Город в заливе: Откровения лжеца

– - А вы с каждым новым тысячелетием отсчет заново начинаете, да?
– - догадался я.
– - Нет, я не против конечно, просто не знал этой тонкости. А что, логично...

– - Помолчи и послушай, -- сказала Виола, и мне резко расхотелось шутить.
– - Долго держать тебя здесь я не могу, да и сложно это. Энергии уходит до чертиков. Поэтому вот тебе промежуточные инструкции и указания...

***

– - Слушайте, а еда у вас тут есть?
– - я прервался и одобрительно оглядел девчонок. Соскучился.
– - Хоть какая, согласен даже на стеклянную лапшу! Даже на салад чука согласен, хоть он уже совсем отвратный. А то чего-то жрать хочется, будто я сто лет не ел. Что, впрочем, довольно недалеко от истины.

– - Какое жрать?
– - Алиска уже не была мягкой, будто котенок, и в глаза больше не заглядывала, проверяя, чтобы я не сбежал ненароком, она уже успешно восстановила, судя по всему, всегдашнее нахальство и апломб.
– - На еду ты пока что не заработал, давай дальше рассказывай!

– - Жестокие вы, -- осознал я страшную правду.
– - Безжалостные прямо. Я-то наивно думал, вы хорошие, отчего и вернулся в результате. А теперь вижу, что от вас в голодный год снега не допросишься.

– - В голодный год со снегом и правда бывают проблемы, -- вынесла вердикт окончательно оправившаяся от шока Алиса.
– - Особенно с желтым. А вернулся ты потому, что соскучился, сам же сказал.

Она оглядела мое мужественное исхудавшее лицо и чуток смягчилась. Тоже скучала, наверное.

– - Ладно, но только из-за всех этих непонятных путешествий во времени, про которые, между прочим, до сих пор ничего не понятно. Долго-то отсутствовал ты, если по правде?

– - Тридцать лет и три года скитался я, словно носимый осенним ветром лист...
– - с готовностью затянул я.

– - Ну, понятно, -- обернулась Алиса к нашему сводному женскому хору.
– - Все как всегда. Саша вернулся, а нормальность -- нет. И что стоило ее самую чуточку подождать?.. Все-все, я уже иду за сосисками, не продолжай без меня. Или ты мясные шарики больше хочешь?

– - Неси все!

– - Так что там за приказы и рекомендации от Виолы были?
– - азартно поинтересовалась Ульянка, когда шлепанье босых алискиных ног затихло снаружи.
– - Меня там рядом тогда еще не было, я ж не знала даже, какие интересные дела там творятся, а то бы, конечно... Эх, чего говорить! Так о чем вы там болтали-то?

Я припомнил слова Виолы в точности.

– - В основном, -- сказал я уверенно, -- там была дурацкая техника безопасности в духе "не суй пальцы в розетку, зачем девчонкам жених без волос", и "чисти зубы дважды в день -- а то вдруг целоваться, а изо рта луком несет". В таком примерно духе. Ничего серьезного, на самом-то деле.

***

– - Ты туда не вернешься, -- голос Виолы холоден и тверд, как сердце твоей бывшей.

– - Кто не вернется? Я?

– - Ты.

– - Куда не вернусь? Туда?

– - Прекрати паясничать. Повторяю как для идиота: домой, куда ты рвался так сильно, что бросил даже своих любимых девочек, путь закрыт, и никаких бессмысленных спасательных операций, о которых ты тут пятнадцать минут распинался, никогда не произойдет, как бы тебе того ни хотелось. По двум причинам.

– - Было бы интересно послушать.

– - Первая: тебе там нечего делать.

– - Эвона как! У меня другое мнение.

– - Сейчас будет шутка, не пропусти: все чихать хотели, что там у тебя за мнение. Делать там тебе нечего. Точка. Абзац. С красной строки. У тебя будет занятие получше.

– - Стоп-стоп... Кто такие эти "все"? Ну, которые хотели чихать? Может, там у них эта... эпидемия? Ящур?

– - Это уже вторая причина.

– - "Все" -- это определительное местоимение. Вместо имени, то есть. И чье же это имя?

– - Серьезные люди. Люди с деньгами и властью. Достаточными, чтобы диктовать нам свои условия. А они таковы -- никаких действий "особенных" ребят в зоне их личных интересов. Которая, вот сюрприз, как раз и включает в себя твою несчастную родину. Мои соболезнования, парень.

– - Они диктуют условия вам, а вы -- мне, так получается?

– - Я бы сказала, что мы держим тебя за яйца. И необязательно в фигуральном смысле этого слова -- нужно поинтересоваться у Ольги, что-то она в последнее время зачастила в медицинский отсек...

Я не краснею, понятно. Во-первых, загорел в Таиланде, и к щекам словно прирос здоровый азиатский румянец. Во-вторых, как бы самонадеянно это ни звучало, многое пришлось повидать. И даже картина нашей "вожатой", беззастенчиво развлекающейся с моим бренным телом, лежащим в анабиозе здесь, в "Совенке", меня ни капельки не смутила.

Я нахмурился. Нет, все-таки смутила. Но совсем чуть-чуть.

– - Так что, значит, кончилась наша свобода?

– - А у тебя её никогда и не было, дружок. Мы всегда контролировали вас если и не на сто процентов, то на девяносто пять -- уж точно.

– - Пять процентов свободы -- тоже неплохо...

– - А на остальные пять процентов, -- Виола холодно усмехнулась, -- вас контролировала я.

Пазл в моей бедной бестолковке сложился окончательно. Тотальный контроль, значит...

– - Пятый "якорь""! Ах я дурак...

– - В плане интеллекта хвалиться тебе нечем, -- безжалостно подтвердила Виола.
– - Помнишь, что про коммунизм говорил классик? Это учет и контроль. Ну, так можешь считать, что я личный, персональный коммунизм всей вашей развеселой компании. В качестве утешения могу разве что добавить, что ты в нашей системе -- не какая-то жалкая вершина, а целый центр. Ключ. Ну что, стало легче?

– - Не особенно.

– - Рада слышать, возможно, ты еще не совсем безнадежен.

– - Вы там что-то говорили насчет занятий, которые у меня будут, -- сказал я с упыриной серьезностью. Съедем пока с темы, хотя этот вопрос контроля со стороны "Совенка" надо как следует провентилировать. Хватит уже. Поиграли.
– - Надеюсь, без интима? Потому что если так -- придется отказаться. Понимаете, у меня есть девушка, и я, после некоторых колебаний, все же остаюсь ей верен. А точнее, даже несколько девушек. Хорошо это я устроился, если подумать.

– - Да уж конечно, -- фыркнула "медсестра".
– - Позаботился о себе, как ни о ком другом. Так вот, относительно твоего будущего места работы...

– - Согласен только на пятидневку, сорок часов, по КЗОТу, -- шустро сориентировался я.
– - Если вредное производство, прошу молоко в конце рабочего дня, плюс пятьдесят шесть дней оплачиваемого отпуска, и еще... все-все, молчу.

– - Если бы... В общем, не забыл ли ты случаем, что, покидая лагерь пару месяцев назад, обязывался кое-что сделать?

– - Твердо помню. Так мы же вроде и делали... Москва, Амстердам, Валенсия...

– - Кипр, Шри-Ланка и Роанапур. Да, я следила за вашими подвигами. Смелыми, благородными, удачливыми. И, как показывает практика, совершенно недостаточно эффективными.

– - Ка-пэ-дэ как у паровоза, что поделать.

– - Я скажу, что делать.

***

Странно он на нее смотрел. Нет, ерунда. Не на нее -- на всех девчонок, для которых с момента его пропажи и появления в новом облике прошло едва ли пара минут. Но по своему личному, субъективному времени Саша отсутствовал долго, Алиса это чувствовала. И этот взгляд... Она поняла, на что это было похоже.