Город в заливе: Откровения лжеца

Когда Алиса училась в девятом классе, любопытство и скука занесли ее на проходившую в школе встречу выпускников. Там все было как обычно: растроганные старенькие учительницы с букетами чуть подвядших цветов, посерьезневшие и округлившиеся Васеньки и Коленьки в костюмах и со смущенными улыбками на взрослых лицах, какой-то школьный вальс в шипящих колонках... Она уже развернулась, чтобы улизнуть -- ерунда же, честное слово, потеря времени -- когда все изменилось. Одной фразой. Одним вопросом.

– - Неинтересно, да?

Она обернулась. Парень стоял, кособоко прислонившись к стене и мучая в руках мятую сигарету. И взгляд у него был... понимающий.

– - А на что тут смотреть?
– - буркнула девушка. Одинокий мужчина -- не к добру, это ей еще от бабушки было известно.
– - Куча взрослых людей пришли повспоминать, как были детьми. Кретинская затея.

– - Где счастлив был, туда не возвращайся?
– - парня, кажется, позабавила ее короткая, злая речь.
– - Что ж, это верно. А что же привело на эту, как ты метко выразилась, кретинскую затею тебя, незнакомка?

Ну вот, все верно. Сейчас начнутся приставания. Нет, зря она сюда явилась.

– - Я уже и сама не знаю, -- отрезала Алиса, собираясь уходить.
– - Видимо, глупость. У меня и так забот по горло, а я вместо этого...

– - По горло забот?
– - несостоявшийся курильщик имел необычную манеру продолжать разговор риторическими вопросами.
– - Занятая ты девушка, как я погляжу... Ты в каком классе учишься, в восьмом, да?

– - Неважно!

– - Да хоть в девятом... Заботы у тебя, говоришь? Списать математику у местной отличницы, порвать записку от некрасивого поклонника, выпить портвейна за школой с симпатичным и позволить ему... разное? Выслушать вечерние увещевания от усталой, ничего не понимающей мамы. "Доченька, ты уж старайся успевать, школа тебя научит..." Это твои заботы, я правильно понял?

Алиса покраснела и разозлилась.

– - Какая разница! Ты... ты вообще кто?

– - Человек, -- он уже не улыбался.
– - У которого за спиной, как ты метко сказала, "заботы", от которых хочется повеситься прямо сейчас. И не исключено... ну, неважно. А ты, совсем маленькая еще девчоночка, отчаянно хочешь походить на взрослых, и оттого придумываешь себе проблемы там, где их нет и близко. Мой тебе совет -- наслаждайся. Радуйся тому, что твоя юность все еще при тебе. Скоро она закончится, а потом ты поймешь, что это, может, было самое счастливое время твоей жизни. Но только оно уже не вернется, и неважно, насколько ты захочешь снова стать ребенком, все, что тебе останется -- вспоминать. Как вспоминают сейчас те ребята на сцене.

У него был сейчас очень усталый, горький голос... словно он знал гораздо больше, в сотни раз больше, чем она, но только -- парню-то вряд ли было больше двадцати-двадцати двух! Притворщик! Хренов актер!

– - Спасибо, дорогой многоопытный дедуля!
– - сделала неумелый книксен Алиса.
– - С высоты твоего возраста, конечно, многое видно куда лучше...

У парня дрогнуло лицо.

– - Всегда пожалуйста, -- сухо сказал он, сунул неудачницу-сигарету в нагрудный карман и, прихрамывая, направился к выходу.

В одна тысяча девятьсот восемьдесят четвертом СССР понес самые тяжелые потери в Афганистане. Комиссованных по здоровью в тот год было особенно много, и впечатление они производили тягостное. Алиса этого, конечно, еще не знала. Но взгляд странного парня -- словно он знал и видел многое из того, что видеть не следовало -- запомнился ей надолго.

***

Глава 2. Новые горизонты

– - С чего начать?

– - С начала. Хорошие истории обычно начинаются с начала. Но это не точно.

– - Острота языка -- признак острого ума, но только не в твоем случае. В "Совенке" мы уже, помнится, говорили о том, что исследования кортексифана и оказываемых им эффектов в СССР и США шли хотя и одновременно, но в разных направлениях.

– - Было дело.

– - И о том, что не все эксперименты... хм... заканчивались удачно, и не все... подопытные возвращались в целости и сохранности к родным очагам.

– - А вот это, кстати, меня в свое время заинтересовало, только я не стал тогда этот вопрос поднимать. Подниму сейчас, мне не тяжело. Много было таких... невозвратившихся?

– - Порядочно, особенно поначалу. Понимай правильно, Саша: мы -- не садисты-маньяки. По крайней мере, не все. И существуй принципиальный способ вернуть их к нормальной жизни, мы бы непременно им воспользовались. Но его не было. К сожалению.

– - Звучит трогательно, прямо ком в горле. "Не было выхода, Сашуня. Пауза. Скрипочки на заднем плане. Не было". И вот эта дрожь в голосе, и глаза на мокром месте, и...

– - Они сами постарались, чтобы их невозможно было вернуть.

– - А?

– - Мне только что в голову пришла замечательная рифма, но не будем превращать этот разговор в беседу двух умственно отсталых. Одного вполне достаточно.

Я попытался прожечь Виолу горящим взглядом, но она не только не расплавилась, но и вообще проигнорировала мои попытки. Сильная защита!

– - Лет пять назад был у нас тут один многообещающий паренек. Идеальное тело свое воспринял хорошо, легко со всеми сошелся, девочек очаровал просто на раз-два -- редчайший случай, даже Ленка реагировала более чем адекватно -- в общем, мы уже потирали руки и слали радужные отчеты куда следует. Тут еще кризис грянул, с финансированием возникли вопросы, и мы рассчитывали, что успешно закроем тему, получим по хорошей премии и поедем осваивать гонорары на Мальдивские острова.

– - Это не очень-то похоже на Мальдивы. Что случилось?

– - Парень поехал крышей. В самом что ни на есть плохом смысле; ты, например, тоже не образец психического здоровья, но пока как-то держишься. А тот держаться не смог, стал полностью неадекватен.

– - Схоронили в посадке?
– - догадался я.
– - Напрасно старушка ждет сына домой?

– - Напрасно, -- подтвердила Виола.
– - Только ты невнимательно слушал. Идеальное тело никуда не делось. Мозг отказал -- это да, но тела-то это никак не коснулось. Такие возможности исследовать воздействие кортексифана на соматику...

– - Оставили его овощем?

– - Парень до сих пор жив, да. Больше формально, конечно, мозг уже почти не работает, выдает единственную историю про то, что он только что сожрал домашнего любимца, и теперь вот-вот ее отрыгнет. "Я услышал смертельный стук. Собачка уже почти вышла".

Она покачала головой.

– - Душа часто бывает куда уязвимей тела.

Мне стало жутковато. Привиделась скрюченная человеческая фигура, затуманенные глаза, наблюдающие за тем, как приходят и уходят люди, начинаются и заканчиваются дни? И все как в предвечерней дымке, и силуэты, и слова, и мысли... Фигура, сгорбившись, смотрит вокруг, но исчезающий по крупицам слабый разум не понимает того, что видит. Страшно. Жестокая усмешка судьбы.