Город на берегу неба

Он обнаружил её на одном из пляжей — она сидела на скале у самой воды, словно русалка, и взглядывалась в линию горизонта.

Рус молча подошёл, встал чуть поодаль — в паре шагов. Оля не шелохнулась, но он готов был поклясться, что она его заметила. Он осторожно, стараясь не делать резких движений (не спугнуть бы этого дикого зверёныша!), накинул на неё плед, который так и таскал с собой. Знал же, что она всегда мёрзнет как цуцик… маленький, глупый, невозможно прелестный цуцик.

Олины губы всё ещё обиженно подрагивали, но плед со своих плеч она не сбросила и вообще ничего не сказала. Продолжала сидеть, уставившись вдаль и гордо игнорируя присутствие Руса. Он деликатно присел на камень с другой стороны, не касаясь девушки.

Несколько минут прошло в молчании.

— Четыре доллара двадцать пять центов, — сказал он наконец.

Оля оторвала взгляд от воды и перевела его на Руса.

— А?..

— Говорю, с тебя четыре доллара двадцать пять центов. За открытки, — пояснил он невозмутимо.

Она тут же полезла за наличкой и протянула ему пятидолларовую купюру.

— Сдачи не надо, — тон её был насмешливым, но уже вполне дружелюбным.

— Оставлю себе, если скажешь, что простила меня, — заявил Рус.

Оля от души саданула его кулачком.

— Не простила! Ты полный придурок.

— Согласен, — потирая ушибленное место, покладисто подтвердил он и поморщился. — Слушай, какая у тебя рука тяжёлая…

— Вот именно! Советую впредь не забывать об этом, — Оля улыбнулась краешком губ.

— Ну так что, мир? — Рус привычно протянул ей мизинец. — Мирись, мирись, мирись и больше не дерись, а если будешь драться — я буду кусаться!

Она фыркнула и подала ему свою руку, а затем привалилась головой к его плечу. Должно быть, это означало полное прощение. У Руса словно камень с души упал.

— Понимаешь, — сказала она после паузы, — ты ведь в чём-то прав…

— В чём это я прав? — спросил он подозрительно.

— Ну, то, что между нами происходит… разве это нормально?

— Слушай, я, может, туплю, но… чего ненормального-то?

— Мы с тобой знакомы всего лишь шесть дней. Шесть! — отчеканила она таким обвиняющим тоном, словно говорила об убийстве.

— Серьёзно, что ли? — Рус пожал плечами. — С ума сойти. У меня ощущение, что я тебя знаю давным-давно…

— А в постель мы с тобой улеглись на четвёртый день после знакомства, — докончила она совершенно убитым тоном.

Он чуть было не рассмеялся, но вспомнил её обидчивость и сдержался.

— И что с того, Оль? Ну, на четвёртый… а если бы не на четвёртый, а на пятый или шестой? На двенадцатый? На тридцатый? Что изменилось бы? Здесь нет каких-то правил и конкретных сроков. Только чувства…

— Разве чувства могут зародиться так быстро? — неуверенно протянула она.

— А почему нет? Помнишь моего друга Илюху?..

Оля улыбнулась.

— У меня уже сложилось ощущение, что он и мой друг тоже, ты так часто про него рассказываешь… Конечно помню. А что?

— Они с Мариной… это его девушка… стали жить вместе спустя считанные дни после знакомства. Все окружающие тогда крутили пальцем у виска. Мало того, что очень быстро, необдуманно, так ещё и Илья… со странностями. Многие жалели Марину, говорили, что связалась с ненормальным. А им было плевать. Они просто любили друг друга. Им было хорошо вдвоём.

Оля молчала, задумчиво рассматривая свой маникюр.

— Можно ходить за ручку полгода и только потом поцеловаться — но это ещё не гарантирует того, что люди будут счастливы вместе, — продолжил Рус.

— А в нашем случае, значит, есть гарантии? — ядовито спросила Оля.

— Я не знаю, — серьёзно отозвался он. — Честное слово, не знаю, что ждёт нас с тобой дальше. Но сейчас мне… тоже хорошо. Просто хорошо. Именно с тобой, а не с кем-то ещё. Не с абстрактной “нажопницей”, — не удержался он от шутки и машинально отклонился, чтобы избежать очередного болезненного тычка.

Вопреки ожиданиям, Оля не стала его бить.

— Мне с тобой тоже очень хорошо, — тихо сказала она. — Во всех смыслах. Хорошо, спокойно, надёжно… я и не знала, что так бывает.

— Так бывает, — он притянул её к себе, погладил по спине. Оба не проронили ни слова о будущем, хотя Рус готов был поклясться, что Оля сейчас думает о том же, что и он. Что будет с ними обоими после этой поездки?..

— Может, пойдём? — предложил он, меняя деликатную тему. — Становится холодно, скоро начнёт темнеть, а нам ещё искать место для ночлега.

Оля молча кивнула.

34

Осадок от разговора у озера был не то чтобы неприятным, но заставил Руса задуматься о неизбежности скорого расставания.

Сколько им осталось? Мелочь, сущие пустяки, чуть больше недели вместе… а что потом? В голову весь вечер почему-то лезла старая песня начала нулевых, точнее, разрозненные строки, извлечённые из каких-то закоулков памяти: “Сколько нам с тобой теперь осталось, лишь малость… И съедает нас моя дорога, тревога… Между мной и тобой остаётся ветер…”*

Ну смешно же было, в самом деле, рассчитывать на то, что Оля вот так, махом, по его хотению и велению изменит свою привычную жизнь и вернётся в Россию. Да, со стороны её существование в США выглядело не слишком-то радужным: отсутствие визы, сомнительное место работы, странные друзья типа Лейлы… но это только со стороны. Кто знал, кроме неё самой, насколько всё это ей важно и необходимо? Кто знал, чего или кого она боялась в России — боялась так, что даже минусы здешнего нелегального положения представлялись ей милее и безопаснее?

— Не спишь? — тихонько спросила Оля, уютно устроившись у него под боком. Давно перевалило за полночь. Они успели поужинать в городе, заселиться в мотель, дважды заняться любовью, а на утро у них был запланировал старт в новую точку маршрута — по идее, оба должны были уже дрыхнуть без задних ног, но как выяснилось, Оле тоже не спалось.

Рус нащупал в темноте её ладонь и положил себе на грудь, словно предлагая ощутить биение его сердца.

— Нет. Думаю, — отозвался он после паузы.

— О чём?

— О тебе, обо мне…

— А что именно думаешь?

— Это сложно сформулировать, — усмехнулся он. Её ладошка поглаживала его грудь, живот, провокационно спускаясь всё ниже. Э, нет, не сейчас! Он перехватил Олину руку на полпути и осторожно спросил:

— Твои родные в России… они никогда не пытались тебя разыскать, как-то связаться?

Оля замерла и умолкла.

Он терпеливо ждал. Молчание затягивалось. В тот самый момент, когда Рус совсем было решил, что Оля собралась снова обидеться или поиграть в партизанку на допросе, она наконец нехотя ответила: