Город Улыбок

Эх, Фрэнк, у тебя были идеи на все случаи жизни, ты был подготовлен абсолютно ко всему. На каждую ситуацию у тебя было по несколько планов. Никто не мог застать тебя врасплох. Никто, кроме смерти. Я вспомнила, как подошла к нему с бритвой, которую дал мне тот гость в маске плачущего клоуна. Это была красивая серебряная бритва с гравировкой, из разновидности опасных. И где он ее достал? Слышала, такие уже не используют лет сто, а то и больше. Я помню, как провела лезвием по шее Фрэнка. Помню, его удивление, когда горячая липкая кровь фонтаном брызнула на мое лицо из перерезанного горла. Я смогла его впечатлить. Кажется, Фрэнк впервые в жизни был удивлен. И последнее, что он увидел, это мое лицо, испачканное его кровью, такое же беспристрастное, каким всю жизнь было его.

Достала из сумочки ту самую бритву, которую незнакомец в клоунской маске вложил в мою руку. Раскрыла ее и посмотрела на мужчину, лежащего передо мной. Хочу ли я испытать это еще раз? Будоражит! Эта пьянящая власть над жизнью и смертью! Как она сладка! Нет! Стоп! Я не должна! Это не то, чего хотел от меня мой бог в маске. Если я убью этого парня, то как же он усвоит урок? Я вернула бритву в сумочку, достала оттуда бинты, маленькую аптечку и оказала мужчине первую медицинскую помощь. После этого достала колоду карт. Это была вторая вещь, которую дал мне Плачущий клоун. Интересно, что все несколько сотен карт были одинаковыми. На них изображалась забавная картинка. Башня на каком-то утесе. В нее ударила молния, и с башни сорвало огромную корону. Так же двое людей в странных одеждах падают в бушующее море. На картах кроме этого была надпись – «Башня», а вверху три буквы – X, V, I. Даже не знаю, что бы все это могло значить. Но я поняла, что это как-то связанно с моей миссией, и что карточки нужно оставлять на месте моих маленьких акций. Так что, я положила одну карту возле мужчины, а остальную колоду спрятала обратно в сумку, после чего быстро удалилась с места происшествия. Хотя прохожих в этом проулке и так не было. Я ведь выбрала и изучила место заранее.

Я шла по ночному городу, продолжая наслаждаться терпко-сладковатым запахом цветения, словно ничего и не произошло. Наверное, мне стоило бы нападать и на женщин. Но их тяжелее соблазнить, не все они падки на женское тело. Да и с ними скучновато. У меня было много клиентов-женщин, Фрэнк обучил меня, как ублажать их. Я вспомнила тот первый и единственный раз, когда Фрэнк ударил меня. Именно тогда он сообщил мне, что теперь я должна буду спать и с женщинами. Я лишь пожала плечами и ответила что-то вроде – какая разница, лизать или сосать, не все ли равно? Ох, и залепил же он мне оплеуху тогда. Он сказал, что мне надо в Клоаке давать в зад за подзарядку для своего аккумулятора, а не обслуживать богатейших жителей города, если я думаю, что вся разница между мужчиной и женщиной в том, что у них между ног. Вот после того разговора я и стала постигать сложную науку удовлетворения женщин, тогда-то я и поняла, что они действительно совсем другие. И все же, женщины не были основной моей специализацией, поэтому, их приводили ко мне гораздо реже, чем мужчин. Да и из всех моих посетительниц, мне запомнились лишь две, самая младшая и самая старшая.

Самой младшей было двенадцать лет. Эта напуганная девочка месяц копила «карманные» деньги, чтобы купить меня. И все же не слабые «карманные» деньги у дочери сенатора, ведь ночь со мной, как говорил Фрэнк, стоила примерно, как однокомнатная квартира в престижном районе Рондо. Родители этой девочки были очень богатыми и очень занятыми, поэтому она часто оставалась одна. Ей было одиноко и страшно, и тогда она раздевалась и залезала в кровать к старшей сестре. А потом, сестра научила ее разным «шалостям», и с тех пор девочкам никогда не было скучно в постели. Но сестра поступила в колледж и поселилась в общежитии. А девочка осталась совсем одна. Когда она пришла ко мне, то сказала, что ей просто хочется, чтобы ее кто-то обнял, хотя ее блестящие глазки говорили о совсем других желаниях. Да и для объятий не нанимают самых дорогих в городе шлюх. В общем, тогда я была ее старшей сестричкой, мои губы, пальчики и язык научили ее таким шалостям, которые ее настоящей сестре и не снились. Девочка ушла очень счастливой.

А самой старшей моей клиентке было сто восемь лет, возраст солидный даже с учетом возможностей современной медицины Города Улыбок. Я была ее подарком на день рождения. Так как по медицинскому заключению врачей, это должен был быть ее последний день рождения. А поскольку старушка всегда любила молодых девочек, родственники подарили ей ночь с одной из лучших девочек этого города, ночь со мной. Это было забавно. Я помню, какой нежной и аккуратной мне приходилось быть, было бы крайне обидно, если бы старушка умерла прямо в моей постели. Она во время секса, рассказывала мне, что у нее уже третье сердце и шестая печень. Я еще удивилась тогда, неужели столько людей пожертвовали жизнями ради нее, ведь без сердца и печени человек жить не может. Даже подумала, что жители Рондо используют жителей бедной окраины, как доноров. Старушка тогда еще посмеялась и сказала, что у меня очень кровожадные мысли. На самом деле для донорства выращивают клонов. Они рождаются и живут в специальных капсулах, а потом их убивают и разбирают на органы для пересадки. Где-то в Рондо есть так называемый «лес», сосредоточие этих капсул. А самих клонов в простонародье называют «деревьями». Исследователи до сих пор бьются над вопросом, владеют ли клоны таким же сознанием, как у человека или хотя бы как у искусственного интеллекта, но пока это остается загадкой. Все же, это не мешает людям использовать тела клонов, чтобы продлять собственную жизнь за счет жизней последних.

Я посмотрела на небо, полное россыпи мелких звезд, тоже ненастоящих. Ведь небо за пределами купола Города Улыбок затянуто тучами из пепла и пыли, на планете сейчас ядерная зима. Только здесь еще обитает сказка. И все-таки странный этот город, и его жители. Неужели все всегда было именно таким игрушечным, ненастоящим, карнавалом длинною в жизнь? Но, одно я знаю точно, этот город нуждается в таких как я, в ночных кошках, которые будут держать мышей в тонусе.

Мне вспомнилось, как Фрэнк говорил мне об одном эксперименте. Такой забавный! И я еще удивилась, чего он надумал мне это рассказать. Я уже не помню, как назывался эксперимент, и кто его проводил, эта информация не касалась моей работы, и не была мне интересна, так что я ее благополучно забыла. Не важно! Но сама суть исследования мне почему-то запомнилась. А состояла она в том, что кто-то однажды надумал создать мышиный рай, чтобы понаблюдать, какой станет жизнь мышей в условиях близких к идеальным. Для тысячи мышей построили специальную колонию, где всего было в достатке, не было никаких опасностей для их жизни, и все мышиные нужды удовлетворялись крайне просто и быстро. И что забавно, кончилось это все для мышей весьма печально. Избыток еды и безопасность привели к тому, что они разжирели и разленились. Старые особи не умирали, таким образом, для новорожденной молодежи оставалось все меньше простора. Потом и в размножении смысл пропал. Самцы перестали драться за самок. А многие из них начали вступать в гомосексуальные связи друг с другом. Кончилось все это упадком, деградацией и гибелью мышиного рая и его жителей, не приспособленных к реальным условиям жизни. Тогда Фрэнк высказал интересную мысль, что колонию можно было спасти, если бы туда запустили несколько голодных кошек. Конечно, самых жирных и деградировавших мышей сожрали бы, но это вынужденная жертва, а остальным удалось бы сбежать. Страх вернул бы их в чувства. Страх спас бы их от упадка и вырождения, позволил бы вспомнить о своей истиной мышиной природе.

Но почему Скорбный Клоун выбрал именно меня своей кошкой? Почему я способна любить, способна убивать? Ведь это невозможно для других машин в этом городе. Наверное, я какая-то дефективная. Но ведь, я одно из лучших творений гениального инженера. Неужели он так оплошал? Или он специально создал меня такой? Папочка такой загадочный. Или это тот плачущий клоун изменил меня? Может, он умеет не только озвучивать мысли чужими губами, но и перемешивать свои мысли, воспоминания и желания с чужими, что теперь мне уже и не понять, где настоящая я? Хотела ли я на самом деле убивать Фрэнка или это клоун внушил мне, что для него нет спасения? Бред! Что за ерунда в голову лезет. Все это уже не имеет значения! Плачущий клоун, мой новый бог, открыл мне глаза. Этот город ждет такая же участь, что и мышиную колонию. Но его еще можно спасти, если посеять несколько зерен хаоса, если выпустить кошек на охоту. Я остановилась и посмотрела на огни города. Это такая честь, быть его кошечкой. Муррр!

– Тише мыши – кот на крыше! – пропела я в голос, засмеялась и отправилась дальше.

Наконец-то добралась до сточного канала, спустилась вниз и постучала в стальные двери. Три стука, пауза, три стука. Таков был наш условный сигнал. Услышала звук открывающегося засова. На пороге стояла красавица-блондинка.

– Ну наконец-то, Кейт! Мы уже начали переживать!

– Все хорошо, Фиби! Немного задержалась с охотой. А как дела у остальных девочек?

– Все с победой, – ответила Фиби, когда я зашла и закрыла за собой дверь.

– А я даже с двумя, – радостно закричала Сисиль, тряся передо мной двумя откушенными членами.

– Молодец, Сисиль! – я погладила девушку по голове.

– Кейт, тут очень сыро спать, – заныла Жозефина.

Я прекрасно понимала, что дело не в сырости, а в том, что она хочет спать со мной. Что ж, стоит иногда баловать девчонок, особенно, когда у тебя такое совершенное тело и ты умеешь вытворять такие вещи своими язычком и пальчиками.

– Окей, дорогая! – улыбнулась я. – Сегодня спишь со мной!

И Жозефина радостно запрыгнула в мою кровать.

– И того, в общей сложности, за это время мы кастрировали сорок шесть мужчин, – подытожила я, – они не смогут закрывать на это глаза вечно! Скоро им придется признать в нас угрозу! – Я тихонько засмеялась. – Посмотрим, готов ли Город Улыбок к восстанию шлюх?

Аркан VI. Влюбленные. Моя запретная любовь

Длинные серебристо-белоснежные волосы развеваются по ветру, так же, как и пола красивого голубого платья. Необычные темно-фиолетовые глаза смотрят на меня с какой-то смесью презрения, снисхождения и обожания. Странный набор чувств, но такой желанный. Хочется подойти ближе, запустить пальцы в эти шелковистые волосы, и впиться в сладкие губы своими губами.

Но, чертова назойливая мелодия будильника возвращает меня в реальный мир. Нехотя открываю глаза. Ну конечно, это был всего лишь сон. Хочется злиться, ругаться, сломать что-то, но все это глупо и бесполезно, словно какие-то истерики маленькой девочки. Мне просто нужно принять свою реальность, свою жизнь.

Будильник продолжает трезвонить, я хватаю его и с силой бросаю о стену. Удар прекращает звон, а целый и невредимый будильник рикошетом скачет по всей комнате, благо его прорезиненный амортизированный корпус делает его чуть ли не неуязвимым. Тяжело вздыхаю.