Городок

Ещё немного о бараках.

Наши купцы и промышленники Морозовы, Хлудовы, Прохоровы и многие другие строили для своих рабочих здания двухэтажные. Кухня – общая, помывка – рукомойник, санитарные удобства – на улице. Но зато хоть комнаты светлые, с хорошей высотой потолка.

И жили в них поколения после революции, когда все дворцы стали принадлежать рабочим и крестьянам, и в 1930-х, 40-х, 50-х, 60-х, 70-х и последующих годах XX века.

Не смейтесь, и в XXI век перешли дома и домики барачного типа.

Бараки российских, затем советских и снова российских городков

Страна меняется – городки остаются. И конечно – бараки.

< image l:href="#"/>

Подруги

Скажите, когда у молодой женщины, да хорошенькой (хотя не хорошеньких не бывает), наступает момент полного счастья? Может, когда она с любимым мужчиной? Э, нет!

Может, когда пришла мама и принесла фаршированную рыбу? Нет!

Может, сбылась мечта жизни и удалось купить – на шпильках? Нет, нет и нет. Не будем гадать.

Полное счастье, хоть минут на двадцать, наступает у женщины, когда она отправляет своих «бандитов» в детский сад и идёт напротив, в квартиру соседки, которую все зовут Каля. На самом деле – Калерия.

Валя или Валька сразу зажмуривается. Запах кофия. Откуда она, Каля, его берёт, никто не знает. Но всем в бараке известно – коли по утрам из квартиры Кальки тянет таким замечательным запахом, значит, они с Валькой опять пьют кофий.

И не завидуют. Понимают – у двух подруг сейчас полное блаженство. Правы соседи и проходящие мимо барака – вот он, момент истинного, глубокого, сердечного женского счастья.

Валька смотрит на Калю. Каля – с улыбкой на Вальку.

– А… наливай, – лихо говорит Валька.

Кофепитие, или просто кайф (этого слова они ещё не знали), началось.

Потекли задушевные беседы. Мы их содержание знаем, и даже ежели получим разрешение – огласке не предадим [1] . Тем более что ох какие интересные бывают у Кали и Вальки темы беседы. Даже дискуссий. И споров.

Иногда, правда, происходит небольшое охлаждение, но до «санкций», «отъезда послов на консультацию» и прочего дело не доходило.

Валентина

Валентина Семёновна Овсеенко родилась и жила в деревне этак верстах в тридцати от Городка.

1

Беседы касались в основном тем политических. А это – срок, в лучшем случае.

Места благословенные. Леса, орешники, озёра. Рыба выпрыгивает на сковородку, а грибы так и просятся: «Срежь тихонько, промой хорошенько и жарь с лучком. Да масло сливочное, но немного. Не пересаливай». Вот ведь какие места. Деревня была крепкая. Все трудились и жили, как Бог наказал. Конечно, выпивали. Но – в меру и нечасто. Так, Никола Зимний да Варвара-Огуречница – как этого-того не выпить-то? Но работали истово.

До деревни, конечно, совецка власть добралась. Ну чё, делать нечего, все или почти все стали колхозниками.

Но Семён Овсеенко встал на путь единоличного хозяйства. Ему, прямо скажем, крупно повезло. Новый начальник страны выпустил статью и речь «Головокружение от успехов». И с раскулачиванием, конфискациями и пертурбациями притормозилось.

Так и решили уже колхозники ихней, Валькиной, деревни дать в виде опыта пожить Семёну Овсеенко единоличным способом. Благо мужик неплохой, справный и хозяйство держит небольшое. Чтобы прокормиться да скотину обиходить и в уважении содержать жену свою Анюту. Да дочь обучить и подготовить к самостоятельной жизни.

Валька была боевая, смелая и часто бесшабашная. С мамой, конечно, обсуждала дела интимные и твёрдо понимала: с парнями – ни-ни. До свадьбы. Окончила семь классов и стала задумываться. Хотелось города посмотреть. Да специальность не деревенскую получить. Не всё же корове любимой хвост крутить?

В общем, решила в Городок податься, благо папаша и мама не возражают, и пойти в медтехникум. Уж ясно, специальность – на все случаи жизни.

Вот такая крепенькая, с веснушками и отчаянными глазами приехала Валька покорять Городок.

Но перед этим в деревне произошло событие – привезли столбы и начали уже ставить. Все ахали. Вон, ругали, мол, совецку власть: всё палочки пишем. Ан нет. Электрические столбы ставят. Не сегодня-завтра светло станет в избах. Внуки бабкам будут по вечерам читать про подводного капитана Немо. Правда, поймут ли бабки. И почему этот Немо не тонет.

А Семёна Овсеенко подрядили, хоть и единоличник, столбы привезти.

Конечно, Валька была рядом. Даже за столбами на любимом Рыжем один раз съездила, пока папа махорку курил с ребятами, что электричество тянули. Тут-то Валька и увидела. Уже даже не парня, а взрослого молчаливого мужчину. Он кошками столбы цеплял и махом – на верхотуру. Из сумки достаёт приспособления, лихо их прикручивает да ребятам покрикивает: «Шевелись! Скоро темнеть начнёт».

Но пока темнело в глазах у Вальки. Что говорить? И так понятно. Валька влюбилась сразу и бесповоротно. Правда, не совсем понятно, как и что делать дальше. Ибо этот верхолаз ни на что, кроме курева и фарфоровых катушек, внимания не обращал. Даже не спросил, как зовут папашу, что им столбы возит. А уж Вальку просто – не видит. Вот ведь как.

Но постепенно темнело. Ребята кричали тому, что привинчивал крючья, мол, шабаш, темнеет.

Вот они собираются, за ними грузовичок со станции приедет. Должен, конечно, к шести, да чё торопиться-то. Погода просто-таки шепчет.

Валька бросилась к маме.

– Мама, мама, шо ж это такое? Горожане-то уезжают.

На лице Вали было написано такое отчаяние, такая беда, что мама даже рассмеяться не смогла.

– Так они ещё завтра приедут. Нашего папашу занарядили аж на четыре дни.

– Да какие дни, мама? Вы что, уж чай городским предложить не можете?

– Всё, всё, доча, не кипятись. Будет тебе чай. Скажи тихонько отцу, чтоб ребят звал в избу. Повечеряем вместе.

Валька в секунду вся покраснела, кофту поменяла и выглядывает.