Город греха

Орк что-то чувствует, поэтому не орёт боевые кличи и не бросается в безумные атаки. Значит, надо ему немного помочь. Делаю несколько шагов назад и начинаю злить противника.

— Я слышал ты изгой, выкинутый из племени за трусость. Твоё поведение в хтони показывает, что слухи правы. А большой нож намекает, что разумный таким образом компенсирует размер одного органа. Может, поэтому Берта тебе отказала?

На первые слова Волк ответил усмешкой и просто молча приближался. Но намёк на размер члена попал в точку. Глаза образины буквально налились кровью, став бордовыми. Но урук смог удивить. Нет, был рык с хрипом, только отсутствовала безумная атака. А все звуки терялись в криках толпы, призывающей нас интенсивнее, резать друг друга. Противник же методично теснил меня к ограде, при этом пытался поймать на неверном движении.

Но я не собирался исключительно обороняться. Подбрасываю носком кроссовки землю в глаза Волка и одновременно ловлю его на попытке увернуться. Ведь получилось, и по толстому предплечью потекла струйка крови. Но вдруг полыхнули татуировки, которыми обильно покрыто тело орка. И он стал быстрее. Если на ответный взмах я среагировал, то следующий удалось отбить с трудом. Будь на моём месте даже подготовленный человек, то ему просто сломали бы руку.

Однако я не хомо сапиенс, а гораздо более страшное существо. Отбив удар здоровяка, включается уже мой резерв. Теперь наши движения ускорились и со стороны напоминают вентилятор. Шучу, мы действовали быстрее. На самом деле всё уложилось в несколько секунд. Я специально подставился и позволил достать свой бок, но в ответ полоснул орка по глазам. Тот, наконец, взревел и отпрыгнул назад, смахивая кровь с морды. Странный он всё-таки и продуманный. Но и я не тормоз.

Прыгаю следом, не дав горилле очухаться, провожу несколько молниеносных приёмов. В итоге мне удалось перерезать Волку сухожилие на правой руке и вену на левой. Я не знаток орочей анатомии, но любой разумный не смог бы сражаться после таких ран. Учитывайте глубокий порез на лбу, заливающий оскаленную морду кровью. Да и из рук бегут уже не струйки, а целые реки алой жидкости.

Но противник не собирался сдаваться. Он только ухмыльнулся, поменял хват и пошёл ва-банк. Урукхай решил подавить меня своей мощью, но в ответ получил удар по пальцам. Далее уже дело техники, но и у меня уже две раны. Не заметил, как получил пробоину в плече. А горилле хоть бы хны. Я уже мысленно рычу — когда же ты сдохнешь! И как вообще убить такую громадину, не реагирующую на раны?

Но это неважно. Мы вошли в клинч, где мне удалось заблокировать тесак орка. А вот моя рука продолжала методично наносить удары, пусть и неглубокие. Волк взревел и сначала попытался откусить мой нос, но я сам впился зубами в орочий подбородок.

Далее серокожий попробовал разорвать захват, и ему это удалось. Только я хорошенько его порезал. Будь на его месте другой разумный, он давно валялся, истекая кровью. Однако урук умирать не собирался, хотя получил несколько сильных ранений, и я точно задел ему важные органы.

Подбиваю ему колено ударом ноги и тут же втыкаю нож вбок. Решаю немного сменить тактику. Удар — отскок, удар — отскок. Так и продолжаю превращать Волка в кровоточащий кусок мяса. Но он не падает, хотя перестал переть вперёд. Ещё и успел дважды достать меня.

А вот это плохо. Не уверен, что могу соперничать живучестью с этой образиной. Чувствую, что левая рука начала неметь, а бок, наоборот, полыхал от боли. Надолго ли меня хватит?

Тем не менее, продолжаю свою тактику и в один из моментов меняю направление удара, попав уруку в глаз. Тот снова взревел, но успел отмахнуться и задеть мою многострадальную левую руку.

— Когда же ты сдохнешь? — уже рычу сам и пру на окровавленного Волка.

Наверное, я впал в состояние берсерка, потому что далее картина боя размазалась. Только помню, как подлетел к ослабевшему противнику и начал молотить его ножом, будто швейная машинка. Ответные удары не производили на меня никакого впечатления. Да и меньше их стало.

Следующий кадр, запечатлевшийся в памяти — это ещё живой и хрипящий урукхай, которому я всаживаю клинок в левый бок. Тот, в свою очередь, пытается меня задушить. Затем уже резьба по горлу полупокойника, который даже не думал разжимать хват. Далее я переворачиваю подрыгивающее тело здоровяка и начинаю работать пилкой ножа. Хорошая штука, однако!

Не знаю, на каких остатках сил и воли я встал на ноги. Но это необходимо. Оглядываю притихших зрителей сквозь потоки крови, заливающие глаза. Мне уже плевать на боль. Улыбка-оскал произвольно наползла на моё лицо. Чую, что публика испытывает совершенно невообразимый букет чувств. И главное, большая часть на моей стороне.

Надо закончить это шоу красиво. Поднимаю тяжеленную голову Волка за косички, не обращая внимания на капающую с неё кровь.

— Зуб, — рычу, подпрыгнувшему от неожиданности снага, — В Раджапуре есть таксидермист?

— Босс, я таких ругательств не знаю, нах. Ты чего проще спроси, ёпта, — ответил зелёный.

— Чучело кто-то может сделать?

— Конечно, врот! Старый Пью всё красиво исполнит, ска! — восторженно закричал Зуб, поддержанный гулом соплеменников, — Повесим башку сдохшего Волка в нашем баре? Это круто, нах!

Говорю же, кругом одни психи и кровавые маньяки. Я собирался обустроить себе уютный кабинет с библиотекой. Даже представил, как вечерами читаю трактаты по магии, готовлю планы по завоеванию мира и смотрю на головы своих врагов, развешенных на стенах. Это дело интимное, зачем выставлять его на всеобщее обозрение?

Тут в глазах потемнело, и я рухнул на что-то твёрдое, но липкое.

Интерлюдия

2

— Он отказался, — произнесла красивая женщина в деловом костюме, стоявшая около ростового окна, освещающего немалое помещение.

Соглашение с остальными группировками достигнуто, поэтому можно не опасаться выстрела из гранатомёта или удара артефактом. Хотя, ей не страшны атаки из любого вида оружия, да и в центре всегда спокойно. Но хозяйка кабинета весьма серьёзно относилась к безопасности, поэтому до сих пор жива.

— Вы знали?

Вопрос задал неприметный мужчина средних лет, одетый в светлое поло и парусиновые штаны. С виду обычный турист, ничем не примечательный и безобидный. Пройдёшь мимо такого по улице или встретишь в магазине, и тут же забудешь.

Дама обернулась, тряхнув копной рыжих волос, и иронично посмотрела на собеседника.

— Майор, ты неделю изучал объект и ничего не понял. Он одиночка и сразу начал строить собственную группировку, пусть в коллаборации с «каракатицами». Но Люк отверг покровительство хозяев города, включая наше. И ведь нам нечего ему предложить. Скорее наоборот, «нулёвка» нужен синдикатам, японцам и крупным отрядам поисковиков, — усмехнулась женщина.

— Что будем делать, Ванда Юзефовна?

При упоминании своего отчества дама недобро взглянула на собеседника. Уж больно она не любила подобное обращение. Но невзрачный гость никак не отреагировал на явное недовольство хозяйки кабинета. Здесь её знали под именем «Мако», заработанное ещё в «Золотом треугольнике». Ибо повадками мадам напоминала акулу и в глубине души гордилась кличкой.

В прошлой жизни Ванда носила фамилию Пилсудская, являясь представительницей одного из сильнейших, главное богатейших, родов Великого княжества белорусского. Только своего отца талантливая волшебница люто ненавидела. Бесстрашный маг-боевик вечно лез в пекло аномалий, таская за собой не менее воинственную супругу. В результате одного из прорывов женщина погибла, оставив дома малолетних сына с дочерью.