Город сестёр 2

Бригадный ксерокс пробралась на четвереньках и улеглась рядом с Танечкой. Помолчала немного, потом любопытство пересилило.

– А вы, что - обе жёны Скорого?

– Выходит, что обе, - согласилась Бабка.

– А так разве можно?

Танечка вздохнула.

– А кто нам запретит? Ладно, спи. Вопросы днём задавать надо.

Женщины уснули под Пашкиным сонным лекарством.

Где-то, в соседней комнате, Ванесса беседовала с Ульем, чётко выговаривая слова, чуть ли не по слогам. Чего уж она там с ним секретничала, Бог его знает.

И Пашка, со словами, - Господи! Как я устал!

– вырубился сам

* * *

Утро Дугин начал с тяжёлой головой и с тяжестью на сердце.

Лежал в постели, разложенной на полу, в окружении трёх женщин и рефлектировал.

Дело не в том, что он устал от вала событий, который обрушился на него в этом мире. Хоть, честно сказать - он действительно устал.

Весь фокус в том, что он потерял себя. Превратился в другого человека. Он растворился в интересах бригады. И вне окружения этих людей, он уже не сможет существовать. Да он и не мыслит такого существования.

Он частичка машины, существующей только для одной цели - выжить. Даже его благотворительность, раньше задуманная немного от щедрости души, немного из меркантильных соображений, теперь становится - инструментом выживания. Она создаёт опору в жизни, фундамент из множества благодарных ему должников.

Самое страшное то, что он ежедневно кого-то убивает. Тварей ли, имунных ли... И он перестал тяготиться этим процессом. Нет-нет, он ещё не скатился в то состояние, в котором получаешь удовольствие от уничтожения. Но получать "неудовольствие" он перестал. Теперь как-то так... Мимоходом. Ну, убил и убил, что, мол, такого. Он начал относиться к этому даже с некоторым юмором. Видимо, сарказм - защитная реакция психики на непрекращающийся стресс.

А с другой стороны, все, кого он "лишил живота", вели странный образ жизни. Мягко говоря...

Возможно здесь, в этом бардаке, у него есть определённая функция. Обязанность вычищать общество от паразитов...

Зашевелилась Бабка. Скорый посмотрел на звёзды за окном - вставать рано. Надо ещё вздремнуть.

Но сон не шёл.

Каждое утро Дугин просыпался с надеждой оказаться дома. Дома, в своей постели, рядом с женой. С надеждой, что это Лариса положила на него ручку и ножку. И это жена сопит ему в ухо, чуть прихрапывая. Но нет. Не видеть ему больше ни жены, ни детей.

И каждый раз становилось горько и обидно.

– За что?!

Пашка чуть ослабил свечение своего мозга и тут же отрубился, провалившись в темноту искусственного сна.

Разбудил его шепот женщин.

– Не надо, - говорила Танечка, - пусть поспит. Он выматывает себя своим даром. Надо ему выходной устроить. Капитальный выходной.

Бабка отвечала.

– Да я же всё вижу. Вон у него чернота под глазами...

Пашка приоткрыл веки. Бабка сидела перед ним на коленях и горько смотрела на стрелка-знахаря. Горько, но с такой нежностью и любовью, что у Скорого хандра как-то отступила.

– Спи, Пашенька. Спи, родной. Мы на завтрак тебя разбудим...

Погладила по руке.

Скорый прислушался к себе - да, надо бы ещё вздремнуть. Немного не добрал. И выключил снова свои мозги.

Проснулся сам, когда запахло чем-то вкусным.

Встал, размялся, помахал руками, повертел головой и потелепался мыться-бриться.

Когда сел за стол на своё место, Ванесса спросила.

– Павел Дмитриевич, как вы себя чувствуете.

Пашка вздохнул.

– Нормально.

Бабка не согласилась.

– Да ничего не нормально. В гроб краше кладут. Сегодня ничего не будешь делать. Отдохни денёк. Договорились?

Пашка молча покивал.

На кухне что-то щёлкнуло. Бабка огорчённо помотала головой.

– За утро, уже третий раз.

И крикнула в сторону кухни.

– Сырчикова! Ну, что ты всё щёлкаешь?! Ты хочешь опять в обморок брякнуться?!

– Ой, - отвечала Надежда, - скажите уж прямо - сахару пожалели.

– Ну, вот что ты с ней будешь делать?! Иди сюда! Щёлкалка... Завтракай давай!

Надя уселась на место, отрезала себе кусок омлета, подвинула тарелку... И, вместо того, чтобы есть, начала раскладывать у себя перед носом золотые серёжки, колечки, цепочки...

– Ну и зачем ты их наклепала?

– Так золото же!

– Если ты уж так хочешь золота, то поехали в Отрадный, вынесешь целый ювелирный магазин.

Габри прямо вспыхнула энтузиазмом.

– А что - так можно?!

– Сейчас мы попрёмся за цементом, завезём тебя в какую-нибудь ювелирку. Повеселишься. А эти эксперименты заканчивай. Запас здоровья у тебя не бесконечный.

Надежа очеканила.

– Не волнуйтесь, Шеф. Всё под контролем.

Бригада посмеялась. Бабка сказала Павлу.

– А ты сиди дома. Уже на покойника начал походить.

Пашка не стал возражать. Что-то он сегодня не в себе.

– Так. Ладно. Планёрка... Я с Шилом и Коротким в Отрадный за цементом. Потом, когда приедем, пойду в Администрацию... Короткий?

– После Отрадного мне надо мощный преобразователь собрать и трансформатор. Повесить распределительный щит. Заделать дыру в баке и поставить в него электрический нагреватель. Я бы хотел, чтобы мне Скорый помог, но раз у него выходной...

– Я помогу, - обещал Скорый. На возмущённые фырканья женщин, успокоил.

– Я просто сегодня не буду использовать Дар. А железяки таскать, - это не работа.

– Ладно. Помогай. Что у тебя Игла?

– Мне надо с начальником МЧС встретиться. И потом, с Марией Максимовной, проверим ещё раз всё приготовленное. Сделаем инвентаризацию с переписью. Мне нужен транспорт.

– Возьми один броневик.

– Потом надо куда-то всё имущество переместить. В одно место, чтобы не собирать по всему Полису...

Бабка поинтересовалась.

– Школа пойдёт?

– Ну...
– Удивилась Игла - Да, пойдёт.

– Я сегодня, после поездки поговорю с Алмазом. Хочу здание школы прибрать к рукам... Теперь ты, Беда.

– Я с утра с Яной к Гоги сбегаем, закончим там проверку. А потом - с Ванессой Витольдовной.

– Ясно... Шило, ты как?