Город Дождя

Меня вежливо успокаивают, девушка-кассир чуть не плачет... Я хватаю её за руку и направляюсь к дверям, куда-то в складские и подсобные помещения... Она уже носом шмыгает - боится, что уволят её. Скандал такой! Как только дверь за нами закрывается, я начинаю сбавлять обороты, юлить, извиняться, и прошу провести меня к пубу. Несу какой-то дикий чёс о том, что сейчас я с девушкой, и мне неудобно из шопа срочно куда-то выбегать... Что, мол, простите, но мне надо в пуб, и срочно... Кассир смягчилась, даже хихикнула украдкой, и провела меня к дверям. Пуб, надо сказать, там роскошный. А, самое главное, расположен он на первом этаже... Я кассирше сунул разблокированную плацкарту, галантно шепнув, что это - за будущее непотребство. Она тут же убежала, чтобы вернуться к кассе. Захожу я в пуб... Вынимаю отмычку - не один ты, Кролас, ходишь всегда с набором инструментов... И - бах!
– ломаю устройство-блокиратор у шор. Разбиваю стекло... Оказываюсь во внутреннем дворе - и дёру, через какой-то сквозной подъезд, на соседнюю улицу. И - что же дальше делать? Вспоминаю тут, что здесь неподалёку ты живешь. Прости уж меня, засранца. Хвоста за мной ещё не было - но след обязательно учуют, возьмут. До подъезда. Это же - серые. Наверное, уже подоспели, внизу теперь караулят. Но обшарить все квартиры - всё-таки слабо, даже для них! Слишком большой шухер будет из-за такой незначительной персоны, как я. И лифт, и подъезд я "ромашкой" обработал, на каждом этаже этого яруса. Ни одна шавка не возьмет след. Только вот терпения серым не занимать. Будут сторожить, как у кроличьей норы. Пока не выпасут. Торчат такие личности обычно в подъезде...

– Дела, - Иоганн внутренне обмер. Только такого счастья ему сейчас и не хватало. Для полного комфорта.

Они помолчали. Кролас лихорадочно соображал, как помочь Шнобелю. Потом сказал:

– Стоп! Пока не поздно... Есть идея. Жди. Я проверю, не контролируется ли дверь наверх, - и вышел.

Доехав на лифте до последнего этажа, он поднялся по пологой лестнице на крышу. Выход был свободен.

Вернувшись, Иоганн мигнул Шнобелю и стал собирать в рюкзак разнообразные вещи, включая не только отмычки и "ромашку", но даже альпинистское снаряжение, прежде всего - две системы. У него, как у журналиста, завалялось даже такое... Иногда Кроласа, в эпоху его ритзибойства, толкали на съемку и подслушивание из окон.

Шнобель следил за другом с нескрываемым интересом. На его обреченной физиономии обозначилась некоторая затаенная надежда.

– Вначале я подумал, что ты хотел бы мне предложить напоследок, перед тем, как кануть в Лету, немного размяться наверху: бассейн у вас там или парк отдыха... Но теперь я смотрю и думаю: альпинистские системы нам зачем? Для красоты?

– Ни бассейна, ни парка. Наш дом - старый, дешёвый. Зато есть кое-что получше... Ты знаешь, что такое "стенка"?

...Когда-то люди ходили в горы с палатками, пели у костра туристские песни - как рассказывал Шнобель на основании любимой его книги "История хиппизма". Теперешние хиповские возрожденцы ничего другого не придумали, как лазить с помощью снаряги по стенам города. Для этого на некоторых домах в центре были оборудованы "стенки" - от самого низа до самого верха домов шли крючья и веревки. Это движение - "нео - хипп" - уже потихоньку отмирало, и крючья уцелели не все. Но веревки из современных высокопрочных материалов были надёжны. В общем, по мнению Кроласа, стоило попробовать... Тем более, можно было спуститься по "стенке" только до второго яруса, а там - добраться до низа просто на дорожном эскалаторе, или доехать куда-либо по второму ярусу на бусе.

– Быстр-рее, потор-рапливайтесь, - торопил их вран, когда Кролас и Шнобель забирались с последней площадки на крышу по железной лесенке. Шнобель сиял.

"Для него, после подземки, похоже, это мероприятие не кажется слишком опасным" - подумал Иоганн.

– Гуд!
– сказал Шнобель, поднявшись на крышу и выглянув с краю вниз.
– Почти все крючья на месте! Знал бы я об этой "стенке" раньше... Неплохо бы полазил. У тебя, может быть, с собой и жумар есть?

– Есть.

– Ценю отныне журналистов! Одевай систему, и - вперед! Цепляй жумар. Ты ж с рюкзачищем!

– Чего мне в тебе нравится, так это твоя галантность!
– ответил Кролас, напяливая на себя так называемый у альпинистов "лифчик".

Не вдаваясь больше в разговоры и нырнув вниз после того, как закрепил жумар, через некоторое время спуска Иоганн увидел сверху от себя Шнобеля, спускающегося дюльфером. Это значит, что он как-то хитромудро закрепился веревкой, которую нужно было одной рукой держать у себя под задницей.

Спускались они быстро. Домишко был не из мелких, и его крыша располагалась где-то между вторым и третьим ярусом. Достигнув уровня второго яруса, где проходил участок трассы, Кролас закинул прихваченную с собой запасную верёвку с крюком, заарканив выступающий штырь металлопластовых перил. Подтянулся к перилам вместе со своим канатом и, ухватившись за перила, перекинулся ногами на пешеходную дорожку. Шнобель вылез сюда вслед за ним. И вскоре оба, сняв "системы" и сложив всю амуницию в многострадальный трансформ-рюкзак Иоганна, бодро шагали к ближайшей остановке буса. Можно было бы сразу прыгнуть на самодвижущуюся дорожку, идущую вдоль трассы, но некоторое время они интенсивно изображали спортсменов-любителей, предпочитающих пешие прогулки, чередующиеся с пробежками.

И только через некоторое время они осторожно осмотрелись и поняли, что за ними точно не было "хвоста". И тогда нырнули в первый попавшийся бус на остановке.

– Где выйдем?
– спросил Кролас, изображая из себя праздношатающегося тинэйджера. Кроме них в бусе сидел какой-то надутый клерк и дама, похожая на курицу с молодой девушкой-студенткой.

– Для начала - посетим универшоп "Солнышко"... Надо сделать кое-какие покупки, - так же лениво ответил Шнобель, цедя слова сквозь зубы и будто пережевывая при этом что-то: так разговаривали между собой обычно "кр-рутые пар-рни".

Тут Иоганн внутренне похолодел: он осознал, что у него на плече пусто. Вран, когда он начал спуск, предпочел путешествовать самостоятельно и до сих пор не объявился. Кролас заёрзал на сидении в состоянии крайнего беспокойства.

– Пр-роблемы?
– услышал он сбоку от себя знакомый голос. На плече у Шнобеля возникло существо, отдаленно напоминающее растрепанного попугая и подмигнувшее ему правым глазом.

Будучи в легком шоке, Иоганн перевел взгляд на ничего не заметивших попутчиков в бусе.

– Эти люди воспр-ринимают только ту инфор-рмацию, котор-рую могут перевар-рить. Я не попадаю в р-разряд этой инфор-рмации, - откомментировал вран.

Действительно, лица у людей были совершенно безэмоциональны, как у мумий.

– Выплёвываемся, - смачно скомандовал Шнобель.

Они вышли недалеко от тьюб-спуска, выходящего прямо к универшопу "Солнышко".

Кролас ощутил привычную ростовскую толпу, а также перелетевшего на его плечо врана.

У центрального входа привычно мелькали суетящиеся огоньки всевозможных реклам, увенчанных громадной надписью, расположенной между двумя искусственными пальмами: "Наш Город Солнца приветствует вас!" Изображение горящего светила размером в несколько этажей красовалось на фасаде прозрачного здания.

На первом этаже располагались мини-шопики, аттракционы, кафетерии и визаж-салоны. Туда-сюда по зигзагообразным витым галереям сновали шоп-дивы в умопомрачительных аксессуарах. Манекенщицу справа обвивала настоящая двухметровая змея, шипевшая на приближающихся. Тело этой женщины было расписано точно таким же узором, как у шипящей твари. А на голове из волос, покрашенных в яркий зеленый цвет, было сооружено подобие круглых кактусов, утыканных искусственными шипами. На крыльях носа закреплялись два ярко-красных цветка. Женщина играла на пластмассовой огромной флейте, покачивая в такт музыке огромными бедрами. Самые интимные места её тела были завуалированы чем-то, похожим на птичьи перья разного цвета, а сверху них имелось только платье-сеть. Другая манекенщица была одета в лёгкую тунику и венок из белых лилий. Она пускала в толпу что-то похожее на высокопрочные огромные мыльные пузыри, которые лопались или таяли, только достигнув живого или неживого объекта. А надо всем этим звучала невыразимо въедливая до похабности песенка: "Здравствуй, Город Солнца! Вечная мечта..."

Шнобель потащил друга на третий этаж, где продавались мужские костюмы. Он приобрёл там себе один. Весьма респектабельный. Из ткани, приближенной по свойствам к анкюлотной: высокопрочной, непромокаемой, терморегулируемой и даже по виду напоминающей своим серым цветом анкюлот. Только, конечно, в отличие от анкюлотной эта ткань не принимала входящие сообщения, не изменяла цвет при угрозе её хозяину и не вызывала полицию в случае нападения.

Когда Шнобель зашел в ПУБ и переоделся, вдобавок спрятав роскошную свою шевелюру под кепку-аэродром, Иоганн его сразу не признал. Крут он был необычайно. Кроме того, он следом сменил свои кросс-бутсы, видавшие виды, на элегантные мужские туфли на псевдокотурновой подошве из пробкоуретана (или чего-то в этом роде), после чего они вновь спустились на первый этаж, в тот отсек, где продавали всякие мелочи: парфюм, бижутерию, галантерейные товары и прочее. Крутящиеся столбы-витрины время от времени испускали благоуханный аромат, а из голографических картин время от времени выскакивали зонтики, часы и всяческие безделушки в маленьких ящичках, чтобы потом так же бесследно исчезнуть. Время от времени перед носом также вспыхивали мини-салюты и кружащиеся фейерверки, и вкрадчивый голос произносил: "Сюрприз! Не забудьте купить новые тени для век! Сейчас в моде сиреневые!" - или что-либо в этом роде. Шнобель приобрел себе эффектные очки-хамелеоны, меняющие постоянно цвет и рисунок на стёклах, и большую мужскую клипсу в виде русалки. Вид у него стал абсолютно пижонский. Когда они вышли из универмага, Кролас заметил: