оттого, что тебе не доводилось пробовать ни меча, ни яда, — жестко возразил Эннареон.

— А ты, значит, испытал все, и мы сейчас разговариваем с живым мертвецом? — в тон ему ответил гном.

— Мне довелось испытать больше, чем ты когда-либо сможешь представить! — отрезал эльф.

— Эннареон прав, — неожиданно вклинилась в разговор Альрин. — Прав дважды. Первый раз — когда убеждал, что наша безопасность важнее, чем жизнь одного незнакомого человека. Второй — когда дал ему возможность умереть достойно, без страха перед мечом. Поехали уже! А то уж больно безмятежно выглядит это место. Так и кажется, что бедняга Балик сейчас откроет дверь и позовет на десерт…

— Он проснется не раньше, чем через месяц, — пожал плечами Эннареон.

Все снова уставились на него.

— Так… Я окончательно запуталась, — чародейка потрясла головой, словно желая привести мысли в порядок. — “Медовый сон” — смертельная отрава, разве нет?

— Без сомнения. То есть, противоядие, конечно, существует, но если его не окажется под рукой…

— Тогда объясни мне, — перебила его Альрин, — причем тут “месяц?”

— Я дал ему не “Медовый сон”, — развел руками эльф. — Понятия не имею, почему в вашем университете рассказывают лишь об одном из девяти зелий на основе яснолиста.

— Так какого ж рожна ты тут комедию ломаешь? — взревел Тангор. — Давно по башке не получал?!

— Не сердитесь, — успокаивающе проговорил Эннареон. — Я давно хотел узнать, насколько вы мне верите. Поддержите ли меня, вопреки всему, если однажды выяснится, что я — намного страшнее, чем кажусь.

— Нет, чтобы понять эту логику, надо было родиться эльфом, — пробормотал Эллагир. — Бред какой-то! Надеюсь, ты не станешь кого-нибудь убивать по-настоящему, только чтобы выяснить, как мы к этому отнесемся.

— Не стану, — совершенно серьезно подтвердил Эннареон. — Надо было родиться человеком, чтобы придумать такое!

Он усмехнулся одними уголками губ и первым выехал за ворота.

Миновало несколько похожих друг на друга дней с тех пор, как спутники покинули злополучный дом Балика. Наученные горьким опытом блужданий по Тоддмерской равнине, каждые несколько часов они проверяли верность направления, используя все доступные ориентиры и приметы.

Раз за разом эльф с чародеем возвращались к разговору о том, как могло случиться, что оба так здорово ошиблись, читая звездное небо. Чем больше Эннареон думал об этом, тем больше беспокоился. “То, что облака каждую ночь так неудачно для нас прикрывали созвездия, — это слишком невероятное совпадение” — размышлял эльф невесело.

— Я боюсь таких совпадений, и не верю им, — признался он однажды Эллагиру, устраиваясь на ночлег.

— Давным-давно был такой мудрец, Галлар, придумавший интересное учение, — зевнул чародей. — Все события в мире, по его мнению, заключены в воображаемые цепи, протянутые из начала бытия в его конец. Поначалу эти цепи тянутся, не пересекаясь, но безупречных прямых линий в мире нет, и рано или поздно они начинают задевать друг друга, цепляться и перекручиваться, сплетаться в узлы. Чем крупнее и сложнее узел — тем невероятнее событие, случающееся на этом “перекрестке…” Жалко, что Альрин спит. Ее объяснение было бы лучше, — прибавил Эллагир с ноткой зависти в голосе. — Она на всех лекциях старательно слушала профессоров. Или, по крайней мере, делала вид.

— Лучше бы пожалел, что Альрин проснулась, — послышался в темноте недовольный голос волшебницы. — Я понимаю: мужчины спорят об устройстве мира. Но неужели нельзя потише?

— О, тебе тоже не спится, — невинно заметил Эллагир, чудом успев поймать сапог, запущенный в него подругой.

Эльф рассмеялся:

— Дразнить разбуженного человека — довольно опасное занятие.

— Допросишься, прилетит и тебе, — хмыкнула девушка, подбираясь поближе. — В связи с чем вы тут вспомнили о Цепях Галлара? Тема для бесед мрачноватая, как ни крути…

— Это еще почему? — с любопытством спросил маг.

— Ну, один из выводов в этом учении — абсолютно все в мире когда-то заканчивается. И сам мир конечен. Кошмары сниться не будут? — усмехнулась Альрин.

— Глупости, — фыркнул Эннареон. — Я легко приведу пример вещи, у которой нет, и не может быть конца. И учение будет опровергнуто.

— Да ну? — съехидничала Альрин. — Интересно будет послушать. Что же это за вещь такая?

— Счет.

— А… э… — девушка была готова оспорить любой вариант из тех, что звучали на диспутах в университете, но такого простого и в то же время логичного ответа не ожидала.