Город сестёр 2

– Ты у меня молодец.

Следом потянулись остальные бойцы, на ходу поправляя сбрую и застёгивая липучки. Последней выскочила Анюта сопровождаемая Тобиком. И встала в строй.

Уложились больше чем за две минуты. Скорый укоризненно покачал головой.

– Плохо. Давайте ещё раз. Не суетитесь, оттачивайте движения. Если опасность грозит мне, значит и всей бригаде. Неизвестно где она грянет и в какое время.

– Да всё мы понимаем, - остановил Короткий, - давай, командуй.

И тренировка продолжилась.

Через час непрерывных упражнений вся группа собиралась уже за минуту и двадцать секунд.

В последний "подъём" из каюты Мазур вылетела Анечка и она была первой.

Когда все построились, Скорый подхватил Анюту, поставил её на стол и объявил.

– Учитесь, бойцы у Анны. Кстати, - он обратился к Бабке, - а что это у нашего ребёнка позывного нет. Это же непорядок.

Анечка села на край стола, свесила ножки и пожаловалась.

– Знаете, как мне обидно...

Бабка скомандовала внучке.

– Выбирай себе позывной. Какой хочешь.

Но, не получилось.

Беда обхватила руками голову и застонала.

Шило подскочил к ней.

– Что? Что Машенька?

– Кому-то сильно плохо...

Ванесса подтвердила.

– Да. Кому-то в Полисе определённо плохо. Как будто пытают кого-то.

Бабка сразу включилась.

– Направление сможете определить?

– Да. Где-то рядом с периметром. Точнее за периметром.

– Поедем вершить справедливость, или пусть сами разбираются?

Танечка встала.

– Паша, поехали... Нельзя так. Знать, что кого-то там истязают и равнодушно пройти мимо... Мы можем помочь. Значит должны помочь.

Бабка хмыкнула.

– Так и знала, что Тьма нам неприятности принесёт. Ладно, хрен с ним. Поехали, развлечёмся. Аня, что сейчас произойдёт?

– Вы девочку привезёте. Её сейчас обижают. И ещё умрут три человека.

– Наших?

– Не-ет, что ты. Какие-то плохие дядьки умрут, - беззаботно отмахнулся ребёнок.

– Хорошо. А теперь - марш домой.

Ребёнок понятливо кивнул и ускользнул через калиточку.

Короткий пошёл следом. Только бросил.

– Собирайтесь у ворот. Я подъеду.

– Так. Ладно. Идём на разборки. Кваз, ты остаёшься. Нечего светиться. Тебе, Игла, лучше тоже остаться.

– Я с вами, - строго ответила Мазур.

– Ладно. Хорошо... Дед! Деед!! Мы уехали. Не теряй.

Все уже были одеты по боевому, поэтому сразу двинулись к воротам, на выход.

Через пару минут подкатил Короткий. Бабка усевшись на своё место спросила Марию.

– Куда?

– У южных ворот.

Бабка замерла, прикрыла глаза.

– Там фургон какой-то у дороги стоит. Ладно, тронули. Там разберёмся.

Беда всё это время щурилась, как от головной боли.

Пашка спросил.

– Что там Машенька?

– Там женщину... Насилуют...

– Маша, сможешь понять, как её зовут. Мне нужно её имя.

Мазур протянула Машке руку.

– Давай вместе.

– А можно и я подключусь, - спросила Танечка.

– Давай.

Три женщины прижались друг к другу. Таня посредине. Они смешно покачивались этаким клубочков в такт переваливаниям пепелаца.

Наконец Беда сказала.

– Надежда. Её зовут Надеждой.

Женские объятия распались.

Команда выкатила за ворота.

– Вон там, - указала Беда на военный Урал с кунгом, стоящий вдалеке на опушке, рядом с дорогой.

Короткий повернул руль.

Скорый, и Шило выскочили из багги и подбежали к двери кунга.

От ворот за ними с интересом наблюдали. И наряд КПП, и подъехавшая к воротам колонна. Со стены, закрывшись ладонями от солнца, смотрела стража.

Скорый затарабанил в обшивку кулаком. А когда подключился Шило, вся машина заходила ходуном.

Из будки заорали.

– Ну что?! Что?!

Дверь открылась. В проёме стоял здоровенный мужик, по пояс голый.

– Чё надо, уроды, мать вашу?

Шило ухватил бугая за ногу и выдернул, как пробку, наружу. Бедняга, опрокинувшись, треснулся затылком о металлический порог и, пролетев метров пять, приземлился на спину.

Скорый заскочил внутрь. Из яркого дня в темноте кунга Пашка ничего не видел. Он крикнул.

– Надя! Надя, ты где?

Из угла с мукой застонала женщина. Скорый пошел на ощупь на голос.

И тут ему врезали в переносицу так, что он опрокинулся на спину и укатился в угол. Схватился было за стволы, но побоялся попасть в пленницу. Его снова ударили, ногой, тяжёлым армейским ботинком. Рёбра хрустнули, боль пронзила весь правый бок.

Глаза привыкли к темноте и от следующего пинка он ушёл, откатился вправо, в глубину фургона. Попытался резко вскочить, но резко не получилось. Сзади, по голове ударили чем-то тяжёлым. Хоть и со скользом, но в голове помутилось и перед глазами заплясали золотые мушки.

Пашка лягнул пяткой назад, за спину и попал. А тот, что стоял прямо перед ним, с перекошенной от ненависти рожей, вдруг нелепо взмахнул руками, вздрыгнул в воздухе ногами и вылетел через дверь на улицу. Тут же в проём протиснулся Шило.

Скорый повернулся к тому, что напал сзади. Мужик, со спущенными до колен штанами, стоял, прислонившись к стойке двухярусной кровати и зажав ладошки между ног, скулил.

– Сука... Прямо по яйцам... Убью, тварь... Убью...

Пашка, от всей души врезал мужику в челюсть.

Этот спонтанный кастрат рухнул на пол, успев сказать - Пида...!
– И выключился.

Пашка оглянулся. На кровати сидела, сжавшись в комочек, натянув на себя простынь, молоденькая девушка. Скуластенькая, такая, слегка раскосая. То ли буряты в родне, то ли якуты...