Город, в котором...

Олег вздохнул, поднял голову:

— Глупая ты, вот что… Заблудилась ты.

— А что Витька сказал «Майорша», так ты ему верь больше! Майор, правда, крутится около меня, ну так ведь и Зоя в тебя влюблена тоже! Стоит какому-нибудь идиоту вроде Витьки вякнуть про это — и что, я тогда тоже должна взбрындить, да? Эх, ты! — обиженно отвернулась.

— Кстати, — припомнил Олег, — для чего ты присылала мне Зойкины фотографии?

— Ну, присылала, а что?

— Зачем? Ты сама-то хоть понимаешь?

— Ну… Просто так. Интересно же.

— Что интересно-то? Ты заигрываешь с опасностью, вот что. Ты меня хотела испытать. А зачем?

Натали сощурилась:

— По закону подлости, если что-то может погибнуть, оно погибнет. Если любовь не выдерживает проверки — значит, туда и дорога!

— Да-а-а, теоретик, елки зеленые… «И улыбка познанья играла на счастливом лице дурака».

— Ну, знаешь! — вспыхнула Натали.

— Я тебе написал про эти фотки: один-ноль в твою пользу, и всегда будет в твою пользу, я специально это написал, чтоб ты увидела: я понял подтекст и понял твою цель. А ты, оказывается, и сама не знаешь, что тобой движет. Но теперь ты поняла? Поняла? Один-ноль в твою пользу!

Он повлек ее к окну, подальше от Витьки с Любашей, чтоб не слышали.

Он присел на подоконник, поставил Натали перед собой, оцепив ее руками, окружив коленями и заглядывая в глаза.

— Помнишь, вчера вечером у тебя дома… Я звал тебя в кино, а ты не хотела, только голову упрямо опускала: нет, нет и все, а что делать — не говорила.

— Мне хотелось только быть с тобой вдвоем…

Она прогнула спину в сладком потягивании — от этих речей, — отклонилась от Олега. Он на вытянутых руках отпустил ее и снова притянул — и так она качалась на его руках.

— Я тебя люблю до… воспаления мозга! — лопотала.

— Но ты не понимаешь!.. — он хотел что-то объяснить, она перебивала, бормоча:

— Лицо в огне, в ушах гул, перед глазами туман, дымовая завеса!

Он отпустил ее совсем, она очнулась, распахнула глаза.

— Ты не понимаешь!.. — выпрямился, отвернулся, стал смотреть в окно.

Чего он от нее хочет? Зачем он ее мучает?

А она чего хочет?

Вчера они действительно сидели у нее дома, и было поздно, родители в соседней комнате уже ложились спать, пора ему уходить, но Натали дулась, что он порывается уйти. Как будто был какой-то другой вариант! Она сама не знала, что он должен сделать, чтобы не сердить ее. Уйти? Сидеть? — все одинаково не то.

— Что, — полушутя шепчет Олег, — остаться?

И она подняла на него рискованный взгляд и радостно кивнула.

Сердце замирает: коснуться запретной зоны, хоть предположением дотянуться до нее, хоть игрой в «можно», когда нельзя на самом деле. Ну а дальше-то что? Олег делает новый ход:

— Хорошо, остаюсь до утра!

Следующий ход за Натали. Продвинет ли игру хоть на полшага в направлении риска?

Нет, пугается, отступает, «ну тебя!» — и как бы даже обижается: как он посмел!

Он же и виноват.

И вот теперь, у окна, за которым действительно звезды, ибо снег перестал и небо отмылось, Олег объясняет ей:

— Разница между мной и тобой: я парень, и я знаю, чего мне хочется. Но я за тебя отвечаю, и я вижу границы, за которые нельзя. Я тебя от них подальше стараюсь держать, чтоб не мучить, а ты на это же и обижаешься. И вот она, ваша девичья подлость: ты-то меня постоянно тащишь туда, к черте, чтобы в последний миг отступить, да еще и обидеться: ах, тебя не так поняли!

Вот почему он отпустил ее, вот почему отвернулся к окну.

— Ну тебя! — Натали двинулась уйти, но он удержал ее. — Об этом не говорят! Пошли лучше танцевать! И свет выключи, вот!

Олег вздохнул безнадежно:

— Все назло любишь делать. Смотри сама…

И пошел, послушно выключил свет. Ему-то, в конце концов, что?

Как раз проходили снова мимо дома Зоя и Майор. Зоя ахнула:

— Смотри! Выключили свет!

Майор легко поддался на ее тревогу, постоял, задрав голову к шестому этажу, решился:

— Пойду позвоню в дверь!

— Да брось, ничего ты этим не остановишь! — отчаивалась Зоя.

— Все равно!

— Ну и чего ты добьешься?

— А вот увидим!

Зоя осталась на улице.

Дверь открыл Олег, и быстро причем — не врасплох…

— А, Майор, ну то-то же, заходи.

Ревнивый взгляд Майора — с головы до ног: нет, все в порядке, и одежда не растрепана…

— Я заходить не буду, ты выйди: дело есть.

— Одеться, что ли?

— Оденься.

Олег ухватил с вешалки пальто. В комнате уже снова горел свет.

Зою они отправили в дом.

— Знаешь что, Олег, я должен тебе кое-что рассказать, а там уж решай сам…

— Если про Натали, так я все знаю.

Гордый.

Майор не поверил:

— И про то, что мы с ней целый месяц ходили вместе? Везде — в кино, на дискотеку…

— Знаю, — сказал Олег.

— И что я провожал ее?

— Знаю.

Майор набрал воздуху. Выдохнул:

— И что мы целовались?

Олег поколебался — погнулся, но выстоял:

— Знаю.

У Майора камень с сердца свалился, гора с плеч:

— Значит, она сама тебе все рассказала?

— Да.

— И, значит, у вас теперь все?

— Ну… так бы я это не назвал. Извини, Майор, — Олегу больших усилий стоило сохранять ровный тон.

— Как, ты согласен на… такое?

— Давай мы с тобой не будем это обсуждать, Майор. На что я согласен, на что нет.

Без пальто выбежала из подъезда Натали.

— Олег! — тревожно окликнула. — Олег!

Оба обернулись к ней, она одна против них. Не сразу Олег отозвался:

— Иди, Наташа, в дом, замерзнешь. Я скоро.

— Что тут у вас? — не прекращала она тревогу. И грозно: — Майор! Ты чего, а? Чего тебе надо?

Майор уступил ответ Олегу, и Олег повторил:

— Наташа, иди, я сейчас.

И как только она подчинилась, повернулся к своему несчастному (или наоборот счастливому) сопернику:

— И ты не врешь?

— Во даешь! Ты же сам сказал, она призналась!

— Ну ладно, я пошел, — сказал Олег. Голос его уже терял управление, юзом начинал идти, и Олег спешил замять разговор раньше, чем закричит и врежет Майору справа. — Тебя я не приглашаю, Майор, извини, в другой раз.