Город сестёр
Шрифт:
– А чё это ты, только их забираешь?!
– Возмутился Шило.
– Я, блин, тоже хочу на Анютку посмотреть!
И Бабка увела всех через калитку.
* * * 14
В доме пахло жаренной рыбой. Бригаду встретила Ольга.
– Давайте за стол.
– Ой, нет, спасибо Оленька. Мы только что.
– Чё это "только что"?
– снова возмутился Шило.
– Я лично не откажусь.
Ольга увидела обновлённую Ванессу.
– А у вас новенькая? Где вы такую красавицу взяли?
Тут
– Тетя Вана, а что у тебя с лицом?
Все оторопели, от такой детской проницательности. Бабка крякнула.
– Вот тебе и конспирация!
Взяла Анечку на руки.
– Тётю Вану плохие дядьки хотят обидеть. И она поменяла лицо. Теперь её никто не узнает.
– За ней, что - муры охотятся?
– Обеспокоилась девочка.
– Надо дяде Фуксу сказать. Он их убьёт.
Бабка почмокала Анютку по личику.
– Хорошо. Мы так и сделаем. Ты моя умница. Ты моя рассудительная девочка.
Ольга с удивлением смотрела на Ванессу.
– Так это, что - Ванесса?
– Да, это я.
– А... Как ты... Впрочем ладно, в Улье всё возможно. Пошли, я вас жареными карасями угощу.
Пока все ели рыбу, Шило быстренько сметнул своё и завозился с Анюткой. Он скакал по гостиной с девочкой на закорках, орал "И-го-го", фыркал и "рыл землю копытом". Ребёнок верещал от восторга и с энтузиазмом погонял "лошадку".
Анечка за один день заметно поправилась и перестала походить на скелетик.
– Кушает всё подряд, - рассказывала Ольга, - суп - так суп, каша - так каша. Дорвался ребёнок до еды. Я её сегодня взвесила - пятнадцать двести. Я сначала боялась, что она растолстеет. Но она же просто реактивная. Ей нравится, что не надо силы экономить, она и носится как шемела. Вчера помогала мне рыбу чистить, уколола пальчик плавником. Всплакнула. А потом, минут через пять, мне показывает - всё зажило. Её бы куда-то в детский коллектив. Да только где же его здесь возьмешь.
Беда спросила.
– А что, тут детей совсем нет?
– Почти нет. Только вот наша Анечка... у Алмаза - Вовик и Даша, и у Векселя несколько ребятишек. Точно никто не знает. Там же у него секретность кругом. И всё... Бабы в Улье детей не рожают. Страшно.
Ванесса-Зоя добавила.
– В Улье, врачи особо не котируются. У нас тут две узкие специализации - пришивать оторванные конечности и делать аборты.
– Так. Ладно. Спасибо Оля, мы пойдём, - решила Бабка.
– А куда вы?
– По магазинам пошаримся. Надо кое-что купить.
Все, поблагодарив, вышли в гостиную.
На диванчике сидели рядом Шило и Аня. Анечка крутила в руках АПС и о чём-то шепталась с товарищем по играм.
Бабка закомандовала.
– Игла и Беда остаются. Неча красивым новикам-бабам по городу шастать, местных кобелей в соблазны вводить. Шило, ты с нами?
– Конечно. Мне кое-что обязательно надо купить.
Анечка протянула ему Стечкина. Шило отмахнулся.
– Поиграй пока. Отдашь, когда вернусь.
Но Аня строго ему выговорила.
– Дядя Рома! Улей - очень опасное место! На, - сунула
Шиле ствол.Ольга подняла брови - вот так вот, мол. Ребёнок серьёзно к жизни относится. В отличие от некоторых.
Скорого остановила Ванесса.
– Павел Дмитриевич, у меня сейчас идея возникла. Напомните мне, пожалуйста. Думаю, нам следует поговорить.
И банда подалась в город, на шопинг.
В Полисе продают всё. Правда, не всё покупают. Но, при желании, можно приобрести что угодно. От нитки, до ткацкого станка. От табуретки, до деревообрабатывающей линии. От пистолета, до танка. Государственных ограничений - никаких. Да и какой смысл вводить запреты, если любой, достаточно рисковый гражданин, может найти на нестабильных просторах Улья всё что угодно.
Во многих магазинах и лавочках Бабку хорошо знали.
Скорый спросил.
– Ты что, в каждой лавке что-то покупала?
Она усмехнулась.
– Нет, друг мой, я каждому лавочнику что-то продавала... Вообще-то мы идём к конкретному человеку, в конкретное место. Это я для тебя по магазинам шастаю. Для общего развития, так сказать. Это полезно. Шопинг, блин.
В конце-концов пришли в неказистую лавочку без вывески, притулившуюся между двумя огромными ангарами. Продавец, жгучий красавец-брюнет, забегал вокруг Бабки, отпуская комплименты с пулемётно скоростью. У мужиков в глазах зарябило, а женщина чувствовала себя прекрасно и ориентировалась замечательно.
– Гоги, вот этот молодой человек скажет - что ему нужно. У тебя, кстати, водички не найдётся попить.
Гоги метнулся за двери и вышел торжественно с подносом, на котором стоял стакан и кувшин с апельсиновым соком.
– Зачем вода? Для тебя, бесценная моя, всё самое лучшее. Всё, что пожелаешь.
Бабка засмеялась.
– Прямо таки всё? А вдруг я тебя пожелаю?
Скорость изречения комплиментов тут же возросла раза в два. Видимо Бабка слегка использовала свой дар нимфы. А может быть, просто сказывался дефицит женского населения в Улье. Но дело шло к тому, что Гоги вот-вот начнёт предлагать руку и сердце.
– Подожди, джигит. Давай сначала о делах насущных, а уж потом о делах сердечных.
– Как скажешь, красавица моя! Всё, что прикажешь! Моё сэрдце в твоих руках. И это самое насущное дэло.
Бабка погрозила пальцем.
– Ух, соблазнитель... Говори Скорый, что нам надо.
– Подствольники к калашам шесть штук. Гранаты к ним... Дай вспомнить... А! Воги! Штук пятьдесят. Бабка, у нас оплатить хватит.
Бабка криво усмехнулась.
– У нас хватит половину этой лавки купить.
Пашка оглядел пустые полки. Пожал плечами.
– Что ещё?
– Подтолкнул продавец.
– Патроны семь шестьдесят две на тридцать девять. Пачек пятьдесят.
– Они в цинках, - уточнил Гоги.
– А сколько в цинке штук?
– Шестьсот шестьдесят.
– Тогда два цинка.
Гоги, записал информацию в блокнотик золотой авторучкой.
– Магазинов акээмовских штук двадцать. Патронов девятимиллиметровых к макару пять сотен. Обоймы к стечкину есть.
– Канэчно есть, дарагой. Но патроны все в цинках. Девять на восемнадцать - тысяча дывести восемьдесят. Записываю?