Город сестёр 2
Шрифт:
Бабка подвела пепелац к железному гробу.
– Как он там?!
– Спросил Пашка.
– Живой, гнида. Ну-ка, долбани ему по мозгам.
– А он там один?
– Один, голубчик. Только не убивай! Только не убивай!
Дугин нашел своим Даром во внутренностях покорёженной машины водителя и лупанул его успокоительным.
Он залез на боковину машины и, кряхтя, откинул тяжеленную бронированную водительскую дверь. От кумулятивной струй роскошный салон, напичканный мехами и панелями из ценного дерева,
Хватанув свежего воздуха, внутренности лимузина заполыхали, как сухой хворост. Бабка со Скорым выволокли Векселя из-за руля и бегом потащили к луноходу. Только отбежали метров на двадцать, как рванул бензобак. Крыша лимузина отлетела через кювет метров на десять. Пашка прыгнул на Бабку, повалил её на гравий и накрыл сверху собой. Буквально метрах в двух, с неба грохнулась бронированная, горящая дверь.
Бабка завозюкалась под Пашкой. Он рявкнул.
– Лежать!!
Подождал, пока падающие обломки перестали стучать об асфальт и об его спину. Встал.
– Вроде всё.
Бабка поднялась, запахнула розовый халат и попыталась хоть немного отряхнуть его от грязи и пыли. Ворчала.
– Теперь выбросить придётся.
– Да ладно, Мила. Давай этого говнюка в машину.
– Погоди.
– Остановила его Бабка.
* * *
Милка, грязная как чёрт, в извазганом халате, утёрла рукавом нос и спросила.
– Паша, ты же можешь заставить его говорить правду?
– Могу... А что ты хотела?
– Давай. Обработай его.
Пашка добавил в мозги Векселя покорности.
– Готово. Будить?
– Буди, - покивала Мила.
Вексель открыл мутные глаза и утробно застонал. Видимо боль была адская, раз пробивалась даже через Дугинский гипноз.
– Вексель, - спросила Мила, - ты меня слышишь?
– Ддаа, - прохрипел тот.
– У тебя запасы жемчуга есть?
– Ддаа...
– Сколько тайников?
– Четыре...
Скорый остановил допрос.
– Бабка, он вроде умирает. Дай-ка я его полечу.
– Не надо.
Мила достала из талисманчика на груди шприц и вколола Векселю в ляжку всю дозу.
Тот перестал стонать.
– У тебя четыре тайника с жемчугом?
– Да...
– Где они находятся?
– Один в подвале дома. Под моим кабинетом. Там фальшивая кирпичная кладка... Второй в колодце бывшей федеральной линии связи. За железной дорогой. Закопан на дне, в гравий... Третий в моём доме в Заозёрном. Тоже в подвале. Стеллаж отъезжает, за ним сейф... Четвёртый закопан на Захаровском кладбище. Самая последняя могила у леса.
– Сколько в тайниках всего?
– Не знаю... Много...
– Больше десяти тысяч?
– Больше ста тысяч...
Бабка повернулась к Скорому.
– Паша, да мы с тобой никак миллиардерами стали... Мда... Ты понимаешь, что его оставлять живым нельзя? Кстати, - она повернулась к Векселю, - об этих тайниках
ещё кто-то знает?– Нет. Никто.
– Ты их что - сам делал?
– Нет. Мне Поляков помогал.
– Рыжий, что ли?
– Да, Рыжий. Но я его убил.
– Молодец.
Бабка снова повернулась к Скорому.
– Что будем делать?
– Ну а что? Давай я его усыплю. Навсегда.
– Нет, Паша. Так не пойдёт. Ты в курсе, что моя Ванка попала в плен по его вине? Так что... Так просто я ему умереть не дам.
Милка зажмурилась, повертела головой, удовлетворённо кивнула. Пашка с опаской поинтересовался.
– Что?
– От Таира на грохот стая идёт. Не стая, а так... Стайка.
Она снова прищурилась.
– Пара крупных топтунов... И три твари чуть помельче... Ходко идут. Минут через двадцать, максимум через полчаса будут здесь.... Это хорошо.
– Мила, ты что задумала?
– Бери его. У нас наручники есть?
– Нет. Как-то не подумали...
– А есть чем его связать?
– Стропы буксировочные подойдут?
– Подойдут.
Скорый вытащил из инструментального ящика пару строп.
– И что?
– Надо привязать его вон к той берёзе. Чтобы с дороги было видно. И так, чтобы топтун доставал его только в прыжке.
Пашка понял Бабкину мысль.
– Мила, а может - ну его? Придушим, да и бросим. Чего с ним таскаться.
– Ну, уж нет, Пашенька... Надо, дорогой, надо. Это должно быть... Показательно. Понял?
Они на пару раздели догола и втянули беззаботно дремлющего Векселя на стоящую у края леса раскидистую берёзу. Подняли повыше и повесили на тросе за оставшуюся руку к прочной ветке. А туловище, второй стропой прикрутили к стволу. Отошли, полюбовались в мерцающем свете горящего броневика на содеянное. Мила одобрила.
– Пойдёт... Буди его. Я хочу, чтобы он был в сознании.
Пашка сделал.
– Пошли в пепелац.
Пришедший в себя Вексель вслед захрипел.
– Суки! Твари! Всех урою! Вы у меня землю жрать будете! Шавки мелкие! Быдло поганое! Вы ещё кровью умоетесь! Вы у меня в руках усеритесь!...
Бабка со Скорым молча уселись в машину и стали ждать.
Действительно, минут через двадцать нарисовалась стая тварей. Собравшись на истеричную ругань Векселя, они закружили вокруг берёзы. Запах свежей крови их раззадоривал.
Одна страхолюдина, как-то по-куриному подпрыгнула и клацнула челюстями.
– Началось, - мрачно оповестила Бабка.
Через пару-тройку минут, наловчившись с прыжками, один топтун достал таки до стопы распятого. Он вцепился в неё бульдожьей хваткой и извивался, пытаясь оторвать кусок.
Вексель орал не переставая. Откуда только силы брались. Впрочем, под "спеком" люди и не такие подвиги способны.
В конце концов, голеностопный сустав не выдержал. Тварь, брякнувшись в листву, задрала голову и сделала глотательное движение.