Город Бессмертных. Трилогия

— Я думаю, это — величайший воин, — серьезно кивнул северянин. — Только такой посмел бы давать распоряжения Стадхагалу.

— Зачем ты идешь за этим головорезом? — неожиданно спросил Эннареон. — Я слышал о Стадхагале и его банде. Правда, не думал, что она столь многочисленна. Твой вождь — убийца, принесший гибель сотням, если не тысячам мирных жителей. И слушается он не “величайших воинов”, а всякого, кто хорошо заплатит.

— Долг крови, — спокойно ответил Далахар. — Моя семья со времен Алых Кораблей служила семье Стадхагала.

— И ты готов на любую мерзость, по первому же его приказу? — удивленно переспросил Эллагир.

— Долг крови, — повторил северянин таким уверенным тоном, как будто это было наилучшим объяснением, и замолк.

Вслед за ним, замолчали и остальные, обдумывая услышанное.

— Что будем делать с ним? — спросила Альрин на Древнем Слове и кивнула на северянина.

Эннареон слегка нахмурился.

— Совершенно не хочу его убивать, — произнес, наконец, он. — Отпустим. Учитывая, что их там почти пять сотен, одним врагом больше — невелика разница.

— А по-моему, лучше, когда одним врагом меньше, — покачала головой чародейка.

— У меня такое чувство, — вздохнул Эннареон, — что следует позволить ему уйти. Считай, что так подсказывает мне интуиция. А, поскольку она меня редко подводит… — он не договорил.

— Пусть будет, как ты считаешь нужным, — уступила Альрин. — В конце концов, пленник твой.

— Не стану тебя убивать, — повернулся эльф к Далахару. — Надеюсь, ты по достоинству оценишь то, что я не трону самое священное, что есть у любого, — его жизнь. Насколько я знаю, у вас, на севере, тоже многие так считают: когда-то ваш юный народ перенял у эльфов часть их знаний. И я жду от тебя ответной благодарности. Ты должен уйти из долины до рассвета, и не возвращаться, пока не кончится бой. Иначе ты погибнешь, а чутье говорит мне, что у тебя должна быть другая судьба.

Эннареон протянул северянину руку, чтобы помочь подняться. В глазах Далахара бушевала целая буря эмоций… но ненависти в них не было. Они стояли друг напротив друга, почти одного роста, оба — светловолосые, и даже чертами лица в чем-то схожие.

— Иди, — коротко приказал эльф.

Северянин помолчал секунду, а затем произнес:

— Я запомню тебя. — Он обвел взглядом двух магов, Тангора, Лисси, и добавил:

— Я запомню всех вас, — и шагнул в темноту.

— Ну, и что нам делать? — спросила Альрин, когда звук шагов Далахара стих.

— Вам — поспать, утро обещает быть непростым, — усмехнулся Эннареон. — Особенно это касается Эллагира. Я не теряю надежды, что книга покажет тебе еще что-нибудь, — кивнул он магу. — Какое-нибудь могущественное заклинание, позволяющее справиться с огромным количеством врагов… — он пожал плечами. — Я же останусь на страже, как и собирался. Вдобавок, мне надо подготовиться к бою…

— Я с тобой, — вызвался Тангор, но эльф отрицательно покачал головой:

— Отдохни, дружище. Завтра нам понадобится вся твоя сила и выносливость.

— Плевать я хотел на завтра, — сварливо отозвался гном. — Успею еще отдохнуть. Мне с тобой надо поговорить кое о чем.

— Мне тоже. Поэтому на вторую половину ночи я тебя все равно разбужу, — рассмеялся Эннареон. — Не думаешь же ты, что я буду сторожить до утра?

— Будь по твоему, — махнул рукой Тангор, зевая. — Спать хочется ужасно, если честно.

Эннареон отошел на несколько шагов от устраивающихся на ночлег друзей и уселся на траву, лицом к югу. Теплый ветерок, принеся запахи ночных трав, слегка разбросал его волосы.

Эльф глубоко вдохнул, собираясь с мыслями, но сзади вдруг послышались осторожные шаги.

— Ты придешь ко мне? — робко спросила Лисси, тихонько коснувшись руки эльфа. — Сердишься?

— Я почему-то не могу долго на тебя сердиться, — улыбнулся Эннареон, беря ее ладонь в свои.

— Я отвратительно себя веду все эти дни, — покаянно продолжила девушка, садясь рядом с эльфом. — Сама не знаю, отчего так…

Эннареон хотел ответить ей, что все в порядке, что он всегда готов ее понять, что ее выходки похожи на простое ребячество и не могут стать причиной обиды. А самое главное, — что он любит ее, день ото дня все сильнее, и потому простит что угодно…

Но вместо этого, он просто притянул Лисси к себе и нежно обнял. И девушка прочла это у него во взгляде, услышала в биении сердца, почувствовала в тепле его тела, поняла всю невысказанную нежность безо всяких слов.

А поняв — расплакалась. Наполовину — от счастья, наполовину — от отчаяния и осознания того, что утром все может измениться, и все, что у них есть на двоих, — эта ясная теплая ночь.

Эльф бережно, как величайшую драгоценность, собрал губами слезинки с лиссиных ресниц, нежно поцеловал девушку, зарылся пальцами в ее длинные светлые волосы…

Лисси таяла от каждого его прикосновения, отвечая на поцелуи и ласки. Пламя страсти разгоралось в них все сильнее, и, наконец, захватило их целиком. Спутники, спящие в нескольких шагах, орда варваров в двух-трех лигах, горы, звездное небо и ночь, — все перестало их волновать. Они растворились друг в друге без остатка, стали одним целым, возносясь выше самых неприступных вершин и падая ниже дна любой пропасти. И никакая сила, никакие чары не могли нарушить их безудержный полет, ибо нет магии превыше магии любви ни в одном из миров.

…Лисси застыла в объятьях эльфа, боясь пошелохнуться, чтобы подольше сохранить тепло минувшего чуда. Но мало-помалу, ее мысли перенеслись на утро, которое не сулило ничего доброго.

— Милый? — девушка откинула голову и посмотрела эльфу в глаза. — Обещай мне одну вещь.

Эннареон погрустнел. Ему совсем несложно было догадаться, о чем пойдет речь.

— Я бы хотел, чтобы завтра ты охраняла наших магов и не лезла в гущу событий, — сделал он слабую попытку.

— Нет, — спокойно возразила Лисси. — Чародеям будет достаточно Тангора. А я, — она легко поцеловала эльфа в губы, — пойду с тобой.

— Завтрашний бой будет намного сложнее, чем в Румхире, — мрачно заметил Эннареон. — Здесь — открытое пространство, а наших врагов в сотню раз больше! Шансов уцелеть в рубке маловато, и планов на послезавтра я не строю, — он вяло пошутил.

— Я хорошо понимаю наши шансы, — все так же спокойно сказала Лисси. — Поэтому и говорю: я с тобой, до конца. Насколько хватит сил держать меч. А потом — уйду с тобой. Потому что, какая мне радость от всего этого, — она обвела рукой горы и небо, — без тебя?