Город убийц

Многие из моих кредиторов умерли от Т-синдрома во время эпидемии, но на сумме долга это никак не отразилось. Их иски еще до этого были оплачены из госбюджета, я был должен уже не им, а Кратосу. Ну, да! Государству легче вытрясти деньги из должника, чем одному должнику из другого. И я заплатил Кратосу.

Кроме садов и озера Габриэла была славна университетами. Их было штук сто: Университет Кейнса, Университет Фридмана, Университет Эйнштейна, Мистральский Университет. Я не сразу понял, что Мистральский Университет и Республиканский Университет Мистрали — это два разных университета, и Габриэльский Университет и Республиканский Университет Габриэли — тоже.

— У нас всего пять университетов, — говорил Эли. — Остальные так, колледжи.

Эли гордился тем, что окончился Мистральский Университет, который в пятерку входит, причем солидный факультет — матфак, а не какую-нибудь политологию. А потом уже эту их Высшую школу Бюро, куда берут только после университета.

Каждый университет считал солидным и правильным иметь выход к озеру, так что берег почти наполовину состоял из университетских парков, которые, впрочем, были общедоступны.

— Если хочешь поучиться — для тебя точно будет бесплатно, — замечал Эли.

Да, конечно, Бог троицу любит. Может, и окончил бы что-нибудь с третьей попытки, но настроя как-то не было, у меня были другие планы.

Объяснение с Эйлиасом состоялось дней через десять после того, как они уговорили остаться у них. Я ждал его, все-таки я не настолько туп, чтобы совсем ничего не видеть.

Был вечер. Первый час после заката.

— Анри, можно с тобой поговорить наедине? — попросил Эли таким заговорщическим тоном, что можно было не продолжать.

Но мы вышли на мой полукруглый балкон и соорудили традиционный чай.

Из нашего сада доносился аромат роз, а на заборе зажглись разноцветные фонарики. Розы были в ведении Лиз, а фонарики — Марго. Эли распоряжался съедобной частью сада.

Например, вон там по забору вьется пышнейшая зеленая лиана, вся усыпанная желтыми цветками — это фирменные Эйлисовы хрустящие огурчики. А осенью он обещал поставить сидр, ибо яблок тоже видимо-невидимо и девать некуда, потому что у соседей не меньше.

Я возразил, что тоже знаю рецепт сидра, и можно поставить сидр по моему рецепту. «Ладно, здесь на две бочки хватит, — примирительно сказал Эли. — А еще можно черри поставить». Да, вишни тоже занимали целый угол сада и обещали неслабый урожай.

Бочки для сидра мы с Эли заранее поделили, а вот главный вопрос отношений до сих пор не был решен.

Эли сел напротив меня.

Ему было страшно. Не так конечно, как тогда, когда мы ждали, что в нас будут стрелять, по-другому.

Он обжигаясь пил чай мелкими глотками и молчал, опустив глаза.

— Эли, ты хотел мне что-то сказать? — спросил я.

— Да.

— Я не ем красивых юношей.

— Мне почти тридцать.

— Двадцать восемь. А выглядишь максимум на двадцать пять. И я благодарен тебе за все. Не бойся!

— Я люблю тебя, — одними губами прошептал он.

— Я знаю, — кивнул я.

— Спасибо, что не гонишь.

— Это не причина, чтобы гнать.

— Я же знаю, что у тебя были только женщины…

— Оперативная информация?

— Да какая оперативная информация! — он махнул рукой. — Про тебя все в открытых источниках.

— Знаешь, чувствую себя странно: мне в первый раз объясняются в любви. До сих пор это всегда делал я.

— Понимаю, — вздохнул он и покрутил в руках чашку с дымящемся чаем.

— А как к этому отнесутся Марго и Лиз?

— Ты им тоже очень нравишься.

— Они что в курсе?

— Конечно. Любовь невозможно скрыть.

— Гм… Я, конечно, всегда был гетеросексуалом. И у меня были только женщины. Но я не такой упертый и всегда был авантюристом и экспериментатором. В общем, мне интересно попробовать.

— Да? — Эли просиял.

— Но не гарантирую, что не сбегу где-то на середине.

Я не сбежал.

Нимфы к Эли прилагались. Точнее Эли был авангардом семьи Кэри, а Марго и Лиз — основными силами. Я быстро освоился и вскоре уже занимался сексом такими способами, в таких сочетаниях и в таком составе участников, что моего духовника отца Роже удар бы хватил от десятой части.

А чо? Мы любим друг друга. Вчетвером? А чо? Кто от этого страдает? Чьи права мы нарушаем? Я все больше и больше проникался правовыми понятиями РЦС.

Потом Марго весело излагала мне историю семейного заговора по соблазнению меня. Собственно, составлен он был еще на Дервише. Сначала Марго поставили в известность дистанционно, потом она оценила объект живьем и высочайше одобрила. Сначала в качестве ударной силы хотели использовать Лиз, поскольку она немного похожа на мою первую жену и должна мне понравится.

Но Лиз заметила, что я не проявляю к ней особого интереса, и, возможно, дело в том, что я как католик считаю, что нечестно отбивать жену у человека, который освободил из плена, чем попала в точку на сто процентов. «Ну, да, — прокомментировал жену Эли. — Он же ничего не понимает. Он же не из РЦС».

И тогда стало понятно, что объясняться придется Эли. Он боялся ужасно и медлил до последнего. «Все мужики трусы, — прокомментировала Марго. — Ну, за редким исключением».

— Ты на нас не обиделся? — спросила Марго.

— На что обижаться? На любовь?

У любви на четверых обнаружилась еще одна любопытная особенность. Я объяснял это проснувшимся, но неудовлетворенным материнским инстинктом обеих нимф. Роль маленьких мальчиков играли мы с Эйлиасом. Ну, что нужно ребенку? Одеть, накормить, выгулять и уложить спать. Причем с Эли нимфы уже наигрались, а я был новеньким.

Моя нескучная биография при этом в расчет не принималась. Я же поднял восстание, проиграл, был приговорен к смерти, отсидел червонец, командовал космическим флотом, жил в ссылке — и вот теперь опасался, что разучусь не только жарить себе яичницу, но и застегивать пуговицы на манжетах.

Положительно, материнский инстинкт надо было обеспечить каким-нибудь более подходящим объектом. Тем более, что на РЦС как раз где-то после тридцати считается правильным обзаводиться детьми.

Три часа пополудни. В Габриэле жарко. Климат примерно субтропический. Ну, может быть, чуть-чуть попрохладнее. «У нас и снег бывает, — рассказывала мне Лиз. — Но недолго, пару недель. А в горах можно даже на лыжах кататься».

Я валяюсь в одних плавках в гамаке под яблонями и сочиняю новую книгу. «РЦС: нравы и обычаи», — диктую кольцу. Стираю. Нет, не так. «РЦС: культура и цивилизация». Начинаю составлять план. «Политическое устройство, экономика, образование…» Для последней главы хорошо бы, конечно, поучиться в каком-нибудь местном университете, ну, хоть полгода. Отмечаю для себя.