Город сестёр 2

– Сожми в кулачок. Держи вот так... Да - так... А теперь представь себе, что в этой руке у тебя тоже витаминка. Пусть сахар, превратится в витамин.

Надежда молча смотрела то на один свой кулачок, то на другой. Ничего не происходило. Бабка тяжело вздохнула. А Игла задумчиво произнесла.

– Для стимуляции процесса необходима эмоциональная встряска.

Бабка подошла к Габри вплотную, постояла молча... И неожиданно грохнула кулаком по столу, закричала девочке в лицо.

– Не сиди как корова!! Делай, что тебе приказано!!

Недежда вскрикнула, закрыла лицо сжатыми кулачками. Между пальчиками полыхнуло розовым.

Обе женщины кинулись успокаивать девочку. Обнимали, что-то шептали, Бабка просила прощения.

– Прости деточка, прости солнышко. Так было надо. Это я не со зла. Так надо...

Пашка с любопытством наблюдал за этим спектаклем. Интересно - что из этого выйдет?

Ванесса попросила.

– Деточка, разожми кулачки, покажи - что у тебя там.

Надя показала ладошки. На обеих приклеились крупицы сахара.

Габри забыла, что собиралась плакать. Распахнула глаза в удивлении.

– А... Где...

Бабка констатировала.

– Из левой руки в правую. Запомни, Надюша - из левой руки, - она указала пальцем, - в правую. Давай ещё разок.

Отряхнула левую ручку Наденьке от сахарных крошек и положила в неё витаминку. На правую добавила немного сахарку.

– Попробуй, вспомни, что ты чувствовала только что. Давай, солнышко наше, попробуй.

Надя обижалась. Ворчала.

– То орёте... То солнышко... Как это делается-то?

Ванесса подсказывала.

– Просто сильно пожелай, чтобы сахар превратился в витаминку. Пробуй, золотая наша девочка.

"Золотая девочка" закрыла глазки, сморщилась и просидела так - с минуту. Ничего не происходило, но все терпеливо ждали.

Наконец кулачки задрожали, Габри тоненько пропищала.

– Ой, ой, ой.

И между её пальчиков, с лёгким щелчком, пробилась розовая вспышка.

Наденька дышала глубоко и шумно, как будто ворочала что-то тяжёлое.

– Уф... Ох... Ну что?... Помогите пальцы разжать...

Женщины осторожно разжали девичьи пальчики. На обеих ладошках лежали желтые витаминные шарики.

– Ничего себе!
– Габри удивлённо и восхищённо посмотрела на результаты, и затараторила.
– Я что - колдунья? А ещё можно попробовать? А я всё-всё могу делать? А колечко? Или серёжки? Могу?

Все улыбались. А Бабка объяснила ребёнку.

– Всё можешь, Наденька. Всё, что в ручку войдёт. Давай усложним.

– Давайте! А как?

– Пусть у тебя в правой руке ничего не будет.

Надежда положила второй витамин на стол и снова сжала кулачки.

Сморщилась, напряглась, натужилась, аж покраснела. Тресь! Снова вспышка. В этот раз хлопок получился громче, как будто книга упала на пол. Колдунья заойкала, затрясла ручкой, от которой полетели капельки крови.

Павел мгновенно подлетел, взял пораненную ручку в свои ладони, запустил интенсивную регенерацию повреждённых тканей. Надюша с удивлением смотрела то на лицо Скорого, то на переливающееся северное сияние над её ладошкой.

– Это что? И он тоже колдун?

Все подождали, пока ладошка на примет нормальный вид. А потом принялись объяснять.

– Он не колдун. Он знахарь. Видишь, что вытворяет? Вот... А ты у нас ксерокс. Это просто вид колдовства. Берёшь в левую руку то, что хочешь получить, в правую что-то ненужное... Щёлк, и готово.

– А кровь?

– Это мы проверили - сможешь ты работать без подсобного материала или нет. Некоторые ксероксы могут. А ты - нет. Ещё попробуешь?

– Да!! Хочу серёжки, как у вас!
– Она ткнула пальцем в рубиновые серьги Ванессы.

Она взяла снятую серёжку в левую руку. В правую торопливо снова набрала горсть сахара. Бабка улыбалась.

– Ну! С Богом!

Дело пошло веселее. Уже через полминуты сопения и стонов раздался тихий щелчок и полыхнуло розовым. Девочка раскрыла ладошки. На обеих лежали золотые серьги с рубином.

Наденька взвизгнула, восторженно потрясла в воздухе кулачками. Сгребла горсть сахару, ухватила серёжку и... Вот, что значит стимул. Тут же щёлкнуло, вспыхнуло, и готово. Надежда без промедления занялась украшениями. Извлекла из своих ушек простенькую бижутерию и вставила Ванессины серьги. Затрясла головой, так, что побрякушки замотались, заиграли бликами от золота и от камня.

– Ну, как? Где тут зеркало?

– В коридоре.

Пашка освободил проход. Помотал вслед головой.

– Совсем ребёнок...

Бабка спросила у товарищей.

– Ну, что? Будем пробовать сделать "белую"?

Когда довольная собой Габри вернулась на кухню, её уже ждали белая и чёрная жемчужины и горсточка грибной паутинки.

Бабка и Ванесса уложили исходные материалы, так, как положено. Надя зажмурилась, в кулачках щёлкнуло и Габри потеряла сознание. Скорый успел её подхватить, посадил к себе на колени, подставил плечо под поникшую головёнку, отследил организм. Перетрудилась девочка, перегрузила нервную систему.

Бабка казнилась.

– Вот старая дура. Не уследила за дитём. Всё хиханьки да хаханьки, а здоровье у девочки не бесконечное. Паша, как она?

– Сейчас, сейчас. Всё исправлю.

Бледность с лица Габри постепенно сменялась нормальным румянцем. Девочка очнулась и первым делом спросила.

– Что случилось.

– Покажи ладошки.

В обеих кулачках оказались белые жемчужины. Бабка с Иглой прямо засияли. Обнялись на радостях... А Надежда недоуменно пожала плечиками. С её точки зрения эксперимент с серьгами принёс намного больше пользы, чем изготовление какого-то белого шарика.

Потом Надежда вспомнила, что сидит на коленях у постороннего мужчины, покраснела как рак и, тихонько, слезла с Пашки.

Укладывались спать.

Бабка с Тьмой снова побросали матрасы на пол.

Бабка выключила свет и улеглась, когда заглянула Габри.

– Мила Львовна... А я что?... Я буду одна?

– Ох! Чтоб меня! Надюшку забыли усыпить!

А Таня позвала.

– Иди ко мне, Наденька. Я тоже, знаешь как боялась первое время... Иди Надюш...