Город сестёр 2

Походили по другим лавкам. Надолго задержались в небольшом оружейном магазинчике. Ничего не купили. Просто приценились, чтобы определить стоимость своего собственного арсенала.

Вышли всей толпой на улицу, Игла снова взяла Анечку на руки. И вдруг заволновалась.

– Анечка, что случилось? Солнышко, что с тобой?

Анюта плакала, вытирая кулачком слёзы. Все мгновенно окружили присевшую Ванессу, вызверились стволами. Скорый первым делом проверил ребёнка на здоровье. Нет, ничего не болит, никаких нарушений. Бабка вертела головой прикрыв глаза, искала опасность. Выдохнула недоумённо.

– Нет ничего...

Анечка всхлипывая попыталась объяснить.

– Нет... Сейчас ничего... Завтра...

Все расслабились. А Бабка успокаивала.

– Анечка, ты не бойся. Никто тебя не обидит. Мы не дадим. Всё будет хорошо.

Ребёнок шмыгая носиком выговаривал.

– Не будет "хорошо". Дядю Пашу завтра убьют.

И слёзы ручьём.

– Кто его убьёт, внученька?

– Зверь какой-то.

Пашка попытался успокоить девочку.

– Аня, ты же знаешь какой я скорый? Я сам кого хочешь... Никто меня завтра не убьёт.

Анюта сквозь слёзы возражала.

– Если завтра не убьёт, то потом убьёт...

Все в шоке замолчали. А ребёнок выдавал дальше, судорожно всхлипнув.

– Потому, что он мешает...

Бабка подошла поближе заглянула внучке в глазки.

– Кому, золотце, он мешает?

– Он...
– Анечка задумалась.
– Он миру мешает.

– Какому миру, солнышко моё?

– Этому миру. Улью.

Народ стоял в ступоре. Все, кроме Скорого.

– Ты смотри, мать его! Мешаю я ему! Можно подумать - он мне не мешает!

Постоял, подождал, потом спросил.

– Ну, что? Пошли дальше. Где тут мороженного можно купить. Или в кафешке посидеть.

Бабка нахмурилась.

– Что-то мне расхотелось веселиться. А мороженного в Полисе нет. Пошли домой. Для ребёнка тут ничего интересного. Для остальных тем более. Пошли. Баню затопим.

– Стойте, - запротестовал Пашка.
– Ну, вы чего? Мы же ещё Деда к знахарю собирались вести. И вообще - погулять. Отдохнуть.

– Так. Ладно. Пошли к знахарям, - скомандовала шеф.

И они потащили Деда в центр Полиса. В знахарский тупик.

Знахари походили вокруг сидящего на стуле старика, поморщили лбы и определили.

– Он "историк", - объявила женщина.

У Деда лицо вытянулось.

– У меня, деточки, образования-то нет. Какой из меня историк?

Женщина знахарь усмехнулась.

– Для этого образования не нужно. Это специфический и довольно редкий дар. Историк может заставить человека вспомнить любой момент в его жизни. Он может заставить прокрутить в мозгах всю свою жизнь, с момента рождения. Любого человека. Кроме себя.

– Ну, и куда он годен?
– поинтересовалась Бабка.

Мужик-знахарь хмыкнул.

– Почему вы все ждёте от Улья какой-то практической пользы? Это же наивно.

– А второй у него какой?

– Вроде бы - "травник". Но странный... Нестандартный... Пусть поэкспериментирует с растениями, постепенно само выяснится.

Вышли на крыльцо.

Пашка спросил.

– А где тут кафе? Или ресторанчик какой?

Бабка вздохнула.

– Ох, неугомонный. Пошли. Покажу.

И повела в сторону главных ворот.

Подвела к зданию с высоким крыльцом и вывеской над дверью - "Каспий".

– Вот, ресторан... Заходим?

Шило одобрил.

– Зайдем. А чё... Я, лично, уже оголодал.

Зашли.

Два парнишки официанта засуетились, сдвинули два столика.

Спросили про Бекаса.

– Кваз с вами?

Бабка подтвердила.

Мальчик принёс тяжёлую, прочную, деревянную табуретку.

Усадили. Припёрли... Ой нет! "Подали"! Подали меню. Все уставились на Анечку.

Ребёнок открыл лощёную папочку и ткнул пальцем.

– Мороженое.
– И спросила у бабушки, - Можно?

– Внуча, бери всё, что хочешь. Всё, на что глаза глядят.

– Тогда мороженое, - подумала секундочку, - для всех.

И "все" заулыбались, от такой заботливости маленькой девочки.

А Бекас спросил.

– Рыба есть. Покрупнее.

– Да есть, - расшаркался парнишка, - у нас сейчас щука маринуется. Она большая и поэтому жёсткая.

– Жесткая говоришь?
– Кваз задумчиво цыкнул зубом.
– Пойдёт.

– Затушить? Обжарить? Приготовить на пару?

– Нажарить. По простому, без изысков.

– Всю.

– Да. Всю.

Официант ушёл. А к столу подкатил продавец Гоги.

Что-то начал говорить Бабке. Но та прервала. Зашептала.

– Гоги, ты знаешь, что мы с Векселем в контрах... Так что не демонстрируй доброе отношение. А то тебя уволят без выходного пособия. А ты мне ещё нужен.

Гоги, с печальным лицом выпрямился.

– Обидно... Но мудро... Приятно вам покушать.

Кивнул по-гусарски, и ушел в дальний угол за свой столик.

Принесли мороженое, посыпанное шоколадной крошкой, в больших, чуть ли не суповых тарелках. В Улье помалу угощать не принято.

Ещё не успели съесть и четверти порции как квазу принесли жареную щуку, нарезанную огромными кусками, горой на блюде. Килограммов пять. Тот, вооружившись армейским ножом и двузубой вилкой, начал закидывать ломти в пасть, хрустя рыбьими костями.

Тобик, просочившийся в помещение, встал передними лапками на коленку ящеру и сосредоточенно следил за тем, как исчезает жарёха. Кваз сжалился, поманил когтем официанта. Просипел.

– Тарелочку Тобику принеси. Пожалуйста.

Официант только тут заметил собаку. И попытался объяснить, что собакам нельзя, и всё такое.

Но, получив от Бабки два спорана, умчался на кухню и вернулся с эмалированной миской. В которую Бекас отложил псу половину здоровенного куска щуки.

Кваз ещё не закончил глотать последний ломоть, как принесли вторую щучью серию, такого же размера. Бекас рыкнул довольно, и принялся за свежую порцию.

Все, в общем-то, не обращали на него внимания, разговаривали о своём. Только Дед, забыв про десерт, смотрел на ящера во все глаза и открыв рот.